Анне Вестли - Гюро

— А я специально ездила в Осло и училась на телефонистку и только потом уже начала работать дома на телефонной станции, — сказала Тюлинька. — Мне приходилось работать почти круглые сутки. Я боялась заснуть от усталости и всё время ела сахар, даже сварить себе кофе мне было некогда.

— Когда существовали маленькие телефонные станции, все знали нас и наши голоса, — сказала другая телефонистка. — Помните, как это было приятно? Тогда никто не мог обойтись без нашей помощи.

— Когда вы приедете ко мне в гости? — спросила у подруг Тюлинька. — Мне не терпится показать вам свою квартиру. Может, завтра вечером?

— С удовольствием, — сказала телефонистка, которая лазила на столбы. — В восемь мы будем уже у тебя.

— И передайте мои приглашения Ларсен и Бальтесен. Всего нас будет шестеро, — сказала Тюлинька.

Телефонистки поблагодарили за приглашение и поспешили вернуться на работу. Теперь Гюро и Тюлинька остались за столиком одни. Когда они поели, и Тюлинька получила свои туфли, у них больше не осталось никаких дел на Телеграфе. И конечно, Тюлинька загрустила бы, не будь с ней Гюро.

— Давай в пансионате играть в телефонную станцию, — предложила ей Гюро. — Возьмём всякие провода и обе будем телефонистками.

— Это ты хорошо придумала, — обрадовалась Тюлинька. — Только сначала мы кое-куда зайдём.

Она привела Гюро в магазин, где продавались всякие игры и игрушки, которые надо было мастерить самим, и купила там две пластмассовые пластинки с множеством дырочек, пластмассовый шнур, совсем такой, какой Гюро видела на Телеграфе, и маленький телефон.

— Вот что нам необходимо, — сказала она весело.

По дороге в пансионат Гюро увидела человека, похожего на её папу. И ей захотелось, чтобы он был рядом! Она бы держала его за руку, а потом обежала бы вокруг него и взяла за другую, ей хотелось вести его сразу за обе руки!

Гюро ещё раз внимательно посмотрела на этого человека: он шёл совсем как папа. Может, это он и есть? Может, он, заболев, уехал в город, а тут поправился, и Гюро с мамой просто ещё не знают об этом?

Отбежав от Тюлиньки, она обогнала этого человека и заглянула ему в лицо. Он очень удивился, а Тюлинька крикнула:

— Гюро, не убегай от меня! А то выбежишь нечаянно на мостовую или вообще потеряешься. Здесь столько народу!

— Я не потеряюсь, — сказала Гюро, возвращаясь к Тюлиньке. — Просто мне показалось, что это мой папа. — И у неё на глазах показались слёзы.

— Не плачь, Гюро, — сказала Тюлинька. — У меня тоже нет папы, и я тебя очень хорошо понимаю, хотя мой папа умер, когда я была уже почти взрослой. Просто надо никогда не забывать его. Помню, я очень любила лежать в кровати и смотреть, как папа бреется. Он стоял перед умывальником и намыливал лицо толстой кисточкой. Когда он был весь покрыт белой пеной, он оборачивался ко мне и корчил рожи, а потом бритвой снимал с лица пену. Я даже сейчас помню, как приятно пахло мылом, и папа всегда давал мне потрогать и бритву, и кисточку. Что тебе говорил твой папа?

— Он говорил, что все люди на Земле должны познакомиться друг с другом, — вспомнила Гюро.

— А ты так и делаешь, — сказала Тюлинька. — Сегодня, например, ты познакомилась с телефонистками. Смотри, мы уже почти дошли. Надо будет посмотреть, дома ли Андерсен.

— Старый Андерсен из пятого номера? — уточнила Гюро.

— Да, хотя он не такой уж и старый, — ответила Тюлинька. — Он только чуть-чуть старше меня. Знаешь, Гюро, тебе надо познакомиться с детьми, со взрослыми тебе должно быть скучно.

— А я и знакомлюсь, — сказала Гюро. — В поезде я познакомилась с одним мальчиком, а сегодня возле твоего дома с двумя девочками. Они сперва не хотели, чтобы я играла с ними в «классики», а потом сами меня позвали.

Так незаметно они дошли до дому. Домом Гюро теперь был пансионат и та комната, которую она занимала вместе с мамой и где стоял маленький диванчик, притворявшийся по ночам настоящей кроватью. После долгого дня Гюро была рада снова оказаться там.

Тюлинька пристроила пластинки с дырочками и шнур так, что у них получилась настоящая телефонная станция.

Гюро, Вальдемар и Кристина были телефонистками, а Тюлинька изображала всех, кто звонит на телефонную станцию.

— Почему вы не отвечаете? — говорила она, изображая сердитую женщину. — Кофе вы там распиваете, что ли?

Но Гюро уже знала, что следует отвечать в таких случаях:

— Нет, мы работаем, просто перед вами большая очередь, придётся вам подождать, так же, как и всем.

— А теперь пойдём к Андерсену, — предложила Тюлинька, когда они наигрались.

Они постучали в пятый номер.

— Войдите, — отозвался голос Андерсена.

Он очень обрадовался Тюлиньке, но немножко обрадовался и Гюро.

— Вот это гости! — воскликнул он. — Заходите и простите, что у меня здесь накурено.

Андерсен курил длинную трубку, из неё шло много дыма, но окно было приоткрыто, и в комнате было не слишком дымно. А сколько здесь было интересных вещей! Кругом стояли пароходы, большие и маленькие, а один пароходик был даже запрятан в бутылку.

Раньше Андерсен был моряком, и хотя он больше не плавал, целыми днями он думал только о море и с утра до вечера мастерил игрушечные пароходики. Ещё он каждый день ходил на пристань смотреть на море и умел раскладывать пасьянс, по которому узнавал, какая завтра будет погода.

Тюлинька сказала Андерсену, что уже совсем устроилась, и пригласила его к себе в гости.

— Непременно приеду, — сказал Андерсен. — Я ни разу не был в Тириллтопене.

— Давайте сегодня все вместе пообедаем в пансионате, как в старые добрые времена, — предложила Тюлинька. — Только подождём Эрле, она выедет в половине четвёртого и скоро будет здесь.

Но мама приехала раньше, чем её ждали, потому что её привёз Бьёрн на своём смешном маленьком автомобильчике: впереди у него было два места, а сзади небольшой багажник.

— У нас будет гость к обеду, — сказала мама. — Бьёрн хочет посмотреть, как я отремонтировала комнату.

— Я тоже хочу, — сказала Тюлинька.

Все пошли в прежнюю Тюлинькину комнату, и все в один голос воскликнули:

— Как красиво!

А Бьёрн, осмотрев внимательно стены, сказал:

— Отличная работа! Может, возьмёшься помочь моему знакомому маляру отремонтировать одну квартиру у нас в корпусе «Ц»? Тому дворнику некогда, он задумал переехать в деревню и занят сейчас покупкой дома. Я тебе ничего не говорил, хотел сначала взглянуть на твою работу, но теперь вижу, что ты с этим справишься. Кто тебя учил малярному делу? — спросил он.

— Отец, — ответила мама. — Он был маляром, и я часто помогала ему. Школа у меня была хорошая, вот только диплома нет.