А. Баантье - Смерть по уик-эндам

— Я прекрасно вас понимаю! — горячо заверил его Декок. — Все-таки известие об убийстве одного из своих служащих получаешь не каждый день!

Дольман в отчаянии всплеснул руками.

— Слава богу, это не так!

Декок застенчиво улыбнулся.

— Простите, если я сморозил глупость.

Дольман, чудесным образом оправившись довольно быстро от переживаний, вновь опустился в кресло. По-видимому, теперь эта сцена его даже слегка забавляла.

— Надеюсь, расследование идет успешно? — спокойно спросил он.

— Да что-то не очень, — ответил Фледдер. — Мы… — Он на мгновение запнулся, уловив тревогу в глазах инспектора, и быстренько скомкал концовку фразы: — В общем… мы делаем все возможное.

— И даже больше! — подчеркнул Декок. — Это и так ясно. Но вообще-то, дело практически безнадежное. Девушку задушили, а в таких случаях не остается почти никаких следов.

— Не завидую вам, господа, — сочувственно покивал хозяин дома. — Похоже, вы столкнулись с трудной задачей.

— Так оно и есть, — теребя поля шляпы, тоскливо отозвался Декок. — У нас нет ни отправной точки, ни каких-либо зацепок.

— То есть ничего такого, что помогло бы вам приблизиться к разгадке?

Детектив пожал плечами.

— Один шанс у нас все же есть. Но совсем крохотный. Можно сказать, один из тысячи.

— И что же это такое?

— Так, сущий пустячок, — грустно улыбнулся инспектор. — Впрочем, вам это будет неинтересно.

Дольман слегка подался вперед.

— Напротив, мне очень интересно! Честно говоря, иногда я читаю детективы, — заявил он полицейским с таким видом, словно желал потешить их самолюбие. — И отношусь к сыщикам с глубоким почтением. Так о каком шансе вы говорили?

— При удушении человек погибает от нехватки воздуха, — делая вид, будто старательно подбирает слова, принялся объяснять Декок. — Жертва начинает задыхаться, и при этом в девяти случаях из десяти непроизвольно опорожняет мочевой пузырь, особенно если он переполнен. Нам известно, что незадолго до смерти Эллен выпила большое количество кофе — по крайней мере несколько чашек. Поэтому не исключено, что, теряя сознание, она… избавилась от этой жидкости. Если ее убили на улице, любые поиски бесполезны — нам никогда не найти следов. Но если девушка погибла в помещении, это дает крохотную надежду успешно раскрыть дело.

— Каким образом?

— Разумеется, преступник в подобном случае тщательно заметает все следы. Но при этом он или она частенько забывают смыть мочу со швабры, которой вытирали пол, и просто либо бросают тряпку в угол, либо возвращают туда, где обычно хранятся такие вещи.

Дольман нервно рассмеялся.

— Но какой толк от этой швабры?

— О-о-о, — протянул Декок, вновь принимаясь теребить шляпу, — важность подобной находки не стоит недооценивать. В наше время эксперты лаборатории настолько компетентны и оснащены такой техникой, что в их руках даже швабра может рассказать очень и очень многое. С помощью специального анализа можно даже идентифицировать личность. Видите ли, в состав мочи входит довольно сложный набор различных химических элементов. Соотношение их у всех людей существенно разнится.

— Потрясающе!

— Конечно, все это замечательно, но сначала надо найти швабру, — резюмировал Декок. — А учитывая, как обстоят дела сейчас… — Обреченно махнув рукой, инспектор встал. — Еще раз прошу прощения за беспокойство, но, боюсь, нам пора.

— Прошу прощения, — смущенно пробормотал Дольман. — Не буду вас задерживать. — Он торопливо поднялся и проводил полицейских до самого крыльца. — Что ж, желаю вам успеха.

— Спасибо, — вежливо кивнул Декок. — Спасибо большое.

Они вышли на крыльцо, но, прежде чем Дольман успел закрыть за ними дверь, инспектор вновь повернулся к нему.

— Да, чуть не забыл. Завтра утром я хотел бы заглянуть в вашу контору. Возможно, в столе у девушки остались какие-нибудь личные вещи.

— Завтра утром?

— Если вам это удобно.

В глазах Дольмана мелькнула тревога.

— Да, конечно… пожалуйста, — слегка запинаясь, ответил он. — Не вижу никаких препятствий.

Декок вежливо приподнял шляпу.

— Превосходно! Большое вам спасибо. В таком случае, господин Дольман, до завтра.

Едва детективы оказались за пределами видимости, Декок внезапно со всей возможной прытью рванул к переулку, где они оставили машину.

Бегал инспектор крайне редко — не позволяла комплекция. Однако старику удалось набрать приличную скорость. Для такого массивного торса ноги у него были явно коротковаты. Несущийся на всех парах Декок выглядел забавно: шляпу он придерживал рукой, а сзади развевались и хлопали друг о друга длинные полы плаща.

Фледдер, крайне заинтригованный странным поведением Декока, после короткого спринтерского рывка ухитрился догнать наставника.

— Какая муха вас укусила? — крикнул он на бегу.

— Я тороплюсь, — пропыхтел Декок.

— Это я вижу.

— Тогда почему спрашиваешь? Вряд ли я готовлюсь к Олимпийским играм. Или ты именно это подумал? — Фледдер промолчал. Добежав до машины, инспектор протянул ему ключи. — Держи! — еле выдохнул он. — Поведешь опять ты. У тебя это лучше выходит.

— Куда едем? — лаконично бросил Фледдер, заводя мотор.

— К Императорскому каналу — со всей возможной скоростью, на какую способна эта ржавая жестянка.

Фледдер до отказа выжал акселератор и под визг шин так дернул с места, что через минуту тихие улочки, а затем и гравийные дорожки пригорода, где жил Дольман, слились в одно пятно.

Молодой детектив вправду был опытным водителем, и вскоре впереди показались окраины Амстердама. Сжимая руль, он с недоумением пытался понять, что задумал Декок. Про себя Фледдер крайне неодобрительно оценивал заискивание инспектора перед Дольманом. Что-что, а раболепие настолько не вязалось с личностью детектива, что у младшего инспектора даже мелькнула мысль: «Стареет Декок!» Однако, уловив предупреждающий огонек в глазах наставника, он тут же выбросил это из головы. Взгляд старого сыщика красноречиво говорил: «Не лезь и помалкивай!» Фледдеру пришлось сидеть как истукану и слушать всякую чушь о половых тряпках, швабрах и мочевых пузырях! «Что-то странное получается, — думал он. — Мы ни разу не обсуждали этого вместе. Ни разу!» Насколько ему было известно, план поимки преступника никаких швабр не предусматривал. Наморщив лоб, Фледдер покосился на своего пассажира. Тот опять развалился на сиденье и молча о чем-то размышлял. Зеленый огонек рации, подсвечивавший снизу лицо Декока, обычно похожее на морду добродушного пса-боксера, придавал ему зловещий вид.

— Что вы имели в виду, читая лекцию о швабрах? — осторожно осведомился Фледдер.

— Именно то, что сказал.