Эллери Квин - Тайна Испанского мыса

— Этот человек, — мрачно заявил судья, все еще глядя на дверь, — сумел уболтать суд и помог избежать приговора по меньшей мере сотне профессиональных убийц. Он подкупал свидетелей и запугивал тех, кого не смог подкупить, преднамеренно уничтожал доказательства. Однажды ему удалось погубить карьеру молодого помощника окружного прокурора, подставив его в скандальной истории с пресловутой красоткой полусвета накануне судебного заседания об убийстве... И вы надеялись добиться от него какого-то толка!

Губы Молея беззвучно задвигались.

— Мой совет вам, инспектор, забудьте о его существовании. Для честного полицейского он слишком скользкий тип. И если Пенфилд каким-то образом связан с убийством Марко, можете быть уверены, вам никогда не обнаружить этой связи или не найти доказательств.

Инспектор Молей оставил свой кабинет, чтобы проверить, как выполняются его указания. А мистер Лукас Пенфилд, догадывался он об этом или нет, вернулся к себе в Нью-Йорк с тем, что на профессиональном жаргоне зовется «хвостом».

Возвращаясь на Испанский мыс, судья неожиданно обронил:

— Я не верю, Эллери. Этот тип слишком умен для этого.

— О чем ты говоришь? — спросил Квин, сосредоточенный на своем «дюзенберге».

Отъезд Пенфилда, казалось, каким-то образом повлиял на действия Молея и повлек за собой отсутствие каких-либо новостей. Все последующие отчеты не содержали ничего примечательного. Коронер, который производил вскрытие, не добавил ничего нового к своей первоначальной версии смерти Марко. Поступили донесения от береговой охраны и множество сообщений о «продвижении дела» от полицейских с разных участков побережья, но результат сводился к одному: украденной яхты Уоринга никто не видел, ни один человек, похожий по описаниям на диковинного капитана Кидда, не был замечен где-либо на берегу после ночи убийства, а тело Дэвида Каммера пока не выброшено на берег моря. Все это удручало, и двое друзей покинули Молея, в бессилии непрерывно дымящего трубкой.

— Я насчет того, что Пенфилд якобы обладает этими письмами, — пояснил судья.

— О, тебя это беспокоит?

— Он слишком хитер, чтобы прикасаться к таким вещам собственными прекрасными ручками, Эллери.

— Напротив, я бы сказал, что он постарался бы наложить лапу на документы как можно скорее, если бы мог.

— Нет-нет. Только не Пенфилд, он мог давать советы, указания, но не стал бы действовать лично. То, что он знает о криминальном прошлом Марко, здорово помогло бы ему в этом — он мог бы манипулировать им в своих целях.

Эллери ничего не ответил. Он остановил машину перед греческими пилонами у въезда на Испанский мыс. Толстый живот Гарри Стеббинса появился в дверях его заведения.

— Никак сам судья Маклин! И мистер Квин. — Стеббинс доверительно положил руку на дверцу «дюзенберга». — Я видел, как вы въехали, а потом выехали с Испанского мыса вчера. Какой ужас это убийство, а? Один из полицейских говорил мне...

— Да. И в самом деле ужасно, — рассеянно произнес судья.

— Думаете, они найдут убийцу? Я слышал, будто этот Марко был в чем мать родила, когда его нашли. И куда только катится этот мир, хотел бы я знать. Но я всегда говорил...

— Мы сейчас остановились на мысе, Гарри, так что тебе не нужно беспокоиться о помощнице для нас. Но все равно спасибо.

— Остановились у Годфри? — удивился Стеббинс. — Господь всемогущий! — Он уставился на них, словно на полубогов. — Ну что ж, — сказал он, вытирая масляные руки о комбинезон. — Значит, так тому и бывать. А я вчера разговаривал с Энни о женщине. Она сказала...

