Эрл Гарднер - Дело о мрачной девушке

– Вам будет предоставлено это право, – постановил судья Маркхэм. – Продолжайте.

Клод Драмм драматично повысил голос.

– Я хотел бы пригласить мистера Дона Грейвса, – объявил он.

Дон Грейвс поднялся со своего места в зале суда и прошел вперед. Зрители оглядывались на него и перешептывались. Слушание дела об убийстве продвигалось очень быстро, что являлось необычным, а адвокат защиты, казалось, упускал много возможностей при перекрестных допросах. Однако те, кто знал Мейсона, не сомневались в нем, потому что его техника защиты в суде стала образцом среди адвокатов.

Было очевидно, что судья Маркхэм заинтригован так же, как и зрители. Время от времени он переводил задумчивый взгляд на спокойное и безмятежное лицо Перри Мейсона.

Дон Грейвс откашлялся и в ожидании посмотрел на Клода Драмма.

– Вас зовут Дон Грейвс, и вы работали двадцать третьего октября сего года и некоторое время до этого доверенным секретарем мистера Эдварда Нортона, не так ли?

– Да, сэр.

– Вы находились вместе с мистером Нортоном вечером двадцать третьего октября?

– Да, сэр.

– Когда вы в последний раз видели его в тот вечер?

– Примерно в половине двенадцатого.

– Вы видели его до этого?

– О да! Мистер Кринстон вышел из кабинета где-то в одиннадцать двадцать семь или двадцать восемь, и практически сразу же после ухода мистера Кринстона мистер Нортон вышел в приемную и заявил, что мне нужно съездить домой к мистеру Кринстону за какими-то документами.

– Что произошло потом?

– Мистер Кринстон спустился вниз, а мистер Нортон велел мне разбудить Питера Девоэ, шофера, чтобы тот отвез меня в дом Кринстона. Затем, как только я двинулся по направлению к лестнице, мистер Нортон крикнул: «Подожди! У меня появилась другая идея» – или что-то в этом роде. Он подошел к окну и позвал мистера Кринстона, чтобы спросить, не могу ли я поехать вместе с ним. Мистер Кринстон ответил, что он приехал на машине судьи Пурлея и ему требуется спросить разрешения, а я, предполагая, что судья Пурлей не будет возражать и что дорогá каждая минута, бросился вниз по лестнице и как раз открыл входную дверь, когда Кринстон кричал моему шефу, что судья Пурлей готов взять меня. Я подбежал к автомобилю судьи и сел на заднее сиденье, затем судья завел мотор, и мы поехали по петляющей дороге, пока не доехали до того места, что судья Пурлей показывал на карте.

– А дальше?

– Там я повернулся и посмотрел назад, – с драматизмом в голосе сообщил Дон Грейвс, – и увидел в заднее стекло машины то, что происходило в кабинете Эдварда Нортона.

– И что вы увидели?

– Я увидел, как человек поднял трость и ударил мистера Нортона по голове.

– Вы его могли узнать?

– Думаю, да.

– Кто это был, как вы решили?

– Я возражаю, – заявил Мейсон. – Вопрос требует вывода свидетеля и является наводящим. Этот свидетель заявил, что он думал , что может произвести идентификацию.

Судья Маркхэм, видимо, ожидал от Мейсона долгих споров по критическому вопросу. Никаких аргументов не последовало. Маркхэм посмотрел на Клода Драмма. Заместитель окружного прокурора пожал плечами:

– Свидетель заявил, что, по его мнению, он мог произвести идентификацию. Слово «думал» – просто разговорное выражение.

– Пожалуйста, разберитесь с этим вопросом, – постановил судья Маркхэм.

– Хорошо, – кивнул Клод Драмм и повернулся к свидетелю: – Мистер Грейвс, вы сказали, что подумали, что сможете идентифицировать этого человека. Что вы имели в виду?

– Я считаю, что понял, кто был этот мужчина. Я думаю, что узнал его. Я не мог четко разглядеть его лица, но я мог узнать его по манере держать голову, плечи и по общим очертаниям его фигуры.

– Этого достаточно, – заявил Клод Драмм. – Человеку не требуется видеть черты лица, чтобы идентифицировать кого-то. Возражение защиты касалось весомости, а не допустимости доказательств.

Судья Маркхэм в ожидании посмотрел на Мейсона. Адвокат молчал.

– Я отклоняю возражение, – объявил судья. – Отвечайте на вопрос, свидетель.

– Это был Роберт Глиасон, – сказал Дон Грейвс.

– В комнате находился кто-либо еще? – спросил Клод Драмм.

– Да, сэр.

– Кто?

– Женщина, сэр, одетая во что-то розовое.

– Вы хорошо разглядели эту женщину?

– Я видел часть ее плеча, какую-то часть волос и руку.

– Вы могли узнать ту женщину по тому, что видели?

Судья Маркхэм не дал свидетелю ответить.

– Я думаю, мистер Драмм, что, если я и разрешил первую идентификацию, поскольку возражение касалось весомости, а не допустимости доказательств, здесь свидетель видел лишь малую часть тела женщины на довольно большом расстоянии, как показывают план и карта. В данном случае возражение должно касаться и весомости, и допустимости доказательств, поэтому я принимаю возражение, относящееся к идентификации женщины.

– Ваша честь, – обратился к судье Мейсон, – никаких возражений по идентификации женщины сделано не было.

– Никаких возражений? – переспросил судья Маркхэм.

– Никаких, ваша честь.

– Хорошо, но я приму возражение, если оно будет сделано, – заявил судья.

– Возражений сделано не будет, – сообщил Мейсон.

По залу суда прошел шум.

– Хорошо, отвечайте на вопрос, – принял решение судья Маркхэм с побагровевшим лицом.

– Да, сэр, – сказал Дон Грейвс. – Я думаю, что это была Фрэнсис Челейн. В этом случае я не так уверен, как с Робертом Глиасоном, но считаю, что Фрэнсис Челейн. Она была одета, как Фрэнсис Челейн, цвет ее волос и манера держать плечи навели меня на мысль, что это Фрэнсис Челейн.

– Вы давно знаете Фрэнсис Челейн? – спросил Клод Драмм.

– Более трех лет.

– Вы жили с ней в одном доме все это время?

– Да, сэр.

– А она, насколько вам известно, имела в то время, когда вы видели ее в кабинете Эдварда Нортона, какое-либо платье или другой предмет туалета того цвета, как одежда на женщине, которую вы видели в окне?

– Да, сэр.

– Что вы сделали, если вообще что-либо сделали?

– Я сообщил спутникам, что увидел, и попросил развернуть машину.

– Я лично требую вычеркнуть этот ответ из протокола, – объявил судья Маркхэм. – Это несущественно и не относится к делу. Вопрос касался того, что дальше сделал свидетель относительно того, что происходило в кабинете. Разговоры между сторонами, имевшие место вне присутствия обвиняемых и не являющиеся частью того, что совершил сам свидетель или лично видел, недопустимы.

– Хорошо, – сказал Клод Драмм. – Что произошло потом? Что вы сделали относительно мистера Нортона?

– Я вернулся в дом, поднялся по лестнице в кабинет и обнаружил тело, лежавшее на столе с разбитой головой, – ответил Дон Грейвс.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Клод Драмм к защитнику.