Эрл Гарднер - Содержанки по своей воле не уходят

— Не трогай портфель, — предупредил я носильщика, — его уже и так достаточно запачкали. Ничего не трогай. Пусть над портфелем поработают специалисты по отпечаткам пальцев.

— О, Дональд, что же это такое? — спросила Эрнестин.

— Эрнестин, — обратился я к ней, — я поручаю тебе проследить за всем этим. Никому не позволяй дотрагиваться до этого портфеля. К ручке портфеля привяжи шпагат, чтобы на нем больше не оставалось отпечатков пальцев, а также, чтобы никто не стер старые. Где здесь телефон?

— Можно воспользоваться вот этим телефоном, прямо от меня. Я же послушаю, когда вы будете говорить.

Я позвонил в управление полиции и попросил инспектора Хобарта. Через несколько секунд он подошел к телефону.

— Инспектор, говорит Лэм, — представился я.

— О'кей, Лэм, что ты надумал?

— Вы обнаружили орудие убийства, — сообщил я.

— Я обнаружил?

— Да, вы.

— Где?

— Здесь, в отеле. Оно лежало в портфеле.

Хобарт немного помолчал, затем сказал:

— Дональд, мне это не нравится.

— Почему?

— Слишком быстро. И слишком легко. Ты можешь быть хитроумным детективом, но в этом случае ты оказался, черт побери, слишком хитроумным.

— Если бы вы и Селлерс не нарушили все мои планы сегодня утром, я бы нашел его еще раньше, — заявил я — Ты знал, что орудие было там, в отеле?

— Я искал его там, — подтвердил я.

— Где ты сейчас находишься?

— В комнате носильщиков, в отеле.

— Оставайся на месте, — распорядился Хобарт, — никому не разрешай что-либо трогать. Я еду к тебе.

— О'кей, — сказал я и хотел было положить телефонную трубку на место.

— Одну минутку, — вмешался носильщик и оттолкнул меня от телефона. — Алло, — произнес он. — Это носильщик в отеле. С кем я говорю?

В телефонной трубке раздались пронзительные звуки.

— Хорошо, — угодливо заявил носильщик, — я присмотрю, чтобы здесь никто ничего не трогал и чтобы все здесь оставалось на месте. Вы приедете прямо сейчас? О'кей, спасибо.

Носильщик положил телефонную трубку и извиняющимся тоном обратился к Эрнестин:

— Эрнестин, я знаю тебя, но я не знаю этого человека, и это важно. Полицейские подъедут прямо сейчас.

Эрнестин схватила меня за руку. Ее пальцы сжали мою руку так крепко, что причиняли боль.

— Дональд! — буквально завопила она. — О, Дональд! Я так возбуждена… надеюсь, я смогу научиться контролировать себя, но то, что я увидела здесь… Это же просто потрясающе!

Носильщик пристально посмотрел на нее.

— Каким образом вы узнали, что в портфеле был нож? — спросил он меня.

— Я этого не знал.

— Но вы же пришли и сразу спросили о портфеле, — повернувшись к Эрнестин, он спросил ее: — Кто этот парень?

— Я — Дональд Лэм, — отрекомендовался я, — представляю фирму «Кул и Лэм» из Лос-Анджелеса.

— Ладно, а чем занимается фирма «Кул и Лэм»?

— Расследованиями.

— Частные детективы?

— Называйте нас так, если хочется.

— Каким образом вы узнали, что именно следует спрашивать и что именно следует искать?

— А я и не знал. И не искал. Я просто обнаружил.

— Но вы же спрашивали.

— Да, спрашивал, — подтвердил я.

— Вот об этом я и хотел знать.

— Об этом, возможно, захочет знать полиция, — напомнил я ему, — а твое дело торчать здесь и только слушать.

— Я буду находиться здесь и внимательно слушать, — пообещал он, — не беспокойтесь об этом.

Инспектор Хобарт примчался в отель в рекордное время. Вместе с ним прибыл сотрудник лаборатории управления полиции. Я показал все, что обнаружил. Сотрудник полиции забрал портфель, а Хобарт стал расспрашивать об Эрнестин.

Я рассказал ему о ней.

Хобарт оглядел меня с ног до головы и заявил:

— Хорошо, поехали.

Он проводил меня и Эрнестин к полицейской машине, и мы поехали в управление полиции.

Я вновь оказался в кабинете Хобарта через полтора часа после того, как покинул его.

— Частные детективы, — заявил Хобарт, — могут помогать прессе и заниматься поисками улик при рассмотрении дел, связанных с разводом супружеских пар, или дел примерно такого же типа. Что же касается расследования дел, связанных с убийством, то ими занимается полиция.

Я кивнул.

— Я просто хочу быть уверенным в том, что ты понимаешь это, — заявил Хобарт.

— Что это значит? — спросила Эрнестин.

— Это значит, — ответил инспектор Хобарт, — что твой возлюбленный склонен к тому, чтобы отхватить слишком большой кусок чужой территории.

Лицо Эрнестин залилось краской. Вспыхнув, она поспешила возразить:

— Он — не мой возлюбленный.

Хобарт внимательно оглядел нас обоих.

— Ты оставайся здесь, — приказал он Эрнестин, — а ты, Лэм, — он ткнул согнутым пальцем в мою сторону, — пойдешь со мной.

Он провел меня в другую комнату и распорядился:

— Выкладывай.

— Что выкладывать?

— Об Эрнестин.

— Эрнестин — страстная поклонница телевидения, — объяснил я, — она с ума сходит от похождений частных детективов.

— Продолжай.

— Она живет в одной квартире с Бернис Гленн, работающей телефонисткой в отеле. У Бернис привлекательная наружность, и она пользуется успехом у мужчин. Она любит бегать на свидания. Она редко ест дома. Эрнестин следит за чистотой в квартире и обожает выслушивать рассказы о приключениях Бернис, когда та возвращается поздним вечером домой. В этом заключается вся жизнь Эрнестин: бессодержательное собственное существование подменяется стремлением услышать рассказы о богатом жизненном опыте других. Она вся во власти романтических приключений, услышанных ею от Бернис. Она страстно волнуется, когда смотрит телевизор. Когда она узнала, что я — частный детектив, ее глаза буквально вспыхнули от волнения.

— И что ты собираешься делать, просто позабавиться с ней?

— Можете верить или нет, но у меня есть планы в отношении Эрнестин.

— Какие, например?

— Я думаю, что подыщу ей работу.

— Где?

— В Лос-Анджелесе.

— Что же она будет делать?

— Она станет оперативной сотрудницей.

— У нее есть опыт подобной работы?

— У нее есть талант к этому.

— Ладно, продолжай.

— Обратите внимание на ее лицо, — предложил я, — она не следит за своей прической. Она так стремится познать жизнь со слов других, что не задумывается даже на секунду о собственной жизни. Если она будет продолжать существовать в том же духе, то так и останется робкой, как мышь, не добившись в жизни ничего, кроме разочарований. Если же она сможет перестать недооценивать себя, то тогда ей удастся выйти замуж за какого-нибудь честного, искреннего парня, который станет для нее хорошим мужем. Она будет прекрасной женой и матерью и позднее чертовски замечательной бабушкой.

— И что ты собираешься делать с ней?

— Возбудить ее до крайности, помочь ей выбраться из собственной скорлупы, чтобы, наконец, увидеть жизнь, заставить ее действовать, причем осмысленно, помочь ей развить собственные природные способности.