Джон Карр - Замок Мертвая голова

Еще одна свеча погасла. На всю огромную комнату их осталось всего четыре или пять. Герцогиня сидела неподвижно и как завороженная смотрела на Банколена.

– Однако, – возразил я, – эти условия подходят для кого угодно, кроме Д'Онэ. Д'Онэ старый друг и вполне мог об этом знать. У Д'Онэ мог быть дубликат ключей. У Д'Онэ короткие пальцы. Жены Д'Онэ не было в комнате, и алиби у него нет. Д'Онэ пытался устроить аварию и убить вас по дороге сюда…

Банколен кивнул:

– Да, я думал об этом, Джефф. Моим первым порывом – помните? – было заподозрить его. Но я задумался. Представив историю такой, какой она, по моему разумению, должна быть, я не мог предположить… а вы можете?., чтобы Д'Онэ действовал заодно с Малеже. Неужели вы не понимаете – если бы они увиделись в этом потайном ходе, то или Д'Онэ убил бы Малеже, или Малеже убил бы Д'Онэ, или кто-то из них умер бы от шока. Во всяком случае, смело могу сказать – встреча была бы не из приятных. Нет, Джефф. Д'Онэ считал Малеже умершим. Он пытался разбить машину, потому что, как я вам уже говорил, он вдруг понял, что я догадался о мнимой смерти Малеже. Что-то щелкнуло у него в мозгу… лишь на миг. Он потерял над собой контроль и…

Детектив нетерпеливо пожал плечами:

– Но что за черт! Мы сидим здесь и спорим, словно обсуждаем шахматную задачу! Если я уже подозревал вас, мисс Элисон, то, спустившись в потайной ход, получил доказательства. Следы ваших ботинок хорошо отпечатались, да и трости тоже. Ваши заляпанные грязью ботинки я обнаружил в шкафу в вашей спальне. Вы же сменили их на туфли, когда вернулись из тоннеля, не так ли? А я взял на себя смелость выбросить ботинки в Рейн. У вас же в комнате я нашел фотографию и тем самым получил мотив, которого, как я говорил Джеффу, мне недоставало.

Герцогиня вынула сигару изо рта.

– Забавно, – с тяжелым вздохом заметила она, – сидеть здесь и слушать все это. У меня тоже есть неопровержимое алиби. Когда увидели горящее тело, я с Фридой играла в покер. Видите ли, я отлучалась, может быть, минут на пятнадцать, я не все время играла в покер… Забавно! Нет, правда! Сегодня, когда Стеклянный Глаз, охваченный поэтическим настроением, принялся описывать, как Малеже убил Майрона в потайном ходе… клянусь, Дьявольское Лицо, со мной чуть не случилась истерика! Да еще в моем возрасте. – Женщина, прищурившись, посмотрела на него. – Черт! Держу пари, старый вы конспиратор, я самый необычный убийца, с каким вы когда-либо имели дело! Мне ничего другого не нужно!..

Герцогиня сидела, как приземистый, очкастый будда, и тяжело дышала. Красный кончик ее сигары описывал в воздухе круги, а дым поднимался к загорающимся звездам. Я увидел, как ее дряблое лицо слегка скривилось. Она словно искала какой-то факт, ускользнувший от нее. Протянув руку, старая леди пошевелила пальцами и сжала их в кулак.

– Смотрите, – сказала она. – Эта рука взяла пистолет и застрелила брата. Со мной должна была случиться истерика или сердечный приступ. А я клянусь, это было так же легко, как выстрелить в какое-то пугало, висящее на проволоке. Оно же не живое! Вот и от Майрона тоже ничего не осталось. Теперь я знаю, что он был человеком, да еще каким человеком! Но я представила его себе как движущуюся фотографию – в него стреляешь, а он кривляется и пронзительно кричит! Или вы думаете, я сумасшедшая? – Герцогиня строго взглянула на нас. – Когда мы встретились в переходе и осветили друг друга фонарями и Майрон увидел у меня в руке пистолет, он, как пугало, рассыпался на кусочки. Я… я не чувствую своей вины. Я чувствую лишь… усталость…

Она тряхнула седыми волосами и опустила голову.

