Рекс Стаут - Лига перепуганных мужчин

Второе. Давайте рассмотрим подробности того, что, как предполагают, случилось в приемной доктора Бартона. Доктор Бартон достал пистолет из своего стола и пошел в приемную. Чапин, ожидавший его там, забрал у него пистолет, выстрелил в него четыре раза, выключил свет, бросил оружие на пол, а потом встал на четвереньки, чтобы ощупью найти его в темноте. Что за картина! По свидетельству миссис Бартон и ее горничной, доктор Бартон находился в приемной не более шести секунд до того, как прозвучали выстрелы.

Бартон был высоким и сильным человеком, а Чапин тщедушным калекой, который даже не умеет ходить без палки. Ну, теперь я собираюсь сосчитать вам до шести… Это было шесть секунд. За этот короткий срок хромоногий Чапин, как полагают, отнял у Бартона пистолет, уж не знаю каким образом застрелил его, уронил пистолет, доковылял до выключателя, чтобы погасить свет, потом вернулся к столу и упал возле него. Что вы думаете по этому поводу, джентльмены? Меня интересует ваше объективное мнение.

Поднялся Леопольд Элкас, на этот раз его черные глаза не были обращены внутрь как обычно, он ими смотрел на собравшихся в кабинете. И голос его звучал громко и решительно.

– Любой человек, который хоть на одну минуту мог поверить в такую нелепицу, настоящий кретин!

Он внимательно посмотрел на Вулфа.

– Я принесу вам свои извинения, сэр, когда этот детский сад окончится.

После этого он сел на место.

– Благодарю вас, доктор Элкас. Переходим к третьему пункту. Чего ради Чапин вздумал выключить свет? Можете сами придумать свои объяснения, когда у вас появится свободное время. Скажу одно, поступки любого человека, даже убийцы, всегда можно так или иначе объяснить. Поверить тому, что Чапин застрелил Бартона, а потом допрыгал до стены, чтобы выключить свет, я никак не могу. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из вас поверил в такую глупость!

Кое-кто закивал головой, но неожиданно взвился Джордж Бретт:

– А я скажу вам, Вулф, во что я верю. Я полагаю, что мы наняли вас, чтобы причинить Полю Чапину неприятности, а вовсе не для того, чтобы избавлять его от них!

Дреммонд захихикал, а Эйерс засмеялся. Николас Кэбот требовательно спросил:

– А что говорит сам Чапин? Застрелил он Бартона или нет? Что, по его словам, произошло в течение этих шести секунд?

Вулф покачал головой, его щеки немного разгладились:

– Возможно, Поль Чапин все это расскажет на свидетельском месте, доказывая свою невиновность. Вряд ли вы можете требовать от меня, чтобы я все это разболтал в присутствии тех, кого он считает своими врагами.

– Какого черта! Ему все равно никто не поверит!

Это Фердинанд Бауэн облегчил себе душу.

– Вне всякого сомнения, за это время он уже успел состряпать великолепную историю.

Вулф повернул голову в сторону Бауэна и посмотрел на него. Мне было любопытно, отведет он глаза в сторону или нет. Нет, он тоже смотрел в лицо Вулфу.

Тот вздохнул.

– Ну, что же, джентльмены, я познакомил вас с положением вещей в данном деле, и я снова поднимаю вопрос, считаете ли вы, что я выполнил свои обязанности по нашему соглашению и заслуживаю свои гонорар? Я считаю, что да. Но решать вам путем голосования. Арчи, будь добр, спроси всех в отдельности.

Кэбот запальчиво возразил Вулфу:

– Я проголосую против. В случае, если Чапина оправдают и доказательства будут представлены…

Вулф кивнул ему.

– Я уверен, мистер Кэбот, что этим голосованием еще не все решится. Вы сами в этом убедитесь, если я проиграю.

Я начал называть их имена по алфавиту:

– Джулиус Эдлер?

– Нет, я бы хотел сказать…

Вулф оборвал его:

– Одного «нет» вполне достаточно. Арчи!

– Майкл Эйерс?

– Да!

У него это прозвучало как вызов.

– Фердинанд Бауэн?

– Нет.

– Эдвин Роберт Кайрон?

– Да.

– Николас Кэбот?

– Нет.

