Рекс Стаут - Игра в бары

– Да, – твердо сказал Паркер.

– О, никогда! Никогда! Он сам убийца.

– Я думаю, коллега, вы все же немного вольно обращаетесь со словами. Я, конечно, понимаю, что ваши нервы напряжены, но давайте поговорим серьезно.

– Хорошо, – согласился Холмер. – Но не думайте, что вы можете заставить меня прийти в контору Вульфа. Я не согласен!

И тем не менее он все же согласился. Хотя сначала заявлял, что ни за что не придет, даже если ему придется выбирать между этим визитом и судебным постановлением. Когда же он пошел на попятный, то заявил, что не может позволить своим четырем компаньонам подобную встречу без консультации с ним. И не уверен, как скоро сумеет войти с ними в контакт. Он просил отсрочки до шести часов вечера, но Паркер сказал, что это его не устраивает и крайний срок всех согласований – до половины четвертого.

За это время Паркер должен был подготовить текст заявления и все остальные документы, включая договоренность о встрече с судьей. Он сказал Холмеру, что обратится в суд, если к указанному им сроку не получит известия о согласии софтдаунской компании прибыть в кабинет Ниро Вульфа к девяти часам.

Паркер положил трубку и выпрямился.

– Они обязательно придут, – сказал он уверенно, но без удовлетворения. – Черт бы вас всех побрал, ведь у меня билеты в театр!

– Ну и идите, – сказал Вульф. – Вы нам не нужны.

Паркер фыркнул:

– А моя клиентка останется здесь незащищенной? Между прочим, вам следует учесть, что один из ваших будущих гостей – возможный убийца, а вы… Разве вы не становитесь диким зверем, когда чувствуете добычу?

– Можете не волноваться, – успокоил его Вульф.

– Ха! Теперь, миссис Джеффи, одна из моих главных обязанностей, как вашего адвоката, – сказал он, обращаясь к Саре, – держать вас как можно дальше от всех опасных лиц и уберечь от посторонних влияний, а эти два человека готовы заманить вас во все волчьи ямы вместе взятые. Вы не пообедаете со мной?

Они вышли вместе.

Я гордился этой женщиной! Еще и потому, что Натаниэль Паркер был холостяк, у него было совершенно особое отношение к женщинам, и он никогда не приглашал их на обед просто так. Но я не ревнив. Я все равно занимал первое место, так как теперь в ее прихожей не было пальто и шляпы ее покойного мужа, которые он мог бы подарить Армии Спасения.

Теперь Вульф по-настоящему занялся делом. Он даже и пальцем не шевельнул, чтобы взять, как обычно, книгу, приняться за кроссворд или заняться еще какой-нибудь из своих игрушек.

До обеда он сидел, откинувшись на спинку кресла с закрытыми глазами. Временами шевелил губами: то вытягивая их, то втягивая обратно. Я решил оставить его одного с его страданиями. Когда дело станет по-настоящему жарким и мы начнем наступление, он так же будет волноваться, как и любой другой, хотя и постарается всеми силами это скрыть. Но на данном этапе он еще пытался доказать, что все это дело его не очень-то волнует. Ну, а я должен был взяться за работу вовсю.

В оставшееся до обеда время я позвонил в «Пан-Атлантик». Мне ответили, что рейс 198 прибудет, как всегда, около двух тридцати. Я вновь снял трубку и попросил приехать к нам Эрика Хафа в половине четвертого. Если, конечно, он сможет. По другому варианту ему со своим адвокатом следует приехать в шесть.

После обеда все шло по-прежнему. Вульф был терпелив, не желая показывать свое бедственное положение, которое всегда возникало у него, когда предстояла большая работа. Кроме того, ему досаждал я, у которого на языке постоянно вертелось несколько ехидных замечаний.

Вскоре после трех позвонил Паркер с сообщением о том, что он только что разговаривал с Холмером и встреча состоится. Пятеро сотрудников корпорации прибудут в девять, а он с миссис Джеффи немного раньше. Я спросил, сопровождает ли он миссис Джеффи лично.

– Разумеется, – ответил Паркер скромно. – Она же моя клиентка. А, собственно, к чему весь этот шум?

– О, нам предстоит нечто необычное, можно сказать, специфическое, – сказал я ему. – Дело, доступное только большим специалистам. И никаких экспромтов, в противном случае результат может оказаться смехотворным.

Я прошел на кухню обсудить с Фрицем ассортимент напитков. Существовало непреложное правило: на вечерние сборища в этом доме, какой бы характер они ни носили, подавались напитки на любой вкус. Мы с Фрицем всегда советовались по этому вопросу, если, конечно, я не был очень занят. Но я всегда спорил, поскольку Фриц считал обязательным подавать белое и красное вино, а я утверждал, что вино вообще не годится, поскольку вгоняет американцев в сон, а нам желательно видеть их бодрыми и энергичными.

Мы как раз пришли к обычному компромиссу – пара бутылок белого, а от красного отказаться совсем, – когда в дверь позвонили, и я пошел открывать.

Появился Ирби в сопровождении своего спутника в белом полотняном костюме, кое-где помятом и не слишком чистом.

Я снял цепочку, открыл дверь, и они вошли.

Наслушавшись всяких разговоров о Южной Америке, я ожидал увидеть некоего латиноамериканца, похожего на Диего Риверу [4] Ривера Диего (1886–1957) – мексиканский живописец и общественный деятель, один из создателей школы монументальной живописи . Однако этого типа с его белокурыми волосами и голубыми глазам скорее можно было бы принять за викинга. Конечно, если бы он постирал свой костюм. Он был немного старше меня, а также, насколько я мог об этом судить, несмотря на его утомленный вид, возможно, и немного красивее.

Оставив его багаж, сумку и чемодан в прихожей, я провел обоих в кабинет и представил Ниро Вульфу.

Хаф, как оказалось, был несколько громогласным, но ничего вызывающего в нем не было. Это меня почему-то возмутило. Я был готов возненавидеть этого парня, женившегося на богатой наследнице и заставившего ее подписать документ, о котором теперь столько говорилось. И я, естественно, считал, что он будет соответствовать созданному мной образу злодея. Но он меня разочаровал. Говорил он с акцентом, происхождения которого я никак не мог установить, однако чувствовалось, что между ним и нами, американцами, расстояние не так уж и велико.

Судя по тому, как наши гости прочно уселись в своих креслах, они ожидали, по-видимому, продолжительной беседы. Но Вульф был краток и не слишком-то любезен. С нашей точки зрения, эти двое были теперь всего лишь статистами.

Еще вчера Ирби был для нас счастливой находкой, но сейчас, когда Сара Джеффи вышла на первое место в наших планах, и он, и его клиент уже не имели особого значения.

Вульф был довольно вежлив.

– Как вы долетели, мистер Хаф? – спросил он.

– Да так. Особого страха я не испытал. Правда, немного трясло.

Вульф пожал плечами: