Патрисия Вентворт - Смерть в конверте

Марч коротко кивнул в знак согласия:

— Очень похоже на правду. Но пока первое дело стоит особняком, и если мисс Пелл не откажется от своих показаний, не будет оснований считать смерть ее племянницы не самоубийством. А насчет предположения, что убийца во всех трех случаях один и тот же человек, остается вопрос — кто он? Пока все, что вы говорите, а также дополнительные показания указывают только на Сциллу Рептон. Дорис могла подобрать компрометирующий клочок бумаги не обязательно в комнате мисс Мегги, причем нам неизвестно, как он оказался на полу: выпал из комода, из книги, прилип к промокашке, он мог выпасть из кармана вместе с носовым платком или вывалиться из сумочки или мусорной корзины. Помню, вы сказали, что Дорис провели в комнату мисс Мегги. А что случилось, когда она уходила?

— Флори впустила девушку, но уходила она одна.

— Значит, ее могли позвать в спальню или гостиную Сциллы, которая выходит в холл. Разве нет?

— Не знаю, Рэндел.

— Мисс Рептон могла попросить девушку выполнить для нее какую-нибудь работу. Они, например, вытаскивали выкройки, а вместе с ними вывалился и кусочек письма. Если миссис Рептон, женщина молодая и сильная, узнала, что Дорис вечером вернется в поместье, то вполне могла столкнуть ее с моста. Но лиха беда начало, дальше предполагаются другие убийства, особенно подкрепленные денежным мотивом в случае Роджера Рептона. Конечно, нет никаких доказательств ее контакта с Конни Брук в интересующий нас вечер, но достаточно, если удастся доказать, что она отравила мужа, тогда два остальных случая можно оставить без дополнительного расследования.

Мисс Силвер покачала головой:

— Не верю я в вину миссис Рептон.

— Бога ради, скажите, почему?

Крючок быстро мелькал в умелых руках, превращая голубую шерсть в нарядную кромку.

— Трудно облечь мою уверенность в слова, — начала мисс Силвер. — Сцилла выглядит так, как будто совершенно не осознает грозящую ей опасность и ничего не боится. В случае ее виновности мы бы заметили некую уязвимость, изменение поведения или еще что-то в этом духе. Понимаете, труднее всего скрывать страх, а эта женщина ведет себя так, как будто бы у нее совершенно нет никаких причин чего-либо бояться.

— Я бы сказал, что она просто чересчур самоуверенна.

— Но даже закоренелый преступник чувствует приближение опасности. Если бы Сцилла совершила три убийства, то во время вашего последнего допроса она бы поняла, что находится на грани разоблачения, и вела бы себя как-то иначе, я в этом уверена. Меня поразило именно полное отсутствие в ней настороженности. Собственно, это все, что я могу сказать в объяснение своей позиции.

— У этой женщины твердый характер, я считаю, она тогда умело притворялась. И продолжаю настаивать, что если всех троих убили, то наиболее вероятно, что это сделала именно она.

— Это дело началось не с убийства, Рэндел, — покачала головой мисс Силвер, — оно началось с анонимных писем. Именно они — первопричина всего случившегося. Найдя их автора, вы найдете психически неуравновешенного человека с тайной страстью властвовать.

Марч удивленно поднял брови:

— Мне вполне понятно, что Сцилла могла расстроить себе нервы в Тиллинг-Грин.

— Ох, Рэндел, нет… не в то время, когда появились первые анонимки. Тогда ее связь с Гилбертом Эрлом была в самом разгаре, и голова ее была занята организацией тайных свиданий и всяческими уловками, непременно сопутствующими подобного рода делам. Кроме того, я сомневаюсь, что она решилась бы обвинить саму себя в супружеской измене, а в письмах содержится именно это.

— А в других письмах, кроме того, которое получил полковник, тоже такое написано?

— Вероятно, об этом упоминается в письме, предназначенном Валентине. Флори упоминала, что девушка получила анонимку. Мисс Грей ведь признала это, правда?

— Да… девушка сказала, что сожгла письмо. Могу согласиться, что вы правы и там упоминалось о связи Сциллы и Гилберта.

— И вы настаиваете, что такое письмо могла написать сама Сцилла?

— Не уверен. Мне кажется, вполне могла, если она ставила перед собой цель не допустить свадьбы девушки, невзирая на последствия. Именно такой мотив выдвигал ее покойный муж. — Констебль встал. — Ладно, все наши с вами разговоры — пустые предположения, а мне надо дело делать. Сам я считаю, что у нас достаточно оснований для ареста миссис Рептон.

Мисс Силвер отложила вязанье и тоже встала.

— Вы допросите ее еще раз?

— Не представляю, что нового она сможет сообщить. На этот раз она будет поосторожнее.

И констебль вышел из кабинета, испытывая неуловимое чувство, что не дотянул до каких-то трудно определимых стандартов.

После обеда мисс Силвер с мисс Мегги пили кофе в гостиной. Полностью законченный кардиган маленькой Жозефины, который оставалось только отгладить, был должным образом изучен и удостоен наивысших похвал, а естественным образом возникший разговор о семье Этель Буркет оказался необычайно увлекательным.

— Я часто думаю, — вздохнула мисс Мегги, — как бы я обрадовалась, если бы Валентина вышла замуж и завела детей, ведь так интересно наблюдать, как они растут. Наверно, мне не следует говорить о таких вещах сейчас, когда она даже не помолвлена.

Мисс Силвер улыбнулась:

— Может быть, рано называть отношения мистера Лея и Валентины помолвкой, но все же…

— Бог мой, — воскликнула пожилая дама, — вы хотите сказать, что люди уже заметили?

— Ничего не поделаешь, — с философским спокойствием констатировала ее собеседница.

— Бог мой! — снова воскликнула мисс Мегги и вздохнула. — Только бы больше не приходили эти гнусные письма.

Мисс Силвер подождала, что за этим последует, но, не дождавшись, спросила:

— А вы сами их получали?

Мисс Мегги испуганно оглянулась, но в комнате не было никого, кроме них двоих и мебели.

— Ох, мисс Силвер, — нерешительно начала она, — я никогда никому об этом не говорила… Знаете, я действительно получила такое письмо.

Женщина быстро поставила на стол свою чашку, потому что руки у нее задрожали, а все из-за ужаса, который она каждый раз испытывала, вспоминая о том письме.

— Лучше бы вам рассказать о нем полиции, — заметила мисс Силвер.

Мисс Мегги покраснела:

— Нет, я не смогу, правда, не смогу! Там написаны такие гадости!

— О вашей невестке?

— Да… Вы просто не представляете, что там написано.

— А вы его сохранили?

Мисс Рептон понизила голос до еле слышного шепота:

— Да, я спрятала его в своей шкатулке для драгоценностей, под замком. Вы хотите, чтобы я его вам показала? Знаете, после смерти Роджера я подумала, что должна его кому-то показать, а вы мне уже так помогаете! Пожалуйста, взгляните на него, может быть, подскажете, как следует поступить.