Джон Карр - Часы смерти

— Что-что? О, я думал о другом. — Он повернулся и посмотрел вниз. — Не возражаете, просто для проформы, показать мне, где вы стояли на лестнице, когда посмотрели вверх и увидели нашего покойного визитера лежащим на полу? Благодарю вас. Пожалуйста, выключите люстру, мистер Боском. Теперь подумайте, мисс Карвер. Вы находились на шестой… нет, на пятой ступеньке сверху, глядя в коридор, как сейчас?

В полумраке, нарушаемом только призрачным желтым светом из гостиной Боскома, Мелсону снова стало не по себе. Он взглянул на лестницу, где виднелось бледное лицо девушки, смотрящей в коридор. В темноте нижнего холла ее голова и плечи вырисовывались силуэтом на фоне света уличного фонаря, проникающего сквозь узкое окно возле парадной двери. Силуэт дрогнул, когда доктор Фелл склонился вперед.

Позади раздался резкий голос.

— Что, черт возьми, означает этот вздор? — осведомился Стэнли, шагнув в коридор.

Доктор Фелл медленно повернулся к нему. Мелсон не видел лица доктора, но Стэнли и Боском остановились.

— Кто из вас, — спросил доктор Фелл, — двигал правую створку этой двойной двери?

— Э-э… прошу прощения? — отозвался Боском.

— Вот эту. — Доктор подошел к двери и коснулся правой створки позади головы мертвеца, которая была открыта внутрь и почти прижата к стене. Широкая полоса света скользнула по скорчившейся фигуре под покрывалом. — Ее ведь двигали, верно? Она была вот в таком положении, когда вы обнаружили тело?

— Ну, я к ней не притрагивался, — заявил Стэнли. — Я и близко не подходил к старому… к двери. Спросите Боскома, если не верите.

Рука Боскома взметнулась кверху, чтобы поправить пенсне.

— Я передвинул створку, сэр, — с достоинством ответил он. — Простите, но я не был осведомлен, что делаю что-то не то. Естественно, я отодвинул створку, чтобы из комнаты проникало больше света.

— О, вы ничего не сделали не так, — любезно согласился доктор Фелл с легкой усмешкой. — Теперь, мистер Боском, если не возражаете, мы воспользуемся вашей комнатой, чтобы задать еще несколько вопросов. Мисс Карвер, пожалуйста, разбудите вашего опекуна и вашу тетю и попросите их быть готовыми к разговору.

Когда Боском суетливо проводил их в комнату, извиняясь за несуществующий беспорядок, словно на пороге не лежал мертвец, Мелсон ощутил еще большее недоумение и беспокойство. Недоумение, потому что Боском никак не походил на человека, интересующегося пистолетными глушителями. За его кажущимся безволием скрывались проницательность и, возможно, жесткость; уставленные книгами стены комнаты свидетельствовали о начитанности, а речь напоминала стиль дворецкого в салонной комедии. Так говорили многие нервные и застенчивые люди, что также наводило на размышления. Аккуратный, в своих черной пижаме, сером шерстяном халате и теплых, отороченных овечьей шерстью комнатных туфлях, он походил на помесь Дживса [8] Дживс — дворецкий, герой произведений Пэлема Грэнвилла Вудхауса (1881–1975). и Сомса Форсайта. [9] Сомс Форсайт — герой романа Джона Голсуорси (1867–1933) «Сага о Форсайтах».

Беспокойство Мелсона было вызвано тем, что оба мужчины лгали. Мелсон был готов в этом поклясться — это ощущалось в самой атмосфере комнаты так же явно, как и во враждебности мистера Питера Стэнли. Увидев последнего при ярком свете, Мелсон почувствовал себя еще менее уютно. Стэнли не только держался враждебно — он был болен, причем задолго до этой ночи. В уголках его глаз был заметен первый тик, массивные челюсти все время делали жевательные движения. Мешковатый костюм хорошего качества, но рукава слегка обтрепались, а галстук под старомодным высоким воротничком съехал набок. Стэнли опустился в моррисовское кресло [10] Имеется в виду кресло с откидной спинкой и съемными подушками, названное по имени английского мебельного мастера Уильяма Морриса (1834–1896). у стола и достал сигарету. Его налитые кровью глаза следили за доктором Феллом, медленно окидывающим взглядом комнату.

— Полагаю, место достаточно удобно — для убийства. Вам это что-нибудь говорит?

Мелсону в данный момент это не говорило ничего. Комната была просторной, с высоким потолком, слегка наклонным к задней стене, в котором помещалось окно. За исключением двух панелей, открытых для вентиляции, окно было затянуто черной бархатной шторкой, двигающейся на скользящих шнурах Два окна в задней стене также были занавешены. В стене слева находилась дверь, очевидно ведущая в спальню. Остальное место занимали книжные полки высотой примерно до плеча; над ними в несколько нерегулярной последовательности висела серия картин, в которых Мелсон не без удивления узнал неплохие копии «Карьеры мота» Хогарта. [11] Хогарт, Уильям (1697–1764) — английский художник, мастер сатирического бытового жанра (серии картин «Карьера проститутки» и «Карьера мота»). Любая нерегулярность в этой комнате бросалась в глаза, иначе некоторые другие вещи могли бы остаться незамеченными. Точно в центре круглого стола помещалась лампа, по одну сторону которой находились песочные часы, а по другую — старинная медная шкатулка, в чей филигранный рисунок вплетались причудливые, тронутые патиной кресты. Слева от стола стояло похожее на трон мягкое кресло с большими подлокотниками и высокой спинкой, напротив моррисовского кресла, в котором сидел Стэнли. Хотя в комнате ощущался запах табачного дыма, Мелсон отметил странный факт, что пепельницы были абсолютно чистыми и на столе отсутствовали бокалы, несмотря на ряд бутылок и стаканов в серванте…

Вся сцена выглядит неправильно, думал Мелсон, или же он по глупости придает слишком большое значение мелочам? Со стороны спальни доносился голос Пирса, очевидно разговаривающего по телефону. Когда Мелсон огляделся вокруг, странные кресты на шкатулке вновь бросились в глаза. У стены с двойной дверью, через которую они вошли, стояла полукругом гигантская ширма, состоящая из панелей тисненой испанской кожи. Эти панели были черными, с изображенными позолотой вспышками пламени, и желтыми, с крестами красного или шафранного цвета.

В голове у Мелсона шевельнулось смутное воспоминание: слово «санбенито». [12] Санбенито — желтое одеяние с изображенными на нем чертями и языками пламени, в которое облачали еретиков, приговоренных испанской инквизицией к сожжению на костре. Что это такое? Как бы то ни было, ширма явно интересовала доктора Фелла. Шли секунды, молчание начинало тяготить, а доктор все еще не сводил с ширмы совиного взгляда. В комнате слышалось его астматическое дыхание; сквозняк непонятного происхождения колыхал оконную портьеру. Приковыляв к ширме, доктор Фелл коснулся ее тростью и заглянул за нее…