— Мы бы с удовольствием остались и послушали мнение миссис Стеббинс, — поспешно заговорил Эллери, — что, должно быть, очень интересно, но мы очень спешим. Мы остановились задать вам пару вопросов. До которого часа вы не закрывались в субботу ночью?

Судья глянул на него, озадаченный. Стеббинс почесал затылок.

— Так я работал в субботу всю ночь, мистер Квин. Это самая прибыльная ночь. Много машин едет из Уайленда — парка развлечений в десяти милях к югу отсюда, вы же понимаете...

— Вы хотите сказать, что вообще не закрывались?

— Ну да, сэр. Я немного поспал во второй половине дня в субботу, когда меня подменил парень из Уая... я живу тут неподалеку. Но к восьми уже вернулся и не закрывался всю ночь. Этот парень скоро будет здесь, чтобы дать мне передохнуть. Энни ждет меня с горячим, вкусным...

— Не сомневаюсь, мистер Стеббинс, обед — одно из удовольствий семейной жизни, насколько я слышал. Но скажите мне: все ли здесь знают, что заправочная станция работает всю ночь в субботу?

— Видите ли, сэр, справа на столике висит табличка. А поскольку я держу эту заправочную уже двенадцать лет, — Стеббинс хохотнул, — то думаю, что местный народ успел это запомнить.

— Хм. И вы были здесь лично в субботу ночью?

— О да. Я же вам сказал. Понимаете, я...

— Вы были снаружи в час ночи?

Пузатый Гарри выглядел озадаченным.

— В час? Ну... Трудно сказать. Собственно говоря, мистер Квин, я был очень занят всю субботнюю ночь. Я прямо растерялся. Бог знает, откуда взялось столько машин, и у всех, казалось, разом кончился бензин. Пришлось попотеть...

— Но вы были снаружи?

— Думаю, что да... Я бегал туда-сюда всю ночь. А что такое?

Эллери указал пальцем через плечо:

— Подумайте, вы, случайно, не заметили, не выезжал ли кто с Испанского мыса и не пересекал шоссе?

— О! — Стеббинс пожал плечами. — Вот в чем вопрос. Знаете, сэр, если бы это была обычная ночь, то я бы точно заметил. Свет на заправочной горит ярко и падает прямо на эти два пилона на дороге. Но ночью в субботу... — Он покачал головой. — Я до трех крутился как заведенный. Касса внутри, приходится бегать за сдачей... Так что, может, кто и выезжал, сэр.

— Но вы уверены, — негромко спросил Эллери, — что сами вы никого не видели?

Стеббинс покачал головой:

— Не могу точно сказать. Может, да, а может, нет.

Эллери вздохнул:

— Жаль. Я надеялся на что-нибудь более или менее определенное. — Он поставил ногу на тормоз, потом вновь повернулся к толстому Гарри: — Кстати, а где шоферы Годфри заправляют свои машины, Стеббинс? Здесь?

— Да, сэр. Я как раз получил чистый...

— О, хорошо. Огромное вам спасибо, Стеббинс. — Он отпустил тормоз и, взявшись за руль, повел машину по дороге между двумя каменными пилонами.

— А теперь объясни, — попросил судья, пока они ехали через парк в прохладной тени, — зачем ты задавал эти вопросы?

Эллери пожал плечами:

— Да так, чтобы кое-что уточнить. Жаль, что Стеббинс ничего не заметил. Если бы он заметил чью-то машину, то это могло бы пролить кое-какой свет. Мы вчера убедились, что убийца ушел не морем, а сушей. Как еще он мог уйти, если не по этой дороге? Если только он не бросился вниз головой со скал, то для него нет другого пути, кроме как по шоссе. Точно так же он не мог ускользнуть через парк — высокая ограда из проволоки позволит взобраться на нее разве что кошке. Будь Стеббинс уверен, что ни одна машина не выезжала отсюда, мы имели бы более или менее твердое доказательство того, что убийца укрылся... в доме.