– Филмор Коллард?

– Да.

Ошеломляюще. Девять тысяч баксов! Я сделал паузу, чтобы взглянуть на него.

– Александр Дреммонд?

– Нет.

Конечно. Проклятый скупердяй!

– Леопольд Элкас?

– Да.

Разве? Четыре на четыре.

– Огастес Фарелл?

– Да.

– Теодор Джейс?

– Нет.

– Л.М. Ирвинг?

– Нет.

– Артур Коммерс?

– Нет.

Три ребеночка не из нашего города – три «нет» подряд. А я был уверен, что Вулф гордится тем, что дозвонился до них по телефону!

– Сидней Ланг?

– Да.

– Арчибалд Моллисон?

– Да.

Снова ровно. Семь-семь. Мне осталось спросить всего лишь одного.

– Джордж Бретт?

– Нет.

Я вернулся к Вулфу.

– Семь «да» и восемь «нет».

Все разом заговорили, Леопольд Элкас подошел было к столу Вулфа, явно намереваясь что-то сказать, но тут же вернулся на место… Вулф же спокойно налил себе пива из новой бутылки, которую я откупорил, поставил стакан на стол, после чего взял в руки пресс-папье и стукнул им по доске стола. Они обернулись, но разговоров не прекратили. Он стукнул вторично, после чего воцарилась тишина.

Вулф заговорил:

– Джентльмены, я прошу внимания…

Но Кэбот уже почувствовал себя хозяином положения. Он заговорил высокомерно.

– Мы проголосовали. В отношении «Записки» дело решено.

– Ваше голосование не решило судьбу человека, а ведь речь идет именно о ней. Я хочу обратиться с двумя просьбами. Сначала к тем восьми, которые проголосовали против меня. Пожалуйста, поддержите меня. Я обращаюсь к каждому из вас в отдельности, у меня есть основание предполагать, что один из вас изменит прежнее «нет» на «да». Ну, джентльмены, даю вам минуту на размышление.

Они закачали головами, кто-то из них попробовал что-то пробормотать в свое оправдание, но тут же замолчал.

Тогда Вулф обратился совершенно иным тоном к одному из них:

– В таком случае я обращаюсь персонально к вам, мистер Бауэн. Я прошу вас проголосовать «да». Вы, разумеется, понимаете почему. Согласны ли вы сказать «да»?

Они все уставились на биржевого маклера. И я в том числе. На этот раз у него не было уверенности, но в общем и целом он неплохо выдержал наше повышенное внимание и голос его звучал достаточно твердо, когда он отвечал Вулфу:

– Нет, конечно, с какой стати?

Он на секунду оставался с открытым ртом, очевидно, хотел что-то добавить, но передумал и закрыл рот.

Вулф шумно вздохнул.

– Мистер Бауэн, вы простак!.. Джентльмены, я хотел бы объяснить вам, почему я раньше не сделал того, что намереваюсь сделать сейчас. По правде говоря, я терпеть не могу вмешиваться в те дела, которые меня не касаются.

Ну, а в этом деле мне это будет дорого стоить, а чтобы быть точным – двенадцать сотен долларов, чему равняется доля мистера Бауэна по «Записке».

Ну, и потом, это совершенно мое дело. Если какого-то человека подозревают в преступлении и если мне платят достаточную сумму, чтобы уличить его в этом, я это делаю. Это мой бизнес. Я знаю, что существуют такие люди, которые считают делом своей чести совершенно бесплатно изобличить любого преступника, особенно убийцу. Я считаю, что они этим занимаются для развлечения, в чем нет ничего удивительного, если подумать, какими только дикими вещами не заполняют люди свое свободное время. У меня имеются иные способы бороться со скукой, борьба же с преступниками является для меня работой. И я стану охотиться за кем угодно, если мне за это заплатят. Но мне никто не предлагал заплатить за то, чтобы я обнаружил убийцу доктора Бартона. Наоборот, если я его разоблачу и отдам в руки правосудия, я потеряю двенадцать сотен долларов, но зато я обеспечу себе получение большей суммы… мистер Фарелл, будьте любезны, пересядьте на другой стул. Благодарю вас. А ты, Арчи, сядь на стул, освобожденный мистером Фареллом, рядом с мистером Бауэном.