А. Баантье - Убийца из Квартала красных фонарей

— Что вам угодно?

— Кофе, — лаконично бросил инспектор. — И желательно поменьше мышьяка.

Явно не оценив шутку, Старая Молли с неприязнью уставилась на Декока, однако, злобно сверкнув глазами, покорно отправилась на кухню.

— Посмотрим, может, что-нибудь и получится, — обронила она на ходу. — В конце концов, жизнь заставляет угождать малейшим прихотям наших мальчиков в синем.

— Весьма похвально с вашей стороны, — усмехнулся инспектор.

Едва Молли вышла, он встал и, пересев на ее стул возле окна, внимательно посмотрел сквозь полупрозрачные занавески. Снаружи, за деревянной рамой, была установлена весьма любопытная система зеркал, похожих на автомобильные. Она позволяла видеть берег канала в обоих направлениях. Отсюда все просматривалось как на ладони. Мужские фигуры нерешительно переходили от одного окна-витрины к другому, деловито оценивая выставленных на продажу, обнаженных в разной степени «жриц любви». Рассеянный свет красных и розовых фонарей помогал скрыть неизбежные изъяны телосложения и представить товар в наиболее привлекательном виде. Именно освещение окон и комнат проституток дало название всему кварталу.

В числе прочих Декок обнаружил зеркало, расположенное почти горизонтально, что позволяло видеть вход в дом Молли. Таким образом, пока она сидела у себя на стуле, никто не мог войти или выйти незамеченным. Все это представляло собой отличный наблюдательный пост.

Когда Молли вернулась с кофе, инспектор по-прежнему сидел у окна.

— На кой черт вам понадобился мой стул? — недовольно проворчала Фонарик.

Брови Декока вновь совершили очередной трюк.

— Просто смотрю, — подчеркнуто вежливо, с дружелюбной улыбкой ответил он. — Смотрю… и прикидываю, могли бы вы видеть, как в дом вошел убийца Сони… — Для пущего эффекта инспектор сделал паузу. — А потом вышел…

— Говорят вам: я знать ничего не знаю! — буркнула Молли, гремя кофейными чашками на подносе. — Сто раз сказала вашим легавым, что ничего не видела.

Декок медленно кивнул.

— Ну, предположим, это вы так утверждаете, — насмешливо протянул он. — Разумеется, я читал все рапорты. Однако искренне надеюсь, что вы не думаете, будто я в это поверил. А если уж совсем откровенно, то мне ни одно слово не показалось правдивыми. — И старый инспектор, слегка вздернув голову, строго посмотрел на «мадам». — Послушайте, Молли, мы взрослые люди, и давно знаем друг друга. Давайте не будем играть в прятки. Вы всегда точно знаете, что происходит в доме. И всегда уверены в том, кто пришел, а кто ушел. — Он прищелкнул языком и удивленно развел руками, выражая глубокое неодобрение подобного упрямства. — И вот теперь, именно в тот единственный раз, когда не где-нибудь, а в вашем доме произошло убийство, вам ничего не известно? Бросьте, Молли, вы же не думаете, что я и в самом деле такой болван?

Хозяйка борделя, смущенно потупившись, переступила с ноги на ногу, поставила поднос на стол, помассировала затылок и пробормотала:

— В тот день я неважно себя чувствовала. Точнее, совсем паршиво. И рано легла спать. — Проковыляв к камину, женщина взяла с мраморной доски маленькую коробочку. — Вот, сами гляньте, порошок от доктора. Сильный порошок Его надо принимать каждый день. Если не верите, спросите у дока сами. И он вам скажет, что я больна.

Декок с наигранным изумлением воззрился на «мадам».

— Больны?! Вы… и вдруг больны? — В голосе инспектора звучал неприкрытый сарказм. — Что ж, все бывает в первый раз. Должно быть, и с вами это впервые в жизни. Пока я служу в этом участке, вы не пропустили ни одного дня. Кстати, позвольте-ка на секунду взглянуть на вашу коробочку.

— Там нет этикетки, — нервно сказала Молли.

Декок усмехнулся.

— И тем не менее, позвольте ее сюда…

Женщина дрожащей рукой протянула коробочку инспектору, и тот, внимательно осмотрев ее, с осуждением выпалил:

— Рецепт выписан пятого июля! На следующий день после убийства! Кстати, не потому ли вы так внезапно заболели?

— Я была настолько потрясена… — опустив голову, прошептала Молли.

Декок кивнул, однако сочувствия в его взоре не наблюдалось.

— Потрясены, говорите?! Охотно верю, но только после убийства, а никак не до! Вы отлично знали, что полиция не поверит в ваши басни о загадочной болезни, и на следующий день побежали к врачу жаловаться на мигрень или еще что-нибудь в этом роде, — сыщик указал на коробочку. — И вот вам, пожалуйста — порошок от головной боли наготове.

— Все равно я ничего не видела! — с хитрецой взглянув на него, упрямо повторила Молли.

Декок, повернув голову, вновь окинул взглядом набор шпионских зеркал. Затем встал, глубоко вздохнул и, подойдя к хозяйке борделя, мягко провел ладонью по ее черным волосам.

— Позвольте вам кое-что объяснить, — ласково улыбнулся он. — Вы имеете полное право скрывать седые волосы под черной краской. Этого закон не запрещает. Но… — тут инспектор угрожающе вскинул толстый палец и резко сменил тон, — если вы, старая греховодница, прячете от меня убийцу, у вас будут крупные неприятности! Я вам устрою такую жизнь, превращу в такое ничтожество, что вы пожалеете о том дне, когда впервые меня увидели. Я лично прослежу за тем, чтобы ваш бизнес приказал долго жить, а вашу лавочку навек прикрыли. А вам присмотрю камеру поуютнее, специально для наших самых дорогих гостей. — Декок тихонько постучал «мадам» указательным пальцем по лбу. — Надеюсь, это дошло до ваших крошечных хитрющих мозгов?

Молли судорожно сглотнула.

— Вы… вы не имеете права угрожать пожилой женщине…

Декок не обратил на ее слова ни малейшего внимания. Это означало, что он в ярости. Сильно раздражающие его вещи инспектор обычно откровенно игнорировал, и никто не мог сказать наверняка, делает он это нарочно или же сдерживает бешенство от боязни переступить черту.

Сыщик сел за стол и принялся за кофе, шумно прихлебывая. Производимые им при этом звуки вызывали отнюдь не самые приятные ощущения. Осушив чашку, инспектор поднялся и махнул рукой Фледдеру.

— Нам пора. Нечего тут рассиживаться!

Прежде чем выйти из комнаты, он вновь обернулся и, положив ладонь на дверную ручку, с угрозой произнес:

— Завтра я вернусь. На вашем месте я бы сегодня лег спать пораньше. Возможно, крепкий сон освежит память.

— Лучше б как следует выполняли свою работу, — проскрипела «мадам». — А я все равно ничего не видела!

— Ну-ну, — со скучающим видом буркнул Декок. — Я уже несколько раз слышал эту песню. Постарайтесь к завтрашнему дню сменить пластинку.

И в сопровождении Фледдера инспектор зашагал вниз по лестнице. В рабочей комнате Сони на первом этаже уже обитала другая проститутка — в этом бизнесе белые пятна заполнялись быстро, поскольку поток жаждущих обслуживания клиентов казался бесконечным.