Эдмунд Криспин - «Карандаш»

Только на третью ночь они пришли наконец за Элиотом. Он ждал их долго и, хотя всегда отличался умением сохранять хладнокровие и выдержку, ожидание тяготило его. Не то чтобы он уж настолько привык к роскоши, что жить без нее не мог, но тоскливое убожество номера, который он снял в дешевых меблированных комнатах в Клеркенуэлле, всерьез действовало ему на нервы.

Сейчас, слыша, как поскрипывают деревянные ступени лестницы под их осторожными, крадущимися шагами, он мельком глянул на часы и проделал необходимую операцию с той штуковиной, которую прятал на себе. Потом он намеренно развернул кресло так, чтобы сидеть спиной к двери.

Когда дверь бесшумно открылась, его запоздалый бросок за пистолетом получился достаточно убедительным, чтобы напугать их. Кто-то негромко охнул, и все вместе они тут же навалились на него, заломили руки и неуклюже сунули револьверный ствол куда-то за ухо.

— Мелкие жулики, — подумал презрительно Элиот, изобразив бурное, но быстро сломленное сопротивление. «Мелкие жулики», — повторил он про себя еще раз, когда наскоро ощупав карманы, его спустили вниз и запихнули в ожидавшую машину.

В его презрении к ним не было ни малейшего тщеславия. За долгую карьеру профессионального убийцы среди его чувств для этого не осталось места. Только однажды Элиот совершил убийство ради себя самого — тогда он был на волосок от смерти. Больше таких ошибок он не повторял.

Минула полночь. На узенькой улочке не было ни души. Огромный черный лимузин тронулся с места мягко и почти беззвучно. Немного погодя он свернул на какой-то пустырь и остановился. Шторки на окнах задернули, в рот Элиоту затолкали кляп, глаза завязали, руки крепко стянули за спиной. Когда они обнаружили, что больше не встречают сопротивления, уверенности в себе у них заметно прибавилось.

В сущности между ними и бандой Эллисона нет никакой разницы, размышлял Элиот, заметив, что автомобиль снова тронулся. И те и другие — мелкое жулье, шайки домушников и карманников, которые не поделили территории. Поэтому-то он и оказался здесь.

Он даже не пытался запоминать вслепую направление движения машины. Об этом его не просили, а он сам считал излишнее любопытство пороком для наемного убийцы и действовал всегда строго в рамках полученных инструкций. Откинувшись на заднем сидении, он мысленно еще раз проанализировал задание, которое предстояло выполнить на этот раз.

— Люди Холдена начинают меня утомлять, — сказал ему Эллисон, главарь банды — молодой хорек с напомаженными волосами и манерами дешевого супермена, заимствованными из голливудских боевиков. — Но стоит разделаться с самим Холденом, и его придурки разбегутся кто куда. Для этого дела ты нам и нужен.

Элиот только кивнул. Остальное ему было понятно без слов.

— Беда лишь в том, — продолжал Эллисон, — что мы никак не можем засечь, где укрывается Холден, в каком месте у него «бункер». Нужно, чтобы они сами вывели нас на него. Вот я и решил, что ты будешь нашей наживкой… Отравленной наживкой, — добавил он и ухмыльнулся, обнажив мелкие, острые зубы.

Элиот должен был разыграть из себя нового и не слишком стойкого члена банды Эллисона. Потом Холдену через третьих лиц дадут понять, что новичок располагает важной для него информацией, и Холден сделает все, чтобы заполучить ее.

Элиот внимательно слушал только то, что непосредственно относилось к его работе, пропуская мелочи мимо ушей. План неплох, подумал он. Холден должен был клюнуть на это. И клюнул, если судить по тому, что случилось.

Путь показался ему долгим. Больше всего людей Холдена беспокоило, должно быть, чтобы за ними не было «хвоста» или чтобы сам Элиот не догадался как-нибудь, в каком месте находится берлога Холдена. Ясно, что везли они его не самой близкой дорогой.

Но вот они прибыли. Элиота провели на второй этаж и грубо швырнули на постель. Кровать — хороший признак, подумал он. Это означает скорее всего, что у Холдена всего и есть, что одна эта затхлая комната. И отлично! Тем больше шансов, что дело будет сделано.

Он дал им несколько раз ударить себя, прежде чем заговорил. Привычка терпеть физическую боль выработалась у него еще в детстве, да и почему не потерпеть немного за такие деньги? Затем он выложил им то, что они хотели услышать, — легенду, которую подбросил ему Эллисон. Правды в ней было ровно настолько, чтобы ей можно было поверить. Играя свою роль, Элиот получал удовольствие. Что-что, а это он умел. Кроме того, на его стороне было преимущество: его глаза оставались завязанными, и они не могли следить за их выражением.

По крайней мере, как ему показалось, сам Холден — нервный и, судя по голосу, уже изрядно поживший пройдоха — остался доволен его ответами. А только его мнение и имело для Элиота значение. Он не сомневался, что уже не за горами то время, когда полиция вплотную займется обеими бандами, и их шумные, но мелочные стычки из-за кусков пожирнее прекратятся раз и навсегда.

Что касается Элиота, то ему все это до лампочки. Он должен лишь четко ответить заученный урок, оставить свою «визитную карточку» и получить причитающийся гонорар. А, вот, наконец, и неизбежное предложение, которого он заранее ожидал. Ладно, уговорили, сдался Элиот, немного для виду поломавшись. Он согласен работать на них, если, конечно, ему будут хорошо платить. И это они тоже охотно проглотили, принялись наставлять Элиота, что конкретно он должен был разнюхать для них о планах банды Эллисона, даже дали покурить, вставив ему сигарету между разбитыми губами.

Он готов был расхохотаться. Повязку с глаз ему так и не сняли. Такого доверия он еще не заслужил. Ясно, что они его отпустят, но на всякий случай не хотят, чтобы он запомнил слишком много.

Он выйдет отсюда, — это все, что ему хотелось знать. Вытянувшись на кровати, он едва уловимым движением залез пальцем в шов своего пиджака, и оттуда вывалился на простыню прямо под ним длинный и узкий предмет, который при обыске не нашли, да и не должны были найти. Едва заметно изменив позу, он слегка приподнял плечи и, насколько позволяла веревка, запихнул предмет под подушку. Это была великолепно сработанная миниатюрная вещица. Элиоту было даже немного жаль с ней расставаться, на первый взгляд — обыкновенный автоматический карандаш, но со встроенным часовым механизмом и мощным зарядом взрывчатки.

Эллисон сказал ему, что это одна из тех маленьких штучек, которыми во время войны снабжали французское Сопротивление для организации покушений на гитлеровских военных чинов. Элиот не мог не оценить «карандаш» по достоинству, хотя как орудие убийства он казался ему слишком ненадежным. С таким же успехом, как и Холден, взлететь на воздух может какая-нибудь дуреха-горничная, которая в недобрый час полезет делать уборку. Только это уже не его забота. Он выполнил, что было велено, и деньги получит теперь в любом случае.