Джеймс Хилтон - Это - убийство?

Следовательно, возникает вопрос: что послужило орудием убийства и что с этим орудием сделали потом? И еще: куда дел убийца свою одежду, которая наверняка была забрызгана кровью?»

В детективных романах сыщику — даже дилетанту вроде Ривелла — достаточно было бы побродить по окрестностям, чтобы сразу же найти и оружие, и одежду, не говоря уже о полном наборе прекрасно сохранившихся отпечатков пальцев. Увы, в жизни все происходит иначе. И хотя Ривелл старался почаще заглядывать в кусты смородины, пока гулял по Кругу, он не особенно надеялся что-нибудь найти. Конечно, убийца наверняка позаботился о том, чтобы уничтожить орудие преступления или надежно спрятать его. Верно говорил Ламберн, жаль, что нельзя доказать убийство, основываясь лишь на мотивах и убеждении в том, что преступнику удалось скрыть улики. А еще печально, что уголовный суд, в отличие от евклидовой геометрии, не принимает доказательства методом исключения невозможного.

В эти в целом бесплодные дни в Оукингтоне созревали только домыслы да фантазии. Говорили о «древнем проклятии», якобы довлевшем над семьей Маршалл, о людях в черных масках, якобы по ночам гуляющих на территории школы. Услышанные Ривеллом байки, впрочем, представляли некоторый интерес. Он узнал, что Эллингтона в школе не любили из-за его зловредного характера, а вот Роузвера чуть ли не боготворили. Ламберн не умел навести порядок, и ученики не выносили его сарказма. А вот Даггата хоть и считали придурком и потешались над ним, тем не менее любили. Доктор Мерчистон тоже был любимцем учеников, ему симпатизировали за добродушие и снисходительность.

Ривеллу удалось узнать еще кое-что при случайной встрече с прелестной миссис Эллингтон в соседней деревушке Пачмер. Он одолжил велосипед и поехал покататься по давно знакомым местам в окрестностях городка. Миссис Эллингтон везла на багажнике своего велосипеда ворох пакетов с покупками.

— Я ездила на ферму купить масла и яиц, — объяснила она Ривеллу. — Неплохой повод для прогулки в такой хороший денек, правда?

Они еще поболтали, стоя у обочины залитой солнцем проселочной дороги. Поскольку она возвращалась в школу, Ривеллу пришла в голову мысль проводить ее.

— Я ведь катаюсь потому, что не могу придумать себе лучшего занятия, — с улыбкой признался он.

Она рассмеялась, садясь на велосипед:

— Ясно-ясно… Но зачем же вы проводите здесь отпуск, если вам у нас скучно?

— Нет-нет, мне совсем не скучно. Наоборот, мне очень здесь нравится. Знаете, это мой первый такой долгий визит в старые места с самого окончания школы.

— И… как долго вы намерены здесь пробыть?

— Ну… э-э-э… не дольше чем до конца недели…

Она приняла такое объяснение без удивления. Они приятно побеседовали по пути к школе, и, когда въехали в ворота, она сказала полушутя:

— Ну, если вам больше нечего делать, может быть, зайдете на чашку чая? Вода вскипит минут через десять…

— Спасибо, зайду.

Когда он поставил велосипед на место и вошел в дом Эллингтона, она была в гостиной одна.

— Мужа нет дома, — сообщила она с приятной улыбкой. — Он уехал на похороны бедного мальчика, это в Хирфордшире, вы знаете.

А потом, поколебавшись, добавила:

— Я так рада, что вы на нас не обиделись; в прошлый раз мы были с вами не совсем вежливы…

Ривелл подумал, что с ее стороны просто самоотверженно сказать «мы» вместо «он», имея в виду мужа.

— Уверяю вас, миссис Эллингтон, что вы вовсе не были невежливы, — сказал он.

— Ну, если вы настаиваете… да, невежлив был мой муж. Он вообще несколько резок… Ему не очень-то нравится быть экономом в школе, он не создан для этой работы. Скоро этому конец! Я говорила вам, что мы, видимо, получим наследство и разбогатеем. Том решил, что уйдет из школы и уедет в Кению.

— Неужели?

— Да, ведь теперь он сможет купить там приличное ранчо, или как там это называется. Мне кажется, ему будет сподручнее управлять неграми на плантации, чем школьниками.

— Но… а как же вы?

— Я? Что я? Я не жалуюсь… Мне непристало жаловаться.

Он почувствовал, что она готова расплакаться. Ему тоже стало не по себе, ибо всегда казалось, что семейные люди намного старше его, независимо от их возраста, и очень удивляло, когда они начинали ему, младшему, жаловаться на свои невзгоды. Впрочем, миссис Эллингтон и не жаловалась. Она даже ни на что не намекала.

— Очень сочувствую вам, право, — внезапно выпалил он. — Сам не понимаю почему, но это так.

— Благодарю вас. Я догадывалась. С той нашей первой встречи в декабре, помните? Странно, правда? Я не думала, что когда-нибудь скажу вам об этом… — Она улыбнулась дрожащими губами, но взяла себя в руки и сменила тему: — Скажите, а вы уже пишете следующую книгу?..

На этом все закончилось, и некоторые возможности были Ривеллом явно упущены.

Увы, Ривелл ни на шаг не приблизился к разгадке дела Маршаллов. Шли дни, все труднее становилось выдерживать насмешливые взгляды директора, и он стал уже подумывать, что его прошлый триумф при расследовании дела в Оксфорде был не более чем прихотью судьбы. Здесь, в Оукингтоне, все было наполнено тайным смыслом; Роузвер, Эллингтон и даже Ламберн казались персонажами ночных кошмаров.

— Думаю, мне надо бросить это дело! — заявил он Ламберну вечером на десятый день после гибели мальчика. — Не могу же я здесь сидеть вечно, от моего пребывания нет никакого толку!

Ламберн понимающе кивнул:

— Я так и предполагал. Не впервой хитроумному убийце удается остаться неразоблаченным. Знаете, мне кажется, что любой человек, если он достаточно осмотрителен, способен совершить убийство без всяких для себя последствий. Это вовсе не так трудно. Опасность лишь в том, что, как в азартных играх, возникает соблазн попробовать снова. Предположим, Эллингтону повезло и во второй раз. Но третья попытка должна закончиться неудачей — по закону средних чисел.

— Какая еще третья попытка? Ведь других братьев Маршалл больше нет?

— Ну и что? Если убийца возомнил, что он умнее всего человечества, то начинает смотреть на убийство просто как на способ избавиться от неугодных ему людей. Поверьте, Ривелл, я изучал этот вопрос. После двух успешных убийств человек частенько совершает третье.

— Не знаю, как это может случиться. Ведь Эллингтон, по словам его жены, работает здесь последний семестр. Он собирается переселиться в Кению.

— Любопытно! Но это ничего не меняет. Я буду ждать сообщения в «Дейли Мейл» о том, что жену богатого кенийского плантатора разорвал лев или укусила ядовитая змея или она утонула в африканской реке с непроизносимым названием…

— Не думаете ли вы, что это она станет следующей жертвой?!

— Может быть, и не станет. Если она заведет там интрижку с каким-нибудь парнем, то жертвой придется стать тому парню… Эллингтон ревнив, как Отелло, вы же знаете.