Эллери Квин - Расследует Эллери Квин

— Или поставим его по-другому, — сказал адвокат Дарнелл. — Где Тарлтон прятал свое сообщение?

— Самолет можно исключить? — быстро спросил Эллери. — Я имею в виду, он не спрятал сообщение где-то на борту, прежде чем его схватили? Либо в багаже — своем или чужом?

— Нет.

— И не передал его сообщнику?

— Нет.

— Сообщение обнаружили у него лично?

— Да.

— Давайте подумаем. — Эллери сдвинул брови. — Вероятно, очевидные места возможных укрытий — шляпа, пиджак, жилет, брюки, рубашка, галстук, ботинки, носки, гетры, нижнее белье, галоши и тому подобное — при обыске не дали ничего?

Все кивнули.

— А цветок в петлице? Он был настоящий?

— Настоящий, — ответил доктор Вриланд.

— Содержимое карманов?

— Был обследован каждый предмет без всяких результатов.

— Тогда потайной карман?

— Нет.

— При нем была книга?

— Нет.

— Газета? Журнал? Справочник? Любой печатный материал?

— Нет.

— Но в бумажнике должны были находиться кредитные карточки, водительские права и так далее…

— Все тщательно обследовали, в том числе сам бумажник, — на предмет тайнописи. Снова ничего.

— А кожу Тарлтона обследовали с той же целью?

— Да, включая скальп, уши и пальцы на руках и на ногах, — усмехнулся Сайрес. — Под инфракрасными и ультрафиолетовыми лучами, а также другими известными науке способами. Каждый квадратный дюйм изучали под микроскопом. Применяли всевозможные химикалии для проявления тайнописи — даже вызвали у бедняги ожоги.

— В самом деле, тщательный обыск, — сухо произнес Эллери. — А не было ли на нем татуировки с неприметным на вид рисунком, скрывавшим тайное сообщение?

— В обнаженном состоянии, — заверила его мисс Вандермир, — кожа старого мистера Тарлтона была такой же розовой и чистой, как у шестимесячного утробного плода.

— Полагаю, флюорография и рентген не обнаружили ничего внутри?

— Вы правильно полагаете, мистер Квин.

— А под его усами?

— У этого парня изобретательный ум! — одобрительно заметил Лоренс Дарнелл. — Вы имеете в виду, что Тарлтон написал сообщение на верхней губе, а потом отрастил на нем усы? Контрразведка об этом подумала. Ему сбрили усы и не обнаружили под ними ничего, кроме губы.

— Интересно. — Эллери потянул себя за нос — верный признак напряженной работы мозга. — Давайте переберем другие предметы, которые могли скрывать сообщение. Если я назову правильный, остановите меня… Часы, наручные или карманные? Кольцо? Слуховой аппарат? Шиньон? Стеклянный глаз? Контактные линзы? Дужки очков? Фальшивые зубы? Фальшивый палец на руке или на ноге? Любой протез?

— Господи, по-вашему, старый негодяй разбирался на кусочки? — засмеялась поэтесса. — Нет, ничего подобного.

— Кольцо с ключами? Футляр с карточками? Запонки? Зажим для галстука? Пояс? Подтяжки? Сигареты? Портсигар? Табакерка? Коробочка для пилюль? — Эллери продолжал, покуда не исчерпал весь перечень. На каждое предположение они качали головами.

Наступило молчание. Члены Клуба загадок обменялись многозначительным взглядом.

— Пуговицы! — внезапно воскликнул Эллери. — Пуговицы, полые внутри! Нет?.. Да, совсем забыл!

— Что? — с любопытством спросил Дарнелл.

— Трость с серебряным набалдашником!

Но все четверо опять покачали головами. Последовала очередная пауза.

— Ну, я исключил все, что вы рассказали мне о старике, и куда более того. Или нет?

— На этот вопрос, мистер Квин, — улыбнулся Сайрес, — вы должны ответить сами. Увлекательная проблема, не так ли?

— Выходит, люди из контрразведки оказались куда сообразительнее меня, — пробормотал Эллери. — Последний вопрос: если существует более чем один ответ и я назову тот, о котором вы не подумали?

Вопрос вызвал бурное веселье.

— В таком случае, — отозвалась поэтесса, — мы, вероятно, изберем вас президентом клуба.

— А теперь, мистер Квин, — сказал Сайрес, — вы можете удалиться в мой кабинет, пройтись по Парк-авеню или использовать ваше время для обдумывания загадки, как вам угодно. К сожалению, мы не может предоставить вам больше часа. Обед, приготовленный моим поваром Шарло, после девяти будет несъедобен. Что вы выбираете?

— Поскольку размышления вызвали у меня голод, — усмехнулся Эллери, — я, пожалуй, отгадаю вашу загадку немедленно.

— Ключ к разгадке, — продолжал Эллери в наступившем молчании, — вырос из хобби старого Тарлтона — рисования миниатюр. Естественно предположить, что он написал свое сообщение такими мелкими буквами, что его можно было прочитать только под сильным увеличительным стеклом. Разумеется, возникает вопрос: на каком предмете, находящемся при нем, было написано это сообщение?

Только что я спросил, назвал ли я все предметы, которые вы упомянули, описывая старого шпиона. Конечно нет. Я назвал все, кроме одного.

Тарлтон принадлежал к тем избранным, которые могли написать Геттисбергское обращение [48] Геттисбергское обращение — краткая речь президента Авраама Линкольна 19 ноября 1863 г. по случаю открытия национального кладбища в Геттисберге, штат Пенсильвания. или «Отче наш» на предмете чуть больше точки. Он написал свое сообщение на головке булавки, которая прикалывала цветок к лацкану пиджака!

— Мисс Вандермир и джентльмены! — торжественно произнес нефтяной магнат. — Позвольте представить вам нового члена Клуба загадок!

Напомним, Клуб загадок — группа важных персон, собирающихся с далеко не столь важной целью: мистифицировать друг друга. Говоря короче, их развлечение — загадки.

Кандидатами в новые члены клуба становятся только по приглашению старых, и они должны подвергнуться испытанию загадкой. Выдержавшие испытание автоматически принимаются в клуб.

Вскоре после того, как Эллери стал шестым постоянным членом Клуба загадок, было единогласно принято решение пригласить в кандидаты президента Соединенных Штатов.

Это не было шуткой — члены клуба относились к своим загадкам вполне серьезно, а президент был известен как любитель тайн во всех допускаемых законом формах. Кроме того, основатель и первый член клуба, нефтяной мультимиллионер Сайрес, был дружен с обитателем Белого дома с тех пор, как оба в молодости работали монтажниками на нефтяных месторождениях Техаса.

Приглашение отправили в Вашингтон, и президент, к удивлению Эллери, тут же принял вызов. Из уважения к государственным делам он был вынужден сам назначить дату, но когда Эллери условленным вечером прибыл в пентхаус Сайреса на Парк-авеню, его ожидали печальные известия. Президент выражал сожаление по поводу того, что не сможет приехать. Только что удалившийся сотрудник секретной службы сообщил, что новый кризис на Ближнем Востоке вынудил президента в последнюю минуту отменить полет в Нью-Йорк.