Джеймс Хилтон - Это - убийство?

Пока он снова смешивал джин с тоником, за дверью в коридоре послышались шаги, затем миссис Хьюстон приоткрыла дверь и сообщила ему, что пришел какой-то джентльмен и ждет внизу. Прежде чем Ривелл успел ответить, бесцветная фигура детектива Гатри вынырнула из-за спины хозяйки. Он дружелюбно кивнул миссис Хьюстон, давая понять, что ее миссия закончена.

— Как живете, молодой человек? — обратился к Ривеллу сыщик с напускной веселостью. — Я решил, что обязан нанести вам утренний визит. Ваша домохозяйка успела сообщить о вас малоутешительные сведения, но думаю, что с вами ничего страшного больше не произошло?

— Нет-нет! — Ривелл постарался выдавить из себя улыбку. — Выпьете что-нибудь?

— Нет, спасибо. Я не пью по утрам, да и вам не советую. Однако вижу, вы еще не совсем пришли в себя.

Ривелл с сожалением отставил коктейль и сел в кресло, жестом пригласив Гатри занять кресло напротив. Сыщик заговорил:

— В сущности, я приехал затем, чтобы сообщить вам, что нам уже не понадобятся ваши показания. Вы и так много сделали для следствия, и я надеюсь, что нам не придется вас беспокоить. Мы не станем упоминать и о попытке покушения на вас. Дополнительное обвинение ничего не прибавит. А вам не придется выступать в суде.

Ривелл кивнул:

— Спасибо за услугу.

— Не стоит благодарности. Все было решено в Скотланд-Ярде, хотя я за вас был очень рад. — Взгляд Гатри цепко исследовал комнату. — Я, кажется, мешаю вам завтракать?

— Вовсе не мешаете, я не собираюсь завтракать.

— Нет, вам надо что-нибудь поесть!

— Je n'en vois pas le necessité, [5] Не чувствую необходимости (фр.). — мрачно ответил Ривелл по-французски.

— Бросьте свои чудачества! — воскликнул Гатри, но его взгляд упал на отвергнутую Ривеллом яичницу с беконом. — М-да, должен признать, что это не выглядит соблазнительно… И все равно, Ривелл, вы не должны вгонять себя в гроб из-за этой истории. Хотя действительно она очень неприятная, очень, даже для такого видавшего виды человека, как я. За двадцать лет работы мне пришлось арестовать за убийство только трех женщин, к такому привыкнуть трудно. И все же постарайтесь не падать духом и не завтракайте джином, если хотите дожить до приличного возраста! — Гатри помолчал, а потом добавил, словно ему в голову пришла неожиданная идея: — Послушайте, поедем пообедаем вместе где-нибудь? Кстати, спокойно поговорим. Я знаю один французский ресторанчик у Лесистер-Сквер. Тамошняя стряпня разбудит ваш аппетит. Одевайтесь, я подожду вас внизу.

Ривелл открыл было рот, чтобы отклонить нежданное приглашение, но Гатри его опередил:

— Нет-нет, идем без всяких возражений! Кстати, у вас не найдется сегодняшней газеты?

Ривелл указал на брошенную на пол смятую газету.

— Благодарю! — дружелюбно откликнулся сыщик, подбирая листы. — Ох, какой шум подняли газетчики вокруг нашего дела!

Через полчаса Ривелл и Гатри вышли из такси на узенькой улочке в Сохо. Настроение у Ривелла слегка улучшилось, чему способствовал новый коричневый костюм, только что полученный от портного. К тому же здесь Лондон выглядел менее мрачным, чем на окраине.

В ресторане они уселись за столик и заказали блюда французской кухни. Большая бутылка рейнского вина сумела склонить Ривелла к более оптимистическому видению окружающего мира.

Ривелл помалкивал, зато Гатри говорил без умолку, лишь иногда касаясь деловых вопросов. Ривелл слушал не без удивления: он не подозревал в сыщике такого, казалось, неисчерпаемого ресурса разговорчивости.

По предложению Гатри они перешли в маленький отдельный кабинет выпить кофе с ликером. Полулежа в глубоких креслах, оба наслаждались крепким кофе, старым бренди и сигаретами, и Ривелл наконец почувствовал, что жизнь все-таки стоит затрачиваемых на нее усилий.

— Здесь неплохо, — заметил он удовлетворенно. — Надо будет мне зайти сюда еще раз.

Гатри кивнул:

— Да, здесь вкусно кормят и не беспокоят глупыми церемониями. Можете сами вешать плащ и шляпу, и нет банды гардеробщиков, норовящих урвать чаевые. Я вас сюда не первого привожу, здешние стены хранят невероятные секреты.

— Вы хотите и со мной чем-то поделиться?

Гатри улыбнулся:

— Пока не уверен… Кстати, вы заняты сегодня во второй половине дня?

Ривелл качнул головой:

— У меня нет ничего такого, чем я не смог бы пренебречь.

У него и вправду не было никаких приглашений или дел, а кроме того, сейчас ему было просто лень беспокоиться о делах, даже если бы они у него и были.

— Отлично. Я тоже свободен, так получилось. Вот я и подумал: едва ли мы встретимся в обозримом будущем, а вам, может быть, интересно узнать кое-что о «нашем» деле.

— Я весь внимание.

— Вы умный человек, Ривелл, у вас прекрасные мозги. Но я не уверен, что вы не станете распространять всякие слухи и собственные догадки в том случае, если не узнаете правду обо всем случившемся… — Гатри засмеялся. — Ладно, шутки в сторону. Итак, у вас были свои хитроумные версии по оукингтонскому делу, но результат оказался неподвластен здравому рассудку. Хотя после моего рассказа у вас, Ривелл, будет возражение: мол, иные мои версии были ничуть не менее правдоподобны, чем реальные события.

Гатри попыхтел трубкой и продолжил:

— Да. За исключением того, что я сразу вычислил преступника, я ошибался во многих деталях. Конечно, главное было схватить его — то есть ее, — но я долго чувствовал себя школьником, который дал правильный ответ, но шел к нему не тем путем. Если вы хотите услышать всю историю целиком, подождите минут пять: мне надо сделать один телефонный звонок.

Вскоре Гатри вернулся и продолжил рассказ:

— Да, я настолько же был не прав, насколько прав. Я ошибался, к примеру, по поводу смерти первого мальчика. И я ошибался по поводу смерти Ламберна. Конечно, когда я говорю, что был прав в одном и не прав в другом, я сверяю свои оценки и действия прежде всего с показаниями этой женщины. Если вы спросите, почему ее показания следует считать достоверными, мне нечего на это ответить. Она умеет выдавать за правду самую чистейшую ложь. Никогда еще не встречал таких мастериц. Но мы взяли ее с поличным, и не думаю, что она станет и дальше водить нас за нос.

— Она сама решилась на полное признание? — спросил Ривелл дрогнувшим голосом.

— Да. Я предложил ей взять адвоката, но она заговорила сама. Похоже, даже бахвалилась перед нами своей изощренной хитростью. Такое поведение не редкость среди преступников высокого полета.

— Как она восприняла арест?

— О, вполне нормально. После первого приступа истеричной откровенности она замкнулась в себе, но мы записали все, что она наговорила, напечатали и оформили как протокол показаний. Дали ей подписать. Представьте себе, она спокойно прочитала и подписала, словно чек в оплату за шляпку.