– Нет, – мисс Элисон почти шептала, – я лучше вам расскажу… Когда-то, знаете ли, я была влюблена в Малеже. Думаю, я единственная, кто до конца знал его. Странно слышать это от меня, правда? – Она потерла нос. – Может, он был плохим. Не возражаю. Но в нем… словно горел огонь! Он был велик во всем, что предпринимал, а я – мне, заметьте, уже исполнилось тридцать пять – была совершенно покорена им! Сейчас это кажется странным. Я больше этого не чувствую, но чувствовала целых двадцать лет. И не чувствовала этого, когда застрелила Майрона. Видите ли, Дьявольское Лицо– – она заколебалась, сморщив лоб, – я должна была это сделать. Меньше чем две недели назад я случайно обнаружила потайной ход. Майрон куда-то уехал на ночь, а на следующий день должны были приехать гости. Я хотела взять ожерелье, которое Майрон держал в стенном сейфе в своей комнате, чтобы перенизать его. Я знала, что сейф находится в его спальне, за панелью, но плохо помнила, как панель открывается. Потянув горгулью, я услышала шум, и дверь в нише открылась… Разумеется, сначала я ничего не заподозрила. Но потом вдруг вспомнила все подозрительные факты – частые отлучки Майрона, нелепые ботинки – и поняла: здесь что-то не так. Все своеобразные инциденты…

Понимаете, Дьявольское Лицо, – мисс Элисон решительно хлопнула рукой по колену, – я вернулась в свою комнату, взяла пару крепких ботинок и надела их при входе в тоннель. Я знала, что Майрон держит пистолет у себя в комоде, и взяла его и фонарь. И все же я не знала, что меня ждет. Поверьте мне, я прошла весь путь под рекой и поднялась по лестнице на другом берегу. Может быть, я псих, но почему-то… мне не составило особого труда найти вход в другой потайной тоннель, под холмом. Но вот подняться по этой лестнице было действительно сложно. Одному Богу известно, как это удалось Малеже. Повторить такое я не смогла бы ни за какие деньги. Я называла себя дурой, но все время чувствовала холод, и что-то меня подгоняло…

Так вот, сэр, когда я добралась до чулана охранника, я так задыхалась, что мне пришлось держаться за стену. Я испачкалась и ударилась боком, но все же поняла, где нахожусь. Вдруг до меня донесся голос, словно кто-то тихонько напевал. Вы помните о ложной стене с цветным окном? Со своего места в углу чулана я увидела Бауэра, поднимающегося по лестнице с фонарем. Он был наполовину глухим и напевал себе под нос. Из слов я услышала…

Она провела пальцами по волосам и дернула их.

– Представляете, Дьявольское Лицо, – женщина задыхалась от волнения, – он говорил: «Пища для Малеже, пища для собаки» – и нес на подносе оловянную тарелку. Он это напевал, понимаете? А голос у него был ужасный. Я пошла вслед за светом его фонаря, зная, что он меня не слышит. Мы поднимались все выше и выше. Бок у меня болел адски, но я не останавливалась. Когда мы забрались на вершину башни, он поставил фонарь перед большой панельной дверью, почти закрытой. Бауэр отодвинул ее, засмеялся и свистом подозвал кого-то, как собаку. Он звал, погромыхивая тарелкой. Затем вынул связку ключей, открыл решетку и вошел внутрь. Я услышала звук цепей. И я поняла, Дьявольское Лицо… До меня вдруг дошло. Мне даже не требовалось заглядывать внутрь, когда он поставил фонарь, взял длинную палку и принялся тыкать во что-то отвратительное, лежащее в соломе…