Эллери Квин - Дом на полпути

— Я слышал этот крик, — подтвердил Билл. — И потом сотни раз слышал его в моих снах.

— Бедный Билл. Я схватила сумочку и бросилась к двери. На главной дорожке увидела фары машины совсем рядом. Тут до меня дошло, в каком опасном положении я нахожусь, одна с мертвым отчимом. Я прыгнула в «кадиллак» и помчалась прочь. Проезжая мимо машины, прикрыла лицо платком. Разумеется, я не знала, чья это машина и кто в ней. По дорожке выехала на шоссе и умудрилась вернуться в город к половине двенадцатого. Незаметно пробралась в квартиру, переоделась в вечерний туалет и поехала в Вальдорф. Там всем сказала, что у меня был приступ мигрени, но никто и не приставал с вопросами. Ну а остальное, — закончила Андреа со вздохом до изнеможения уставшего человека, — вы и сами знаете.

— Вы получали еще какие-нибудь послания? — поинтересовался Эллери.

— Одно. Оно пришло на следующий день после... ну, вы знаете. Телеграмма. Там были только три слова: «Ничего не говори».

— Где она?

— Я ее уничтожила. Как-то не подумала, что она понадобится.

— С какой почты послана?

— Боюсь, на это я не обратила внимания. Помню, я тогда оцепенела от ужаса. — Голос Андреа стал громче. — Как я могла вам что-либо сказать, когда меня парализовала мысль, что кто-то, готовый причинить зло моей матери, следит за мной? Что будет, если я скажу хоть слово?

— Не надо, Андреа, — ласково остановил ее Билл.

— Но разве мой рассказ не меняет в корне положение Люси? Вы должны позаботиться о том, чтобы отныне обеспечить безопасность мне и маме. Сегодняшнее нападение на меня означает, что Люси не могла быть той женщиной в хижине.

— К сожалению, все не так просто, Андреа. С точки зрения закона, это отнюдь не доказательство. Поллинджер может возразить, что это нападение могло быть совершено друзьями Люси, чтобы добиться пересмотра приговора.

— К сожалению, должен согласиться с Биллом, — подтвердил Эллери. — С этой минуты мы должны действовать совершенно иначе. Андреа, я вас, как это принято говорить, бросаю — щедрый дар, учитывая обстоятельства. А вы ни словом не обмолвитесь о том, что произошло в отеле «Северный берег», даже матери. Нападавшая решит, что я потерял к вам всякий интерес за полной бесполезностью, а вы серьезно отнеслись к ее предостережению, никому ничего не сказали, и почувствует себя спокойнее. А это, полагаю, вернейшая гарантия, что никаких новых нападений на вас не будет. Кто бы это ни был, она явно не такая уж кровожадная, вы будете в безопасности.

— Раз вы так считаете, — прошептала Андреа.

— Нет, нет! Я уверен, Билл, если мы пустим все на самотек, никакой опасности не будет. — Кресло под Эллери заскрипело. — А сейчас нам, пожалуй, пора трогаться. Скоро приедет мать Андреа, и нам совсем ни к чему всякие неуклюжие объяснения и прочее.

Тут они услышали, что кто-то тяжело пробирается через кусты. Эллери замолчал на полуслове. Шум усилился. Было такое впечатление, будто огромный слепой зверь идет напролом через кустарник и деревья, ничего не видя перед собой.

— Тсс! Ни слова, Билл! — прошептал Эллери. — Спрячься! Живо! Андреа, сидите тихо. При первом же признаке опасности бегите!

Билл быстро подошел к Эллери, и оба отскочили в темноту. Эллери крепко схватил Билла за руку. Андреа сидела не шевелясь.

Раздался пьяный мужской бас:

— Андреа!

— Берк, — прошептала девушка.

— Андреа! — Крик перешел в рев. — Где ты, черт побери? Тут ни зги не видать.

Наконец Берк преодолел последние препятствия и выбрался на террасу. Он тяжело дышал, будто пробежал большое расстояние.

