Эллери Квин - Лицом к лицу

Но завещание обнаружило парадоксы. Десять тысяч долларов были оставлены «моему преданному секретарю Джин Темпл». (Взгляд преданного секретаря на миг оторвался от колен и устремился на лицо нотариуса с удивлением, радостью и — Эллери был в этом уверен — стыдом.) «Моя дорогая подруга Марта Беллина» получила такую же сумму (парадокс заключался в том, что оперная дива была богата, как жена лидийского царя Крёза, благодаря не только профессиональным заработкам, но и состоянию двух мужей, которых она похоронила). «Моему дорогому врачу и подруге, доктору Сьюзан Меркелл» также достались десять тысяч долларов. (Еще одни pourboire [31] Чаевые (фр.). для богатой — практика доктора Меркелл приносила ей доход в шестизначных числах.)

Очередь дошла и до Селмы Пилтер. «Моему дорогому другу, чьему многолетнему и блистательному менеджменту я обязана всем…» Эллери внимательно наблюдал за старухой, но на маленьком сморщенном лице не было заметно никаких эмоций. Либо она идеально владела собой, либо знала, что последует далее, «…я оставляю сумму в сто тысяч долларов». Эллери услышал, как Армандо негромко выругался по-итальянски.

Подойдя к основному пункту завещания, Вассер сделал паузу. Он казался смущенным или растерянным.

— «Моему мужу Карлосу…» — начал нотариус и снова умолк.

Черные глаза Армандо не отрывались от губ Вассера.

— Ну? — поторопил Армандо.

Эллери мысленно счел это недостойным его.

— «Моему мужу Карлосу… — нотариус снова помедлил, но только на мгновение, — я оставляю сумму в пять тысяч долларов, дабы он мог справиться с трудностями, пока не найдет новый источник дохода».

— Что? — пронзительно крикнул Армандо. — Вы сказали «пять тысяч»?

— Боюсь, что да, мистер Армандо.

— Но это… это чудовищно! Здесь какая-то ошибка! — Вдовец истерично размахивал руками. — Правда, Джи-Джи и я заключили договор, согласно которому я отказывался от моей доли ее состояния. Но там говорилось, что по истечении пяти лет Джи-Джи должна уничтожить этот контракт. Пять лет истекли, и она разорвала его на моих глазах. Это было почти год назад. Как же она могла оставить меня с этим… с этими грошами?

— Не знаю, мистер Армандо, что она разорвала у вас на глазах, — сказал Вассер, — но ваше добрачное соглашение с Глори Гилд все еще в силе, — он взмахнул листом бумаги, — и вот его копия, приложенная к копии завещания миссис Армандо. Оригинал прилагается к оригиналу завещания, который уже передан в суд по делам о наследстве.

— Я хочу видеть эту копию!

— Разумеется. — Вассер быстро поднялся, но Армандо уже подбежал к его столу, выхватил у него бумагу и недоверчиво пробежал ее глазами.

— Говорю вам, Джи-Джи порвала оригинал на мелкие кусочки и сожгла их! — в панике бормотал он. — Я видел это! Правда, она не показала мне документ, а только сказала, что это тот самый договор, а я был настолько глуп, что поверил ей на слово… — Последовал поток брани на незнакомом Эллери языке — возможно, цыганском, на котором говорили вероятные предки Армандо. Лицо его искажала ненависть к Глори. То, что Джи-Джи Гилд знала или подозревала о его постоянных изменах, явно не приходило ему в голову. — Я подам в суд!

— Это ваше право, мистер Армандо, — сказал Вассер. — Но не вижу, чего вы надеетесь этим добиться. Вы едва ли можете оспаривать подлинность вашей подписи на этом соглашении, а само его существование после истечения пятилетнего периода является prima facie [32] Неопровержимое (лат.). доказательством, что ваша жена считала вас не выполнившим условия сделки. Ваше ничем не подтвержденное заявление, что она уничтожила документ, опровергает само его наличие.

— Я мог бы получить хотя бы треть ее состояния — миллион долларов — по праву вдовца!

— Учитывая этот договор, мистер Армандо, вам придется удовлетвориться пятью тысячами, которые оставила вам жена.

Армандо стиснул голову руками и отвернулся.

— Я получу то, что мне полагается… — пробормотал он, потом, казалось, взял себя в руки и занял прежнее место за стулом Лоретт, мрачно уставясь перед собой.

Эллери догадывался, что Армандо размышляет об иронии судьбы. Он организовал убийство жены, рассчитывая на миллион, а получил всего пять тысяч. Состояние достанется кому-то другому… Эллери видел, как прищурились черные глаза Армандо при этой мысли. Кто же главный наследник Джи-Джи?

Нотариус продолжил чтение:

— «Основную часть моего состояния, движимое и недвижимое имущество, я завещаю моей единственной кровной родственнице, моей племяннице Лоретт Спанье, если ее удастся найти…» — Далее следовал длинный абзац, где говорилось, что в случае смерти Лоретт Спанье до кончины завещательницы либо если ее не обнаружат живой или мертвой в течение семи лет после смерти завещательницы, состояние должно быть обращено в фонд с целью обеспечения образования и выплаты стипендий молодым певцам и другим музыкантам. Однако этот пункт потерял силу, поскольку Лоретт Спанье была найдена живой и ее личность не вызывала сомнений.

— Поздравляю, Лоретт, — заговорил Армандо. — Не каждая сирота становится миллионершей в двадцать два года. — Граф обрел самообладание — в его голосе даже не слышалось горечи. Как хороший генерал, он не тратил время на переживания по поводу своего поражения и уже строил планы будущей битвы. Должно быть, он наградил себя медалью за то, что догадался соорудить плацдарм на пути к племяннице жены при их первой встрече, подумал Эллери.

Юная наследница выглядела ошарашенной.

— Не знаю, что и сказать. Я только один раз встречалась с тетей, и мы говорили менее часа. Я не чувствую себя вправе…

— Эта неловкость скоро исчезнет, дитя мое, — промолвил Карлос, склонившись к Лоретт. — Я не знаю чувств, которые могут устоять против таких денег. Завтра, когда вы вышвырнете меня из квартиры, где я прожил так долго — кстати, полностью выплаченной, — вы будете удивляться, что были такой бедной.

— Не говорите так, дядя Карлос! Конечно, я не сделаю ничего подобного. Вы можете оставаться в квартире сколько хотите.

Армандо покачал головой, словно старый мудрый дядюшка.

— Не будьте такой великодушной, а то я поддамся искушению и соглашусь — ведь теперь я стал бедняком. Кроме того, наш мистер Вассер этого не позволит — я прав, мистер Вассер? Думаю, что да. К тому же мы едва ли можем жить в одной квартире: пойдут сплетни, которые и так слишком часто ассоциируются с моим именем. Нет, я заберу свои жалкие пожитки и перееду в какие-нибудь меблированные комнаты. Не беспокойтесь о моей судьбе, cara. [33] Дорогая (ит). Я привык к уединению.

Эта превосходно разыгранная сцена тронула Лоретт Спанье до слез.