Пьер Гамарра - Убийце — Гонкуровская премия

Такой же след оказался на одном из комодов. Там же, на комоде, и в лавчонке за прилавком были обнаружены следы мужской обуви сорок второго размера. По мнению комиссара — он первый и увидел эти следы, — убийца или убийцы взобрались на комод, чтобы осмотреть висевшие на стене полки, на которых стояли поломанные безделушки и валялась пыльная макулатура.

Вот эти следы да ещё золотые монеты и сам Фризу были единственным достижением следствия. Может быть, в это дело замешана женщина? А почему бы и нет? — размышлял Жозэ.

Этот запутанный клубок разных обстоятельств носит чисто женский характер. Жозэ вспомнил хохот в телефонную трубку. Это мог быть и женский голос. Да и вообще все вместе — желание поиздеваться, бросить вызов, все усложнить, запутать…

Жозэ покачал головой. Одни лишь предположения, туманные догадки, не обоснованные никакими вескими доводами. Надо отсеять все, что сбивает с правильного пути, и заняться только самыми простыми и бесспорными уликами.

Размышления Жозэ были прерваны звуком тихих шагов в соседней комнате, в номере Рессека. Кто-то, скорее всего сам учитель, осторожно пробирался по комнате, но его выдавал скрип половиц. Все знают, как скрипит пол в гостиничных номерах.

Идёшь чуть ли не по воздуху и кажется, что никто тебя не услышит, как вдруг на другом конце комнаты раздаётся страшный треск, такой, будто сейчас все рухнет.

Жозэ прислушался.

Скрип продолжался. Потом осторожно открыли дверь. Шаги удалились в сторону лестницы. Жозэ немедленно потушил свет, ринулся к окну и приоткрыл его.

Из гостиницы вышел Рессек. Жозэ узнал его долговязую фигуру. Своей подпрыгивающей походкой он шёл в сторону монастыря. Видимо, ботинки у него были на каучуке или на резине, потому что шагов не было слышно. Он шёл, прижимаясь к тёмным стенам домов, и почти сливался с ними.

Жозэ застегнул плащ и спустился.

Интересно, куда пошёл учитель истории?

Это необходимо выяснить. Может быть, ему вздумалось навестить кого— нибудь — коллегу или друга? Ну, а все эти предосторожности? Просто чтобы не разбудить людей?

Жозэ перешёл на противоположную сторону улицы и крупным шагом бесшумно бросился вслед за Рессеком. Он выйдет справа от знаменитого портала с барельефами, а учитель — слева.

Вскоре Жозэ остановился.

Он потерял Рессека из виду, не слышал его шагов. Куда же тот девался? У Жозэ было великолепное зрение, но он тщетно пытался что-нибудь разглядеть в ночной мгле. И вдруг он понял: Рессек зашёл в портал. Он, конечно, знает каждую деталь портала, но, видно, не смог отказать себе в удовольствии ещё раз им полюбоваться. Хоть бы зажигалкой чиркнул, — подумал репортёр. — Ведь он же ничего не видит .

Но вот из тёмного портала донёсся лёгкий шорох, и репортёр догадался — — учителю не нужен был свет, он трогал руками высеченные из камня скульптуры, гладил их — словом, любовался ими на ощупь, как слепой.

В ушах Жозэ звучал низкий голос Рессека: Боковые стены украшены скульптурами. К великому сожалению, они сохранились плохо. Слева — демоны пытают Скупость и Прелюбодеяние. Наверху — пиршество богача и смерть Лазаря… Жозэ не двигался, он следил за учителем. А тот все гладил и гладил священные камни, влюблённо водил пальцами по несколько потерявшим от времени свою чёткость фигурам, высеченным из камня более семисот лет назад.

Что такое? Что все это значит? Неужели следует приобщить к делу и этот монастырь с его порталом? Конечно, убийца не мог не знать этого памятника старины с его скульптурами.

Ну и что из этого?

Скупость и Прелюбодеяние? Пиршество богача? Ну а почему бы и нет?

Скупость. Говорят же, что букинист был скрягой, что он копил свою жалкую ренту.

Прелюбодеяние? Нашли же в его доме следы женских туфель. Не замешана ли в это дело женщина? Недаром говорится — во всем виновата женщина. Может быть, старинная поговорка и права.

А при чем тут пиршество богача?

Из мглы портала возникла длинная и нелепая тень учителя и устремилась влево, в сторону улицы Кабретт.

Жозэ, крадучись, пошёл за учителем.

Здесь все было объято сном.

Впереди горел фонарь, при его свете вчера репортёр увидел человека в зеленой накидке. Но Рессек старательно обошёл освещённый участок и свернул налево.

Значит, сейчас он уже на улице Кабретт.

До чего же здесь было темно! Никаких признаков жизни. Дома чернели сплошной стеной, и лишь наверху, между домами, тянулась узкая полоска светлого неба, усеянного изящными звёздочками. Типичное разбойничье логово , — подумал Жозэ и удивился тому, как эта мысль пришла ему в голову только сейчас. До сих пор он замечал здесь лишь навеянную веками тишину, живописную нищету этого трухлявого квартала. Он как-то не задумывался над тем, что здесь несколько дней назад был убит человек и что выбранное преступниками место как нельзя лучше подходило для сведения счётов в полной тайне.

Жозэ обернулся, долго вглядывался в темноту, посмотрел по сторонам, прислушался.

Из тёмной улочки доносились осторожные шаги учителя. Вскоре их не стало слышно.

Рессек углубился в тупик. Теперь уже не было никаких сомнений — он шёл к дому букиниста, туда, где было совершено преступление.

Дойдя до тупика, репортёр притаился за углом.

Вообще-то учитель должен был быть далеко. А вдруг он придержал шаг, проверяя, нет ли кого поблизости?

Жозэ знал, что сейчас у дома букиниста охраны нет. Видимо, и Рессеку это было известно. Следователь Рамонду принял такое решение, чтобы освободить своих подчинённых от ночного дежурства. К тому же дом был тщательно обыскан, и в нем не осталось ничего ценного. Так, во всяком случае, считал уголовный розыск. Ну, а учитель, подумал Жозэ, возможно, придерживается иного мнения.

Наконец репортёр осмелился высунуть из-за угла голову и заглянуть в тупик.

Никого!

Учитель исчез.

В глубине тупика, зажатый двумя глухими стенами, стоял серый домишко с ветхой, покосившейся крышей, маленьким кухонным окном и двумя дверями — в лавку и в коридор.

Жозэ задумался.

Учитель направлялся к этому дому. Он не мог перелезть через стены, не мог их обойти. Раз его нет на улице, значит, он вошёл в дом. Значит, он открыл дверь дома, где был убит букинист!

Он её отпер и закрыл за собой, чтобы его случайно не обнаружил патруль.

Оставалось одно — с крайней осмотрительностью подойти к дому и выяснить, что учителю там нужно.

Осторожно ступая по мелкому щебню, Жозэ крался вдоль домов.

Прыжок — и Жозэ очутился у самого входа. Затаив дыхание он прильнул ухом к рассохшейся двери.

Да, учитель был в доме. Жозэ слышал тихие шорохи, лёгкие шаги.

Рессек двигался медленно, стараясь ничего не задеть.