Эллери Квин - Насчастливый город

— Несколько скверных царапин и ушибов, — резюмировал врач, — и одна глубокая рана на голове, но ничего страшного нет.

— Как насчет мистера Смита, дядя Майлоу? — с беспокойством спросила Пэт. — Он тоже выглядит побывавшим в мясорубке.

— Со мной все в порядке, — запротестовал Эллери.

Но доктор Уиллоби осмотрел и его.

Когда врач ушел, Эллери раздел Джима, и Пэт помогла ему лечь в кровать. Он сразу же повернулся на бок, положив забинтованную голову на руку, и закрыл глаза. Несколько секунд они наблюдали за ним, потом на цыпочках вышли из комнаты.

— Он не произнес ни единого слова, — простонала Пэт. — Как тот человек из Библии!

— Иов, [38] Иов — в Библии (книга Иова) житель страны Уз, терпеливо сносивший ниспосланные ему Богом испытания. — печально подсказал Эллери. — Молчаливый, страдающий арамеец. Ну, вашему арамейцу лучше держаться подальше от города!

После этого случая Джим перестал ездить в банк.

Деятельность Эллери Квина в течение января в основном имела характер хождения по кругу. Ибо, какой бы прямой линии он ни придерживался, в итоге неизбежно оказывался в стартовом пункте и, более того, осознавал, что шеф Дейкин и прокурор Брэдфорд незаметно прошли этим маршрутом раньше его. Эллери не говорил Пэт о том, какую паутину плетет их тайное расследование. Было незачем расстраивать ее еще сильнее.

Пресса тоже не дремала. Очевидно, какие-то ядовитые всплески одной из передовиц Фрэнка Ллойда долетели до Чикаго, ибо в начале января, вскоре после похорон Розмэри Хейт, броско одетая женщина с талией тридцать восьмого размера, едва тронутыми сединой волосами и утомленными глазами сошла с дневного экспресса и велела Эду Хотчкису везти ее прямиком к дому 460 по Хилл-Драйв. На следующий день читатели двухсот пятидесяти девяти крупных газет Соединенных Штатов узнали, что добрая старая Роберта Робертс снова сражается за любовь.

Начальный абзац « Колонки Роберты » гласил:

« Сегодня в маленьком американском городке Райтсвилл разыгрывается невероятная романтическая трагедия, где главные роли исполняют Мужчина и Женщина, а весь город — роль злодея » .

Все сразу поняли, что Роберта почуяла нечто аппетитное. Редакторы тут же затребовали последние номера « Райтсвиллского архива » . К концу января двенадцать ведущих репортеров прибыли в город узнать, что такого раскопала Бобби Роберте. Фрэнк Ллойд не отказывался сотрудничать, и благодаря первым же переданным по телеграфу отчетам имя Джима Хейта появилось на передних полосах всех американских газет.

Заезжие журналисты и журналистки кишели по всему городу, брали интервью, кропали заметки, потягивали крепкий бурбон в « Горячем местечке » Вика Карлатти и « Придорожной таверне » Гаса Олсена, вынуждая Данка Маклина, чья лавка находилась рядом с отелем « Холлис » , делать срочные заказы оптовому торговцу спиртным. Целыми днями они околачивались в вестибюле окружного суда, поплевывая на вылизанные уборщиком Хернаберри до безупречной чистоты каменные плитки пола, выслеживая шефа Дейкина и прокурора Брэдфорда в надежде на информацию и фотографии и не проявляя никакого уважения к остальному человечеству (хотя продолжая добросовестно телеграфировать своим редакторам). Большинство из них остановилось в « Холлисе » , снимая койки, когда не могли найти более достойного жилья. Администратор Брукс жаловался, что они превращают его вестибюль в ночлежку.

Позднее, во время заседаний суда, они ночевали либо на 16-м шоссе, либо в кинотеатре « Бижу » на Лоуэр-Мейн, где донимали молодого администратора Луи Кейхана, щелкая орехи в зале и дружно свистя во время любовных сцен героя и героини. На розыгрыше лотереи один из репортеров выиграл посудный сервиз (пожертвованный А.А. Гилбуном, торгующим в кредит товарами для дома) и, как многие утверждали, намеренно уронил на сцену все шестьдесят предметов под громкий свист, гогот и топот остальных. Луи был вне себя, но что он мог сделать?

На специальном заседании совета директоров загородного клуба, куда входили Дональд Маккензи, президент Райтсвиллской персональной финансовой корпорации ( « ПФК решит ваши проблемы с неоплаченными счетами! » ), и доктор Эмиль Поффенбергер, хирург-стоматолог, проживающий в Апем-блок, 132 в Хай-Виллидж, произносились гневные речи о « бродягах газетчиках » и « самозваных привилегированных лицах » . Все же в циничном веселье журналистов было нечто заразительное, и Эллери Квин с сожалением замечал, как Райтсвилл постепенно охватывает атмосфера окружной ярмарки. В витринах магазинов начали появляться новые товары; цены на еду и жилье резко подскочили; фермеры, ранее никогда не остававшиеся ночевать в городе по будням, стали прогуливаться по площади и Лоуэр-Мейн с их чопорными семьями, а найти место для парковки в радиусе шести кварталов от площади не представлялось возможным. Шефу Дейкину пришлось привести к присяге пять новых полицейских, чтобы регулировать уличное движение и поддерживать порядок. Невольный виновник этого бума забаррикадировался в доме 460 по Хилл-Драйв и отказывался видеть кого-либо, кроме Райтов, Эллери и, позже, Роберты Робертс. Его отношение к прочим представителям прессы оставалось непреклонным.

— Я все еще налогоплательщик! — кричал Джим по телефону Дейкину. — Я имею право на уединение! Поставьте копа у моей двери!

— Да, мистер Хейт, — вежливо откликнулся шеф Дейкин.

В тот же день патрульный Дик Гоббин, некоторое время бывший невидимым наблюдателем в штатском, получил приказ надеть униформу и стать видимым. А Джим снова заперся в доме.

— Ему все хуже и хуже, — сообщила Пэт Эллери. — Он пьет до отупения. Даже Лола ничего не может с ним поделать. Эллери, неужели он так боится?

— Он вовсе не боится, Пэтти. Дело в чем-то большем, чем страх. Джим все еще не видел Нору?

— Ему стыдно подойти к ней. Нора грозилась встать с кровати и пойти к нему, но доктор Уиллоби предупредил, что, если она это сделает, он отправит ее в больницу. Я спала рядом с ней прошлой ночью. Она проплакала до утра.

Эллери мрачно уставился в свой бокал скотча, взятого из скромного и редко используемого бара Джона Ф.

— Нора все еще считает его невинным младенцем?

— Конечно. Она хочет, чтобы Джим боролся. Нора говорит, что, если бы он пришел к ней, она смогла бы убедить его защищаться от нападок. Вы читали, что сейчас пишут о нем эти чертовы репортеры?

— Да, — вздохнул Эллери, опустошив бокал.

— Во всем виноват этот медведь Фрэнк Ллойд! Предать лучших друзей! Папа в ярости — он заявил, что больше никогда не будет с ним разговаривать.