Эрл Гарднер - Содержанки по своей воле не уходят

— Да, в том случае, если вам стала известна стоящая информация, — предупредил я ее. — Как долго продолжалось все между Эвелин Эллис и Стэндли Даунером?

— Никто не знает, — ответила она, — но началось это явно задолго до того, как она приехала в отель. Она снимала в Лос-Анджелесе квартиру под именем Эвелин Эллис. Примерно недель шесть тому назад она появилась здесь и зарегистрировалась в отеле уже как Беверли Кеттл. Она держала за собой номер в отеле, оплачивая его помесячно, но часто вылетала в Лос-Анджелес и затем прилетала обратно. Как я сказала, в Лос-Анджелесе она держала квартиру на имя Эвелин Эллис. Она жила, используя два имени, так что, когда исчезала Эвелин Эллис, то здесь появлялась Беверли Кеттл.

— Кто знал об этом? — спросил я.

— Очевидно, только Стэндли Даунер. Обычно он, когда она приезжала в Сан-Франциско, звонил ей по междугородному телефону пять или шесть раз в день. Но каким-то образом об этом разузнала подружка Стэндли Даунера, некая девица по имени Хейзл. Она приезжала сюда, и, как я догадываюсь, между ними произошла ужасная сцена. Один из соседей Эвелин Эллис жаловался дежурному портье. Во время ссоры они обзывали друг друга самыми мерзкими словами.

— Какими именно словами?

— Мерзкими: потаскуха, сука и… о, Дональд, вы же знаете, каковы женщины, когда они сцепятся друг с другом. Они не стесняются в выражениях.

— Хорошо, — примирительно заметил я, — оставим пока в покое лексикон ругающихся женщин. Как насчет самого убийства?

— Знаете ли, я думаю, что, когда Стэндли Даунер приехал в отель, он первым долгом позвонил ей и она, должно быть, поднялась к нему наверх и затем… я думаю, что именно тогда они обнаружили, что что-то неладное произошло с сундуком или с чем-то еще.

— Когда они начали звонить из отеля? — спросил я.

— Никто из них и не пытался сделать это. И в номере-люкс и в ее комнате царила полнейшая тишина.

— Но он же позвонил ей, когда появился в отеле?

— После того, как поднялся в свой номер-люкс. Он сразу же позвонил ей.

— И вы считаете, что она поднялась к нему?

— Я знаю, что она поднялась к нему, поскольку кто-то позвонил в номер-люкс из города и на этот звонок ответил голос Эвелин.

— Вы знаете, кто звонил из города?

— Нет, на линии слышался мужской голос. Как только он сказал, что хочет говорить со Стэндли, Эвелин тут же передала ему трубку.

— И о чем был разговор?

Она покачала головой.

— У Берни не было времени слушать их. В этот час в отель поступало много звонков, и ей пришлось работать не покладая рук.

— Так что никак нельзя было выяснить, кто же это звонил из города?

— Никак.

— Полиция беседовала с Берни?

— Пока нет.

Я вынул из кармана бумажник и вытащил из него купюру в двадцать долларов.

— Эрнестин, — обратился я к ней, — в этом деле вам предстоит понести некоторые расходы. Мне бы хотелось получить список телефонных номеров, по которым в последние несколько дней звонила Эвелин Эллис. Мне особенно интересно было бы знать, обращалась ли она по каким-либо делам в фотокомпанию «Хэппи Дейз», а также, в какой степени она помешана на фотографировании.

— Это имеет какое-нибудь значение? Я имею в виду для расследования дела об убийстве?

— Возможно, это будет иметь немаловажное значение. Как вы считаете, вы можете выяснить все это для меня?

— Не исключено, — заверила она меня, — но, Дональд, каким образом вы узнали все эти вещи обо мне, о моем характере? Неужели я такая простушка?

— Вы не простушка, — возразил я, — как раз наоборот, присущая вам скрытность подсказала мне, что у вас глубокая натура, что вы по природе правдивый и лояльный человек и довольно одинокий.

— Дональд, вы стремитесь щадить мое самолюбие.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я не пользуюсь успехом у мужчин, — пояснила она. — Я знаю это, и вы достаточно умны, чтобы понять это. Вы также достаточно умны для того, чтобы характеризовать такую девушку, как я, таким образом, что она начинает выглядеть привлекательной. Я толком не знаю, почему в качестве соседок по общей квартире я выбираю красивых женщин, но именно так я всегда и поступаю. Думаю, что это потому, что мне свойственен комплекс неполноценности или что-то в этом роде.

Возьмите для примера Берни. Она уходит на свидания почти каждый вечер. У нее нет постоянного дружка. Она непостоянна в любви и водит мужчин за нос. Они просто без ума от нее.

Ее вполне устраивает то, что с ней в одной квартире живу я, поскольку она ходит на свидания, а все основные заботы по ведению хозяйства в доме лежат на моих плечах. Но мне тоже нравится жить вместе с ней, так как в начале вечера, когда она переодевается для своих свиданий, мне удается выпытать у нее всю подноготную. Я заставляю ее рассказывать мне со всеми подробностями о том, где она была прошлой ночью, чем она занималась, о чем разговаривала, о том, как к ней пристают парни, словом — обо всем.

Я выкачиваю из нее все, что касается ее работы, того, чем она занималась в течение дня. Она делится со мной всеми слухами, которыми полон отель и… другая, менее терпеливая девушка выгнала бы меня в три шеи. Однако Берни — замечательная компаньонка. Она — очень понимающий человек и, честно говоря, Дональд, я думаю, что она понимает мою натуру и знает, что я страдаю от какого-то глубокого чувства безысходности. Я не могу жить так, как мне хотелось бы, и поэтому я живу какой-то чужой жизнью.

— Эрнестин, какая у вас работа, чем вы занимаетесь? — спросил я.

— Я — бухгалтер, — пояснила она, — мне пришлось обучаться бухгалтерии! Конечно, я обучалась также и работе секретарши, но мне нравятся цифры, и я нравлюсь цифрам. У меня хороший почерк, я не ошибаюсь при расчете. Когда я считаю на арифмометре, он так и поет в моих руках. Я работаю на нем вслепую и никогда не делаю ошибок.

Есть еще одна вещь, касающаяся меня. Другие девушки, работающие секретаршами, наряжаются в красивые одежды, и их боссы замечают это, когда диктуют им. Они не возражают против этого, но обязательно замечают, когда на девушке нарядная, красивая одежда. А бухгалтер обычно сидит в самом углу, и никто не замечает, что именно она надела на себя. В этом вся я. В этом весь мой удел жизни.

— Знаете что? — сказал я ей.

— Что?

— Из вас получилась бы первоклассная женщина-детектив.

— Получилась бы?

Я кивнул.

— Почему?

— Видите ли, во-первых, вы особенно не выделяетесь среди других женщин. Те ваши качества, которые заставляют вас забиваться в самый угол офиса, являются идеальными для работы детектива. Вы могли бы действовать где угодно, но вас при этом никто бы не замечал. Вашему мышлению свойственна дедукция, и у вас замечательный дар наблюдательности. У вас прекрасная память на цифры, и вы умеете точно судить о характере человека, включая ваш собственный характер. Когда я вернусь в Лос-Анджелес, то постараюсь присмотреть для вас что-нибудь. В следующий раз, когда при расследовании какого-нибудь дела потребуется помощь со стороны женщины, оперативного сотрудника, я посмотрю, не захотите ли вы покончить с вашим уделом бухгалтера и окунуться в волны настоящей жизни.