Рекс Стаут - Острие копья

— Спасибо. — Глубоко посаженные серые глаза продолжали разглядывать меня. — Я рада, что кто-то, пусть совсем незнакомый мне человек, признает за мной право распоряжаться хотя бы дверями собственного дома.

— Мама!

— Да, Сара. Не обижайся. Я знаю, совсем неважно, знает ли мистер Гудвин, что этого права никто у меня не отнимал. Ни ты и даже ни твой отец. Как сказал Тэн, этим распорядился Господь. Или, возможно, в ту минуту, когда он решил отдохнуть, сатана воспользовался этим и сыграл злую шутку.

— Мама, прошу тебя. — Сара Барстоу, встав, подошла к матери. — Если у тебя есть вопрос к мистеру Гудвину…

— У меня есть вопрос… — поспешно перебил ее я. — Вернее, два. Могу я задать их вам, миссис Барстоу?

— Разумеется. Ведь это ваша специальность, мистер Гудвин.

— Хорошо. Мой первый вопрос очень простой, но прежде чем ответить на него, вам придется подумать и многое вспомнить. Но вы единственный человек, который может дать на него ответ. Кто хотел, или, вернее, кто мог убить вашего мужа? У кого могли быть на это причины, новые или давно забытые старые? У него были враги? Мог кто-нибудь его ненавидеть?

— Это не один и не два вопроса, а целых четыре.

— Если хотите, могу объединить их в один.

— Не надо. — Сила воли не изменяла ей. — На все вопросы у меня будет один ответ. Я.

Это было столь неожиданным, что я застыл в изумлении. Сара, стоявшая рядом с матерью, положила ей руку на плечо.

— Мама! Ты обещала…

— Успокойся, Сара. — Миссис Барстоу похлопала дочь по руке. — Ты не разрешила тем, другим, повидаться со мной, и я благодарна тебе за это. Но поскольку мистер Гудвин здесь, чтобы задавать вопросы, он вправе получить на них ответы. Помнишь, что говорил твой отец? Не пытайтесь устроить правде засаду.

— Мистер Гудвин, прошу вас… — обратилась ко мне за помощью Сара.

— Глупости! — Серые глаза старой леди гневно сверкнули. — У меня свои способы защиты, дочь моя, и они не хуже ваших. Ваш второй вопрос, мистер Гудвин?

— Не торопите меня, миссис Барстоу. — Я вдруг подумал, что, не будь здесь Сары, мы со старой леди легко бы нашли общий язык. — Я еще не покончил с первым вопросом. А кроме вас могли быть другие, желавшие того же?

— Вы хотите сказать, желавшие его смерти? — Впервые решимость на ее лице уступила место подобию улыбки. — Нет, это исключено. Мой муж был хорошим, добрым и всеми любимым человеком. Я знаю, чего вы хотите от меня, мистер Гудвин. Чтобы я вспомнила всю свою жизнь, ее счастливые и горькие минуты, и нашла там уже тогда грозившую ему опасность, безжалостную и неотвратимую, как рок. Уверяю вас, ничего подобного не было. Мой муж никого в своей жизни не обидел и не создал себе врагов ни среди друзей, ни среди женщин. Он и мне не сделал ничего плохого. Я откровенно и честно ответила на ваш вопрос и от этого почувствовала облегчение. Но вы так молоды, вы совсем мальчик, и мой ответ, очевидно, шокировал вас так же, как и мою дочь. Я могла бы объяснить, почему я ответила именно так, но боюсь, что не сумею этого сделать. А обманывать вас мне не хотелось бы, так же, как причинить боль моей дочери. Когда Господь вынудил меня отказаться от прежнего авторитета хозяйки в этом доме, он не ограничился этим. Если вы способны понять Его, вам будет понятен и мой ответ.

— Хорошо, миссис Барстоу. Мой второй вопрос. Что побудило вас пообещать вознаграждение?

— Нет! — воскликнула Сара и встала между мной и матерью. — Никаких больше вопросов…

— Сара! — резким тоном оборвала ее старая леди. — Моя дорогая Сара, — продолжала она уже мягче. — Я отвечу на вопрос. Это моя доля ответственности. Не становись между нами.

Девушка повернулась к матери. Та снова была величественно спокойной.

— Нет, мистер Гудвин, я не сумасшедшая, если хотите, я — фантазерка и могу давать волю своей фантазии. Я сожалею, что предложила вознаграждение, и понимаю теперь, как это омерзительно. Но произошло это в один из таких мгновений, когда моя фантазия вдруг подсказала мне это, как один из способов возмездия. Никто не мог убить моего мужа, ибо такое никому бы в голову не пришло. Его смерти не желал никто, кроме меня, и то лишь в минуты тяжких страданий, которые Господь не должен был посылать даже самому грешному из нас. Я вдруг подумала, что должен же быть кто-то, кто не побоится вызвать на суд самого Господа Бога. Сомневаюсь, что это способны сделать вы, мистер Гудвин, правда, я не знаю вашего хозяина. Поэтому я жалею, что предложила вознаграждение, но если кто-то заслужит его, оно будет выплачено.

— Спасибо, миссис Барстоу. Скажите, кто такой Тэн?

— Кто, простите?

— Тэн. Вы сказали, что Тэн объяснил вам, что это Господь распорядился лишить вас авторитета в этом доме.

— А, понимаю. Конечно же, доктор Натаниэль Брэдфорд.

— Благодарю вас. — Я закрыл блокнот и встал. — Мистер Вульф просил поблагодарить вас за вашу выдержку и терпение. Он знал, что вам они потребуются, как только я открою свой блокнот.

— Поблагодарите и вы за меня мистера Вульфа.

Я повернулся и вышел, представив, как воспользуется моим уходом Сара Барстоу.

Мисс Барстоу пригласила меня остаться на ланч. Она нравилась мне все больше. Я прождал ее в холле, соединявшем солярий с домом, минут десять, пока она была у матери. Когда она вышла, я понял, что она уже не сердится на меня, и догадался почему. Ведь я не принуждал ее мать, она сама преподнесла мне все на блюдечке с голубой каемочкой. Следовательно, винить меня не было оснований. И все же немногие поняли бы это, окажись они на месте Сары, может, один из тысячи, да и то затаили бы скрытую неприязнь. Но я видел, что Сара пошла на договор и собиралась выполнять его, сколько бы бессонных ночей это ни стоило и каких трудностей ни сулило. С одной из них она уже столкнулась. Сейчас или позднее настроение миссис Барстоу может круто измениться, и новая фантазия придет ей в голову. Тогда я снова увижу Сару замкнувшейся и вежливо немногословной. Я не знал, что побудило ее сейчас к открытости и дружелюбию. Если моя голубая сорочка и светло-бежевый галстук, тогда я не напрасно потратился на них. Как сказал бы Сол Пензер, я был в них парень что надо.

Приглашая меня на ланч, она сказала, что брат тоже будет, а поскольку я хотел поговорить с ним, то все складывалось как нельзя лучше. Я поблагодарил ее.

— А вы отважная, мисс Барстоу, — сказал я ей. — По-настоящему отважная. Вам повезло, что Вульфу, мудрейшему из людей, пришла в голову мысль об этом соглашении. У вас куча неприятностей, и только этот договор может помочь вам справиться с ними.

— В том случае, если у меня будут неприятности, не так ли? — тут же парировала она.

— Они у вас уже есть, но та, которой вы больше всего боитесь, еще впереди. Да, вы храбрая, — повторил я.