Мэри Лондон - Убийство в масонской ложе

— Не понимаю, за что только Скотланд-Ярду такая честь! Вечно вы путаетесь с кем ни попадя! А потом — стыд-то какой! — все хорохоритесь, трубите о себе во всех газетах и получаете разные там награды, а честным, порядочным, скромным людям и спасибо не скажете. Хотя налоги, в конце концов, платят они!

Однако, несмотря на постоянные выпады в свой адрес, Форбс всегда с гордостью принимал приглашения знаменитого друга. Ведь когда-то он и помыслить не мог о том, чтобы хоть пару часов насладиться жизнью, казавшейся ему поистине шикарной. В самом деле, особняк Фалькон обставил и украсил еще сэр Филип, антиквар; там были такие чудеса, которым мог позавидовать любой музей. Сегодня стол накрыли на веранде, выходившей в парк. Снег стаял, и кругом, насколько хватал глаз, были только деревья и статуи, изящно расставленные вдоль бесконечно длинных аллей, где когда-то еще мальчишкой любил играть сэр Малькольм.

— Не желает ли господин старший инспектор отведать чудесного джина с содовой? — осведомился Вэнь Чжан.

— Я как сэр Малькольм.

— Тогда спейсайдский виски с талой ледниковой водой из горного источника — очень полезно для почек…

— И для улучшения памяти, — прибавил сэр Малькольм. — А нам без хорошей памяти никак нельзя, верно? Да уж, дело Ливингстона оказалось на редкость запутанным. Кстати, как там Бронсон?

— Сидит в центральной тюрьме и твердит, что невиновен, хотя все факты против него. Вогэм убит из его револьвера. В теле его подчиненного, бухгалтера Питера Мосли, обнаружен крысиный яд. А дома у него нашли книжку по какому-то адонимаритскому масонству на французском…

— Адонирамитскому, Дуглас…

— Я и говорю, он все из нее и передрал, а от себя прибавил только, что во время ритуала лицо этого самого Хирама нужно накрывать передником, да еще придумал историю со Вдовой. В общем, проявил знание вопроса…

— Да нет! Хотя члены ложи и мнили себя знатоками, сам Досточтимый Дин плохо разбирался в этом деле… Меня насторожило, что у них все было шиворот-навыворот. На чертежной доске много чего не хватало, и разрисовывал ее обрядоначальник, то есть Бронсон. А он хотел перевести стрелку на Вогэма.

— Как это?

— Воспользовавшись общей паникой, он умыкнул у него перчатки, выпачкал их мелом и спрятал под светильником, где, по его расчетам, вы их нашли. То же самое и с сожженным передником. Потом, Бронсон то и дело переводил разговор на Вогэма, пытаясь выставить его подельником госпожи Ливингстон. Он знал: скоро мы поймем, что тот ее любовник. А значит, и сообщник… И вы, впрочем, так и решили.

— Да уж, опростоволосился, — глухо пробурчал старший инспектор. — Эта масонская шатия-братия совсем выбила меня из колеи.

— Да уж, таким образом Бронсон действительно рассчитывал сбить нас с толку. Но он не знал, что я играю в шахматы. И этот ребус меня увлек. Кстати, Финдли нашел остатки голосового модулятора в топке рядом с трапезной?

— Да, на решетке от шлака. Бронсон успел бросить приборчик в зажженную топку, пока остальные бегали и суетились. Но скажите, почему он не отправил туда же и передник восемнадцатого века? Так бы не осталось никаких следов цианида…

— А он на самом деле совсем не хотел их уничтожать! Ведь они-то и должны были указать на госпожу Ливингстон. На первый взгляд она единственная, у кого было время посыпать передник «Рэт-Флэшем»!

— Неужели?

— Выйдя из Великой Ложи с передником в полиэтиленовом пакете, Ливингстон, прежде чем пойти домой, отправился к себе в банк. Тогда-то Бронсон и успел посыпать его смертельным ядом.

— Черт возьми! Точно! Госпожа Ливингстон и впрямь говорила, что муж сперва пошел в банк… Ну и память у вас!

— И все благодаря горному источнику, Дуглас! Ливингстон хоть и был простодушен, потому как все больше витал в облаках, однако же насторожился, узнав о смерти Питера Мосли. И, может, поделился своими сомнениями с Бронсоном… Вот вам лишний повод его убрать.

Вэнь Чжан уже приготовил завтрак, но пока его не подавал. Форбс спросил:

— Завтрак китайский? Мы что, еще кого-то ждем?

— Я подумал, после наших с вами налетов на марокканские и турецкие рестораны китайская кухня нам не повредит, — без малейшей иронии заметил благородный сыщик.

— Конечно, сэр Малькольм, конечно… Раз вы так считаете! Интересно, что подумает госпожа Форбс, моя супруга, когда я расскажу ей обо всех наших приключениях?

— Боюсь, ничего хорошего. Потому-то, Дуглас, я и остался холостяком! А что до гостя, которого мы ждем, держу пари, это будет для вас сюрпризом.

Как раз в эту минуту появилась Доротея Пиквик — она была сильно взволнована:

— Сэр Малькольм, к вам тут еще один гость. Это… это…

— Дорогая моя, скорее впустите его и не волнуйтесь, а то и вовсе дар речи потеряете!

Экономка уступила дорогу шестидесятилетнему мужчине, исполненному настоящего аристократизма, который угадывался в нем даже по пуговицам на гетрах. В дверях возник королевский советник сэр Уотерхаус — редкие волосы, лицо украшено пышными завитыми усами. Старший инспектор тотчас вскочил и, став навытяжку, застыл как вкопанный.

— Уважаемый сэр Малькольм, — проговорил почтенный гость, без лишних церемоний приближаясь к хозяину дома, — счастлив был принять ваше приглашение. Позволю себе лично поздравить вас и поблагодарить за то, что сохранили дело Ливингстона в тайне. Форбс в курсе?

— Не совсем, — ответил сэр Малькольм, предлагая гостю кресло.

— О, тогда давайте наконец откроем ему все карты. Я искренне верю в его преданность короне. Так когда же вы, сэр Малькольм, поняли суть происходящего?

— Довольно скоро, ваше превосходительство. Меня сразу смутила плохая организация их ложи.

— Еще бы! Видите ли, мы использовали Досточтимого Дина постольку, поскольку когда-то он зарекомендовал себя прекрасным офицером, хотя теперь, надо признать, заметно постарел.

— И на поверку в их странной ложе всем заправлял Хиклс…

— Полковник Хиклс один из лучших наших сотрудников. Как вы, верно, поняли, мы решили скрыть нашу деятельность под личиной масонской ложи. И все было бы прекрасно, если б Ливингстону не взбрело в голову привлечь в наши ряды этого негодяя Бронсона…

— Джон Ливингстон и не подозревал, что приветил своего собственного убийцу.

— Заметьте, он не так уж плохо перемешал настоящих масонов с нашими офицерами, — сказал сэр Уотерхаус, — но мы и предположить не могли, что таким образом пустили волка в овчарню. Да и кто мог подумать, что Бронсон решится на такое?

Старший инспектор слушал эту беседу в полном недоумении. Наконец он не выдержал:

— Выходит, это была игра! И ложа святого Патрика — всего лишь ширма для разведывательной службы…