— Я здесь, Берк.

Джоунс что-то проворчал и стал продвигаться на голос. Билл, который стоял, пригнувшись, рядом с Эллери, напряженно всматривался туда, откуда исходил шум.

— А, вот ты где! — Пьяный смех Джоунса донесся уже с террасы. — Бегаешь от меня, Энди? Так-то ты ведешь себя со своим женихом? Я еще должен разыскивать тебя. Звоню к вам, а человек говорит, вы с матерью поехали сюда. Как насчет поцелуя? Ну-ка, иди ко мне.

— А ну, руки! — с возмущением прикрикнула на него Андреа. — Да ты пьян как свинья!

— Что значит пара стаканчиков с друзьями? Иди, иди, Андреа, поцелуйчик, и горячий!

Билл и Эллери услышали шум возни, затем звук пощечины.

— Я сказала, убери руки! — Андреа, видно, не на шутку рассердилась. — Терпеть не могу пьяных приставаний. А теперь уходи!

— Ах вот как, дорогуша, — зарычал Джоунс. — Будь по-твоему. Сама напросилась. Тебе нужны старомодные объятия? Ну-ну.

— Прекрати немедленно!

— Ага, этот филадельфийский адвокатишка с овечьими глазами лучше, да? Ну нет, не позволю, чтобы моя невеста крутилась с другими мужчинами, ясно? Нет, сэр, только не моя невеста. Ты моя собственность, Энди, я тебя никому не отдам. Ну а теперь поцелуй меня, и живо!

— Берк, хватит, между нами все кончено. Уйдешь ты, наконец, или нет?

— Кончено? Ну нет! Что ты этим хочешь сказать — кончено?

— Кончено, и все. Я расторгаю помолвку. Это была ошибка. Ты не в себе, Берк, ты пьян. А сейчас уходи, пока не натворил чего-нибудь, о чем потом пожалеешь.

— Все, что тебе нужно, малышка, — это хорошая трепка. Иди сюда!

На террасе послышались звуки борьбы. Билл решительно выдернул у Эллери руку и молча вышел на террасу. Эллери подумал, пожал плечами и еще глубже вжался под сень деревьев.

Он услышал треск разрываемой материи и глухой звук, словно кого-то толкнули. Затем удивленный голос Джоунса:

— Какого...

— Это Энджел, — мрачным голосом произнес Билл. — Я тебя не видел, но перегаром с террасы так и несет. Как твой плавник?

— А ну, отпусти воротник, чтоб тебя!

— Что, рука выздоровела?

— Ясное дело! Лучше отпусти!

Послышались новые звуки: сначала, очевидно, удар кулаком, а затем звук падающего тела.

— Конечно, драться с пьяными позор, — произнес Билл, — но с тобой иначе нельзя.

Джоунс поднялся на ноги.

— Ах, это маленький Билл, вот это кто! — проревел он. — Свидание в темноте, да? — Он мерзко выругался и попытался нанести удар.

Рука Билла сделала молниеносное движение, и Джоунс снова оказался на полу.

— Это тебе не спорт, Джоунс. Успокоился или повторить?

— Билл!

Джоунс молчал. Эллери с трудом разглядел, что он пытается подняться. И вдруг он снова прыгнул вперед. Некоторое время до Эллери доносились пыхтение и звуки ударов, наносимых кулаками. Затем снова шум падения.

Джоунс выругался. Эллери слышал, как он поднимается и пошатываясь уходит. Еще через некоторое время до него донесся шум мотора, но потом и он стих.

Эллери вышел на площадку.

— Герой! — неодобрительно обратился он к Биллу. — Знаешь, кто ты, сэр Галахад? Глупец.

— Садись, садись, — обиженно пробормотал Билл. — У меня давно руки чесались врезать этому самовлюбленному столпу общества. С первого раза, как я увидел его отвратительную рожу. И никто не смеет так говорить с Андреа.