Эллери Квин - Календарь преступлений

— Разве не таков порядок алфавита? — сказал доктор Стронг. — Хотя боюсь, тут все не так просто. Лучше я расскажу вам, как умер Калеб Этуэлл. Каждый год Калеб, Зэк и Эбнер были звездами торжеств в День памяти павших, которые происходят на старом кладбище по дороге в Хукерстаун. Самый старший из всех трех…

— «Эй» — Калеб Этуэлл.

— Совершенно верно. В качестве старшего Калеб всегда сигналил в горн — почти такой же древний, как он сам. Калеб, Зэк и Эбнер служили в пенсильванском 72-м полку Второго корпуса Хэнкока [51] Xэнкок, Уинфилд Скотт (1824–1886) — генерал армии юнионистов. под командованием генерала Александера С. Уэбба. Они покрыли себя бессмертной славой — я имею в виду 72-й полк, — сражаясь при Геттисберге против Пикетта, и этот горн играл большую роль в битве. С тех пор его называют геттисбергским горном — во всяком случае, в Джексберге. — Маленький мэр словно взирал на прошедшие годы. — Сколько я себя помню, существовала традиция, что старейший из ветеранов трубит в этот горн. Я еще мальчишкой наблюдал разинув рот, как ветераны Великой республиканской армии — тогда их было значительно больше — стояли у магазина Марони Оффката (старина Оффкат умер тридцать восемь лет назад), по очереди упражняясь в игре на горне, чтобы не ударить в грязь лицом, когда придет их черед. — Доктор тяжко вздохнул. — Зэк Бигелоу, самый старший после Калеба Этуэлла, был знаменосцем, а Эб Чейс, следующий по возрасту, возлагал венок к памятнику на кладбище. В прошлый День памяти, пока Зэк держал знамя, а Эб — венок, Калеб дул в горн, что он проделывал уже раз двадцать до того. И внезапно на самой высокой ноте Калеб свалился замертво — он был мертвее, чем церковь в понедельник.

— Старик перенапрягся, — сочувственно вздохнула Никки. — Какая поэтичная смерть для ветерана Гражданской войны!

Доктор Стронг бросил на нее странный взгляд:

— Возможно, если вам нравится поэзия подобного рода. — Он подтолкнул ногой полено, отчего искры взметнулись в дымоход.

— Но разумеется, док, — заметил Эллери с улыбкой, ибо в те дни он был еще молод, — у вас не могла вызвать подозрений смерть девяностосемилетнего старца.

— Может быть, и могла, — покачал головой врач. — Дело в том, что я тщательно обследовал Калеба всего за день до его смерти. Я был готов держать пари на свой диплом, что он доживет до ста и протянет еще несколько лет сверх того. Самый здоровый старик, какого я когда-либо видел, хоть он и потерял глаз на Гражданской войне… Очевидно, я просто дряхлею, что и твердил себе целый год.

— Что именно вы заподозрили, док? — На сей раз Эллери удержался от улыбки, так как доктор Стронг был явно расстроен.

— Я не знал, что подозревать. Предложил сделать вскрытие, но Этуэллы даже не пожелали слышать об этом. Заявили, что я осел, если думаю, будто человек в возрасте девяноста семи лет может умереть от чего-либо, кроме старости. Мне пришлось согласиться. В итоге тело Калеба было похоронено непотревоженным.

— Но, док, в таком возрасте человеческий организм действительно может отказать без предупреждения. У вас должна быть другая причина для беспокойства. Вам был известен какой-то мотив?

— Ну… может быть.

— Он был богатым человеком? — мудро предположила Никки.

— Калеб не имел ни гроша, который мог бы назвать своим собственным, — ответил доктор Стронг. — Но тем не менее, если старая история правдива, кое-кто выиграл с его смертью. Понимаете, мистер Квин, в Джексберге об этих стариках существовало нечто вроде легенды. Впервые я услышал о ней, когда бегал босиком в коротких штанишках. Люди болтали и болтают до сих пор, что в 1865 году Калеб, Зэк и Эб, служившие в одной роте, нашли какое-то сокровище.

— Сокровище?.. — Никки закашлялась, скрывая смех.

— Сокровище, — упрямо повторил доктор Стронг. — Легенда гласит, что они притащили его с собой в Джексберг, спрятали и поклялись не говорить ни единой душе, где оно находится. Конечно, о Гражданской войне существует множество подобных историй, — он сурово посмотрел на Никки, — и многие кашляют и впадают в истерику, слыша их, но в эту историю я всегда отчасти верил. Это уже второй признак старческого маразма. Все же я вздохну спокойно, когда завтрашняя церемония кончится и Зэк Бигелоу отложит горн Калеба Этуэлла до следующего года. Как старейший ветеран, именно Зэк завтра должен горнить.

— Выходит, они прятали сокровище более пятидесяти лет? — Эллери снова улыбнулся. — Это не кажется мне разумным, док. Разве только сокровище воображаемое — тогда его незачем предъявлять.

— Согласно легенде, — пробормотал мэр Джексберга, — они поклялись…

— Не прикасаться к сокровищу, пока в живых не останется только один из них, — закончил Эллери, разражаясь хохотом. — Переживший остальных забирает все. Так всегда бывает в подобных сказках, док. — Он зевнул и поднялся. — Кажется, я слышу зов перины в соседней комнате для гостей. Никки, у вас слипаются глаза. Послушайтесь моего совета, док, и ложитесь спать. Вам не о чем беспокоиться, кроме того, чтобы дети вели себя тихо, когда вы завтра будете произносить речь.

Как выяснилось, природа разделяла заботы доктора Мартина Стронга насчет Дня павших в войнах. Эллери и Никки проснулись в чисто вымытом дождем и сверкающем на солнце мире. Спустившись, они обнаружили мэра Джексберга снующим по кухне со спущенными подтяжками.

— Доброе утро, — рассеянно приветствовал их доктор Стронг. — Решил приготовить вам завтрак, прежде чем вздремнуть часок.

— Вы просто душка, — улыбнулась Никки. — Но неужели вы не выспались ночью, доктор?

— Я вообще не сомкнул глаз. Метался в постели, а только начал засыпать, как меня срочно вызвала по телефону Сисси Чейс. Надеюсь, это вас не потревожило.

— Сисси Чейс… — Эллери посмотрел на хозяина дома. — Это не ее вы упоминали вчера вечером как…

— Как правнучку старого Эбнера Чейса. Совершенно верно, мистер Квин. Сисси — сирота и единственная родственница Эба. Она вела хозяйство в доме старика и заботилась о нем с десяти лет. — Плечи доктора поникли.

— Значит, старый Эбнер… — странным тоном начал Эллери.

— Я пробыл с Эбом всю ночь. В половине седьмого утра он скончался.

— В День памяти павших! — воскликнула Никки, словно маленькая девочка, впервые столкнувшаяся с суровой реальностью.

Последовала пауза, нарушаемая шипением бекона, который жарил доктор Стронг.

— От чего умер Эбнер Чейс? — спросил наконец Эллери.

Доктор Стронг сердито посмотрел на него и покачал головой:

— Я не один из братьев Мейо, [52] Братья Мейо, Чарлз Хорас (1865–1939) и Уильям Джеймс (1861–1939) — американские хирурги. мистер Квин, и полагаю, что мои познания в медицине далеко не всеобъемлющи, но их вполне достаточно, чтобы распознать кровоизлияние в мозг. В возрасте девяноста четырех лет это самая естественная смерть, какую только можно себе представить. Тут не было ничего необычного.