Эрл Биггерс - По ту сторону занавеса

Молодой человек поднял голову. Огромные яркие звезды, казалось, сияли над самой головой в ясном небе. Но тут со стороны Бельведера ветер принес тревожные удары колокола: значит, над океаном сгущается туман. Барри уже знал, что через несколько часов клубы густого тумана окутают его высотную виллу, отгородят ее зыбкой завесой от всего остального мира. Барри Кирк туман любил. Он приносил соленое дыхание Тихого океана и являлся как бы фирменным знаком его родного города.

Барри через балкон же вернулся в дом, плотно закрыв за собой входную дверь. Молодой хозяин внимательно оглядел гостиную. Здесь все уже было готово к вечернему приему. Убранство просторной комнаты наглядно свидетельствовало как о вкусе хозяина, так и о его богатстве.

Пушистые ковры, мягкие, удобные кресла и большой диван, несколько светильников, наполнявших мягким светом гостиную. Весело потрескивающие в камине поленья создавали уют, который только подчеркивал усиливающийся за стенами дома ветер.

Хозяин прошел в столовую, чтобы убедиться, что и здесь все в порядке. Парадиз как раз зажигал свечи на парадно сервированном столе: белоснежная скатерть, старинное серебро, цветы в хрустальных вазах. У приборов были разложены десять карточек с фамилиями гостей. Барри довольно улыбнулся.

– Кажется, все в порядке. Впрочем, иначе и быть не может, ведь сегодня у меня в гостях бабушка, а уж требовательнее ее никого нет! К тому же у нее свое мнение о холостяках. Бабуля убеждена, что без женского присмотра мы ни на что не способны.

– Что ж, мы и сегодня развеем ее предубеждения, сэр, – позволил себе небольшую дозу фамильярности вышколенный камердинер.

– Именно этого я и добиваюсь, – подтвердил хозяин. – Боюсь, однако, нас ничто не спасет. Уж если что бабуля вобьет себе в голову – ничего не поделаешь.

Раздался звонок, и Парадиз торжественно направился к входной двери. Барри поспешил следом и как вкопанный остановился в дверях гостиной. В ярко освещенном холле стояла Джун Морроу. В скромном вечернем платье апельсинового цвета молодая темноволосая девушка была потрясающе красива.

– Мисс Морроу, – заговорил хозяин, преодолев оцепенение и поспешив к прелестной гостье, – мисс Морроу, разрешите заметить, что вы сейчас совсем не похожи на юриста.

– Если не ошибаюсь, я должна воспринять эти слова как комплимент, – улыбнулась девушка.

В прихожую робко шагнул доселе скрывавшийся за спиной девушки Чарли Чан.

– О, вот и вы, мистер Чан! Вы приехали вместе?

– Да, и пожалуйста, ради бога, не говорите, что мы явились первыми! – в притворном страхе произнесла мисс Морроу.

– Когда я еще был мальчишкой, пирожное я начинал есть с облизывания глазури, – рассмеялся Барри Кирк. – Другими словами, с того, что вкуснее всего. И эта привычка у меня сохранилась – люблю начинать с самого вкусного.

Хозяин провел гостей в салон. Вслед за ними вошел Парадиз, неся верхнюю одежду прибывших, и скрылся с нею в противоположных дверях. Открылась третья дверь, и в гостиную шагнул Фредерик Брус.

– Добрый вечер, мисс Морроу! – приветствовал англичанин молодую юристку. – Вы просто очаровательны. О, вот и вы, сержант Чан. Как хорошо, что именно вы оба пришли первыми, ведь я обещал показать вам кое-что оставшееся от моего темного прошлого.

И Фредерик Брус поспешил покинуть общество. Барри Кирк подвел гостей к камину и предложил занять лучшие места у огня.

– Знаете, меня часто спрашивают, как я переношу здесь, на такой высоте, постоянные ветра, которыми так славится наш город. Вот мой ответ, – и миллионер указал на веселый огонь.

Вернулся сэр Фредерик. Следует заметить, что во фраке он выглядел еще более внушительным и импозантным, если это только возможно. Впрочем, и Чарли Чан держался настоящим джентльменом, хотя его фрак и был несколько устаревшего образца.

Сэр Фредерик развернул принесенный сверток, и глазам присутствующих предстала пара мужских утренних туфель из мягкого бархата цвета старого бургундского, украшенных вышитыми китайскими иероглифами и орнаментом из стилизованных цветков граната. Одну туфлю детектив дал мисс Морроу, вторую Чарли Чану.

– Очень красивая, – сказала мисс Морроу, рассматривая мягкую обувь. – И какая страшная история связана с нею. Ведь это же, насколько я понимаю, основополагающая улика преступления?

– Не такая уж и основополагающая, как оказалось, – ответил бывший высокий сотрудник Скотленд-Ярда.

– Вам наверняка известен смысл этого китайского изречения? – поинтересовался Чарли Чан.

– Да, разумеется, – ответил англичанин. – Мне сообщили, что здесь начертано: «Долгих и счастливых лет». Не очень-то подходящие слова.

– Да, действительно, – согласился китаец, разглядывая туфлю со всех сторон. – Существует сто один вариант этой сентенции. Сто из них касаются обычных смертных, сто первая применяется лишь по отношению к императору. А в общем – весьма подходящий подарок для человека богатого и занимающего высокую должность.

– И вот именно эти тапочки были на ногах Хилари Голта, когда мы нашли его лежащим на полу с пулей в груди. «Пусть тебе в них шагается мягко, мой дорогой друг», – писал китайский министр в письме, сопровождавшем подарок. Бедный Хилари если в тот вечер и прошагал немного в тапочках, то это были его последние в жизни шаги…

И англичанин, взяв из рук Чарли Чана туфлю, печально поглядел на нее.

– Я бы просил вас, – сказал он, – не заговаривать сегодня вечером об этом деле.

– Разумеется, – несколько удивленно заверила мисс Морроу.

– И об Эве Дюран тоже, – продолжил знаменитый детектив. – Боюсь, за завтраком я не в меру разговорился. Вообще я, с тех пор как оставил Скотленд-Ярд, стал излишне болтливым, уже не раз приходилось наблюдать такое за собой. А вас и предупреждать не нужно, не так ли, сержант?

И, взглянув на китайского детектива, знаменитый англичанин невольно смешался под умным, проницательным взглядом его маленьких черных глазок.

– Если мне позволено будет на минуту позабыть о необходимой скромности, – ответил он, – то разрешу себе заявить: в школе тактичности и деликатности я был первым учеником.

– А я в этом и не сомневался, – улыбнулся сэр Фредерик.

– Вы могли бы знать, сэр, будучи человеком умным, – улыбнулся в ответ китаец, – что я сам не затрону этого вопроса. Кстати, известно ли вам, что мы, китайцы, обладаем шестым чувством?

– В самом деле?

– Представьте себе. И что-то мне подсказывает…

– Ах, давайте не будем больше об этом, – перебил китайца джентльмен. – Мне надо кое-что закончить еще в кабинете внизу, разрешите вас ненадолго покинуть.

И с бархатной туфлей в руке английский детектив поспешил выйти из гостиной.