Рекс Стаут - Горная кошка

Они называют это наукой! Скоро они, измерив ширину моей филейной части, смогут объявить мне, где я сидел в последний раз! — Он плюнул еще раз и чуть не промахнулся. — А разве Харли не мог заранее смастерить собственный патрон? Или использовать другой револьвер?

— Послушай, Кен, я довольно внимательно следил за тем судебным процессом и скажу тебе откровенно: вы оба — ты и прокурор — выглядели как два олуха царя небесного. Вы не имели ни одной путной улики против Харли, кроме того факта, что он в то время бродил где-то поблизости, и тем не менее вы вцепились в него мертвой хваткой. Если бы ты нашел у него деньги убитого или обнаружил место, где он их спрятал, тогда другое дело.

— Он виновен, как медведь, забравшийся в пчелиный улей.

— Возможно, но ты ведь не представил никаких доказательств его вины. И вот теперь мчишься по адской жаре в Коуди, чтобы добавить мне хлопот, словно их у меня без того мало! Разве я не говорил по телефону, что Харли не имеет отношения к вчерашнему убийству? Он поднялся наверх попросить у Джексона денег и застал девицу с револьвером в руке рядом с трупом.

— А мне плевать на то, что ты мне говорил, — не уступал Чемберс. — Я убежден: Харли замешан и в этом преступлении. Зачем он поперся к Джексону так поздно? И с какой стати ему понадобилось вообще тащиться к нему? На протяжении последних полутора лет после того, как тупоумные присяжные оправдали этого бандюгу, Джексон постоянно отказывался иметь с ним дело. Насколько мне известно, Харли получил кое-какие крохи от Берта Доула из Ларами и с тех пор сосет лапу. И где же он теперь? Наверное, ты опять позволил ему благополучно ускользнуть?

— Никоим образом. На предстоящем судебном процессе он будет главным свидетелем.

— Как бы не так! Подсудимым — ему это больше подходит. — Шериф округа Силверсайд в очередной раз с неизменной точностью послал плевок в цель. — Вот возьму его как следует в оборот, и тогда посмотрим.

— Но не в моем округе, дружище, не в моем округе, — произнес Таттл уже с явным вызовом. — Испортить настроение главному свидетелю из чистого упрямства? Да ни за что на свете! Мы не обнаружили ни малейшего намека на причастность Скуинта Харли к убийству Джексона, и нет никаких оснований предполагать, что доказательства его вины существуют. Наши округа граничат, Кен, и как сосед ты меня вполне устраиваешь, но тебе не удастся будоражить моих овечек в моем же загоне. Черт возьми, в этом проклятом деле и так достаточно темных пятен! Возвращайся домой и лови угонщиков скота или займись еще чем-нибудь. С удовольствием поменялся бы с тобой местами… Извини…

Зазвонил телефон, Таттл снял трубку и, выслушав сообщение, коротко распорядился:

— Пусть войдет.

— Ну а я побегу по своим… — начал было Чемберс, поднимаясь.

— Останься! Если ты сейчас уйдешь, я поручу своим ребятам повсюду следовать за тобой по пятам и не спускать с тебя глаз. Пришел священник, и ты побудешь здесь, пока мы не закончим разговор.

Дверь отворилась, и в кабинет вошел Руфус Тоул со своей нелепой соломенной шляпой в руке и в черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы. К широкому лбу прилипла мокрая от пота прядь черных волос.

Приближаясь к письменному столу с протянутой для рукопожатия свободной рукой, он грудным, мелодичным голосом проговорил:

— Благослови вас Господь, брат Таттл… Да, конечно, я знаком с братом Чемберсом, точнее, мне известно, кто он. Видел его, разумеется на процессе, когда судили того несчастного, якобы убившего Чарлза Бранда. Мир праху его.

— Присядьте, доктор, — пригласил Таттл любезно. — Чем могу быть полезен?

— Хвала Господу! — начал Руфус Тоул, с привычной неторопливостью вешая соломенную шляпу на спинку стула и усаживаясь со сложенными на коленях руками. — Вы можете воспринять истину и руководствоваться ею. Истина Господня принадлежит Ему, и только она вечна, но существует еще и мирская истина, и часто именно ее — увы! — избирают в качестве ориентира. — Внезапно голос его окреп, глаза засверкали. — Но истина Господа нашего восторжествует! — Огонь в глазах Тоул а погас, и голос вновь сделался ровным и спокойным. — Я трижды пытался встретиться с Делией Бранд, но она не хочет меня видеть. Наотрез отказывается говорить со мной.

— Да, я слыхал об этом. — Шериф выглядел немного смущенным. — Сожалею. Однако надзиратель не знает, каким образом ему посодействовать вам…

— Понимаю. Вера и милосердие не вторгаются силой, скромный служитель Господа Бога должен ждать, пока двери сердца сами распахнутся. Бедное невинное дитя! Да снизойдет на нее благословение Божье!

— Невинное, сказали вы? — нахмурился Таттл.

— Именно. На мой взгляд, она не виновна. Не думаю, что мисс Бранд — убийца. Но даже если она и виновна в соответствии с мирскими канонами, кто вы такие, чтобы ее судить? Только Бог вправе клеймить Каина. За свои грехи я отвечаю перед Всевышним! Осуждая и наказывая, вы узурпируете Его власть и отрицаете Его милосердие!

— Ваши слова, несомненно, хороши для воскресной проповеди, а на нас возложена обязанность обеспечивать соблюдение законов. Зачем принимать законы, если не для того, чтобы исполнять?

— Я знаю, — вздохнул Руфус Тоул. — Кесарево кесарю. Бесполезно пытаться уговорить мисс Бранд изменить свою позицию, а потому я пришел заявить вам, что человек, которого Делия Бранд хотела убить, — я.

К несчастью, конец фразы священника застал Кена Чемберса в ответственный момент очередного прицеливания, и он промахнулся почти на целый фут. Таттл некоторое время сидел разинув рот и вытаращив глаза, а затем многозначительно хмыкнул.

— Позвольте пояснить, — понимающе кивнул Руфус Тоул. — Я не сознавал, что бедняжка желает моей смерти, хотя мне было известно о неприязни ко мне, наполнявшей ее сердце. Когда же я прочитал в газете, что, покупая патроны в магазине спортивных товаров, она объявила о своем намерении застрелить человека, я сразу догадался: мисс Бранд имела в виду меня.

К сожалению, я не вправе сообщить вам причины, заставившие ее возненавидеть меня, но уверяю вас: причины существуют. Без преувеличения можно утверждать, что она испытывала ко мне жгучую ненависть.

Слов нет, я хотел встретиться с мисс Бранд и убедить ее перед лицом выпавшего на ее долю тяжелого испытания уповать на мудрость и милосердие нашего Господа, но я также рассчитывал добиться от нее разрешения сообщить вам о ее отношении ко мне и, в известных рамках, о причинах, породивших такие чувства в ее душе. Однако мисс Бранд отказывается встречаться со мной. Следовательно, я не вправе раскрыть вам причины, но уверяю вас: она ненавидит меня и именно меня собиралась убить.

— Довольно скверным стрелком она оказалась.