Дэн Марлоу - Имя игры - смерть

Я решил, что двух многообещающих вилл пока достаточно. Судья и банкир. Да еще банкир, занимавшийся раньше лесоторговлей.

— Вы неплохо разбираетесь в недвижимом имуществе, — сказал я Джеду Реймонду. — Скажите, правила торговли землей не запрещают, чтобы один из возможных клиентов угостил вас когда-нибудь ужином?

— Если есть такие ограничения, мы их отменим, — улыбнулся Джед, засовывая мою визитную карточку в карман. — Если не возражаете, я возьму ее себе. Возможно, узнаю о подходящей для вас работе.

— Спасибо. Я живу в «Ленивой Сюзанне». Если перееду куда-нибудь, обязательно сообщу. Скажите, а у вас нет подробной карты окрестностей города?

Он выдвинул ящик письменного стола и дал мне толстый пакет.

— Эта карта настолько подробна, что на ней указаны даже планируемые улицы к востоку от города, где предполагается строить новый район. — Он отмахнулся, когда я попытался достать из кармана бумажник. Надеюсь, вам понравится наш город, мистер Арнольд.

— Зови меня Чет, — сказал я.

— А меня — Джед, — улыбнулся он в ответ.

Я спустился по лестнице к автомобилю. В багажнике у меня лежало два набора садовых инструментов: большой набор для работы и маленький — для показа. Я достал маленький набор и взял его с собой, предварительно сунув два топорика в петли на груди.

Когда человек, раньше занимавшийся заготовкой леса, увидит эти инструменты, будет нетрудно познакомиться с ним поближе.

Я пошел по улице к банку, который уже открылся.

Мне было двадцать три, когда я убил второго человека.

И вот что странно: это произошло тоже в Огайо.

Город Массиллон.

Нас было пятеро. Мы взяли банк, но один из парней поднял стрельбу. Когда мы пытались скрыться, Ниг Розен и Дьюк Нейлор были убиты на улице возле ждущего нас автомобиля. В миле от города я ухлопал полицейского в патрульной машине, пытавшегося загнать нас в кювет. Через два дня нас накрыли на ферме. Клем Пауэрс был застрелен. Барни Поуп и я — арестованы.

Барни был старым рецидивистом. Он знал, что на этот раз, когда он выйдет на свободу, у него будут уже длинные седые бакенбарды. Разумеется, если вообще выйдет.

— Постарайся выпутаться, парень, — сказал он, когда мы стояли во дворе фермы с поднятыми руками. — Я поддержу тебя, что бы ты ни говорил.

Свой револьвер я бросил рядом с телом Клема. Таким образом, убитого полицейского запишут на его счет. Я объяснил окружившим амбар полицейским, что попал сюда совершенно случайно, что я путешествую на попутных машинах и спал в амбаре, когда туда ворвались бандиты. Барни, верный своему слову, во всем поддерживал меня. Полицейские не поверили мне, но присяжные заседатели едва не встали на мою сторону. Те, кто видел меня в банке, не смогли потом опознать меня.

Судья заколебался. У меня не было уголовного прошлого. Отпечатки моих пальцев не были связаны ни с одной криминальной историей. Однако, в конце концов, меня подвели два обстоятельства. Судья отказался поверить в то, что я в свои двадцать три года свалился с неба, не имея никаких документов. А решающим было отсутствие каких бы то ни было средств на жизнь.

Судья откашлялся и зачитал приговор — до пяти лет. Мне кажется, он хотел, чтобы приговор был условным. Барни Поуп был приговорен пожизненно. Ни одного из нас не обвинили в убийстве полицейского. Его так и записали на счет Клема.

Нужно сказать, что я не сразу попал в банду грабителей. Я прошел весь курс обучения — заправочные станции, театральные кассы, магазины, продающие спиртное. До встречи с Нигом Розеном я всегда работал в одиночку. Ниг уговорил меня принять участие в налете на банк Массиллона. Приглашение мне польстило. Из пятерых я был самым молодым.

Мы готовились к налету четыре месяца. Я молчал и набирался опыта. Некоторые детали плана мне не нравились, инстинктивно не нравились. Потом оказалось, я был прав. Чем сложнее операция, тем больше вероятность, что что-нибудь сорвется. Еще до налета я решил, что в будущем все буду планировать и готовить сам.

В тюрьме у меня было много времени обдумать следующий налет. С середины второго года моим товарищем по камере был Док Эссигьян. Все звали его «Доктором», может быть, потому, что он был очень опытным, мудрым. Разумеется, он не был доктором медицины…

В течение первых трех месяцев нашего совместного пребывания в камере он ни разу не сказал мне даже «доброе утро». Затем у меня вышел небольшой конфликт с тюремщиками. Когда меня привели обратно в камеру после одиночного изолятора, Доктор улыбнулся мне:

— Не слишком расстраивайся, парень, — посоветовал он. — Ты умеешь ненавидеть даже лучше меня. А это что-нибудь да значит.

После этого он взялся за мое воспитание.

— Жизнь, парень, это огромная машина, — хрипел он каждый вечер после отбоя. — Она пережевывает тебя и выплевывает. Никогда не забывай этого.

Из всех людей, которых мне приходилось встречать, никто не знал жизнь лучше его. У него был туберкулез в открытой форме, однако тюремные власти отказывались перевести его в федеральную тюремную больницу в Спрингфилде, Миссури. Каждый день он выплевывал кусочки своих легких, ухмылялся и не унывал. Не пытайтесь убедить меня в том, что наши человечные тюремные власти не могут проявлять такую хладнокровную жестокость. Я лично видел это.

Если бы не поучения Доктора, я бы обратился с просьбой об условном освобождении. Ну что же, если ты не в силах выдержать, давай, обращайся с прошением. Только запомни: получив условное освобождение, ты будешь привязан к тюрьме прочной нитью. Как только им что-нибудь в твоем поведении не понравится, они дернут за нитку — и ты снова в камере. Если хочешь быть по-настоящему свободным, отсиди весь срок. Тогда ты выйдешь отсюда и найдешь себе настоящую работу — а не такую, когда через плечо каждую минуту смотрит инспектор по надзору.

Ты еще молод, говорил Доктор. Найди себе работу, где ты сможешь работать не постоянно, а время от времени, чтобы, если судья спросит, чем ты зарабатываешь на жизнь, убедительно объяснить. Следи за тем, чтобы к тебе не могли придраться — стоит судье, заподозрить тебя в том, что у тебя нет надежного источника дохода, тебе конец.

Я уже убедился в том, что он прав. Но у меня была еще одна важная причина прислушиваться к его советам. Барни Поуп спрятал и условленном месте огромную сумму, которую мы унесли из банка. Только мы двое знали, где эти деньги.

Полиции не удалось отыскать деньги, я уверен был в этом, потому что каждые три месяца в тюрьму являлись агенты ФБР. Они всегда приезжали парами — по-видимому, считалось, что так преступник не сумеет сговориться с одним из агентов и поделить с ним деньги.

Они приезжали, и начинался старый нудный разговор. Я продолжал настаивать, что являюсь невиновным и попал в амбар совершенно случайно, просто ночевал там. Они знали, что это не так, допытывались, где деньги, но я не раскалывался.