Роберт Голдсборо - Смерть в редакции

Как бы вы ни относились к отмеченным выше фактам, неоспоримо одно: «Нью-Йорк газетт» превосходное издание, не лишенное, конечно, недостатков, но обладающее прекрасно сбалансированной редакторской позицией, принявшее на себя особые обязательства перед местным читателем и проявляющее искреннюю озабоченность состоянием дел в городе и его окрестностях. «Газетт» является бесценным достоянием Нью-Йорка и его обитателей, из которых девятьсот тысяч платят ежедневно тридцать центов за право прочитать ее.

Теперь несколько фактов о мистере Макларене.

Он контролирует газеты в Англии, Шотландии, Ирландии, Австралии, Новой Зеландии, Канаде, Южной Африке и в Соединенных Штатах Америки.

Ни одна из его американских газет не получила ни единой Пулитцеровской премии за все то время, что он ими владеет, — а это более десяти лет в каждом из трех случаев. В то же время газета Лос-Анджелеса за пять лет трижды получала Пулитцер, до того как он купил ее в 1974 году.

Все его американские газеты говорят одним голосом — голосом мистера Макларена. К примеру, в трех последних президентских кампаниях все его газеты поддерживали республиканских кандидатов. Точно так же, во всех кампаниях по выборам в сенат или палату представителей, его газеты поддерживали только республиканцев.

Вы можете по-разному отнестись к этой информации, которую, кстати, можно подтвердить документами. Но я предлагаю вам купить любое издание мистера Макларена в киоске, где продаются иногородние газеты. Привожу названия его газет. В США это — лос-анджелесская «Глоб Америкен», детройтская «Стар» и денверская «Таймс эрроу». Канадская газета «Боннер», издаваемая в Торонто, также продается в Нью-Йорке. Вы обнаружите, что это весьма своеобразное чтиво, и я предлагаю вам сравнить эти издания с «Газетт».

Мои симпатии и антипатии совершенно очевидны, и это они, наряду с иными причинами, побудили меня купить данную страницу «Нью-Йорк таймс». Хотя моя деятельность в роли частного детектива позволяет мне жить в относительном комфорте, я ни в коем случае не могу считаться богатым человеком, и стоимость этой публикации нанесла серьезный урон моему счету.

Тем не менее, я абсолютно убежден в том, что «Газетт» должна быть свободна от контроля со стороны мистера Макларена, и я предлагаю свои услуги в качестве катализатора, способного объединить усилия частных лиц и организаций, заинтересованных в будущем «Газетт».

Хочу подчеркнуть, что у меня нет никаких финансовых интересов в «Газетт». Я никогда не встречал ни мистера Макларена, ни теперешних владельцев газеты. Я не располагаю ни достаточным капиталом, ни желанием для того, чтобы стать одним из ее совладельцев. Я не являюсь представителем какой-либо личности или синдиката, более того, мне не известно, существуют ли иные, кроме мистера Макларена, потенциальные покупатели газеты. Я обеспокоен всего лишь как читатель газеты и житель Нью-Йорка.

В обоих этих качествах я пострадаю, если «Газетт» перейдет в собственность мистера Макларена. Я не испытываю к нему неприязни, но сделаю все возможное, чтобы не позволить ему установить контроль над этим изданием.

Если у кого-то из вас появилось серьезное желание попытаться стать собственником «Газетт», я буду счастлив встретиться с этим человеком, хотя еще раз хочу подчеркнуть, что у меня нет никаких полномочий, я не выступаю агентом действующих владельцев. Мои телефон и адрес приводятся ниже.

— Итак, мы подлили масла в огонь, — сказал я, подойдя к столу Вульфа и со смаком шлепнув по нему газетой. — Вы хоть представляете, сколько звонков раздастся завтра? — спросил я, не обращая внимания на его злобный взгляд. — Нам придется поставить несколько дополнительных линий связи и нанять полк телефонисток. Кроме того, прошу учесть, сразу после завтрака я собирался пойти к Лили Роуэн, чтобы помочь ей помыть пол в кухне. Лили решила развлечься, уволив горничную, и я не могу позволить, чтобы она в одиночку боролась с трудностями.

— Заткнитесь, Арчи! — рявкнул Вульф, взял газету и принялся ее изучать.

— Есть, сэр!

— С большей частью звонков, особенно от средств массовой информации, можно будет разделаться без труда. А таковых, без сомнения, будет большинство. Что касается остальных… берите записную книжку и записывайте инструкции.

Следующие десять минут я фиксировал его пожелания, как мне следует обращаться с теми, кто будет нам звонить. Когда Вульф закончил, я зевнул, потянулся и объявил, что закругляюсь.

— Что бы вы ни говорили, завтра будет трудный денечек, и я не имею ни малейшего желания сокращать время, отведенное для сна, ни на минуту. Но самое интересное во всем этом деле — деньги, которые оно нам принесло. Помните: вы заявили в «Таймс», что вы вовсе не богатый человек.

Я подумал, что эти слова хоть немного заденут его. Но он полностью их проигнорировал. Потягивая пиво, он упивался своей опубликованной в «Нью-Йорк таймс» прозой. Самодовольное выражение его физиономии заставило меня поспешно выскочить из кабинета.

И он еще смеет утверждать, что никогда не злорадствует.

Я получил полное моральное удовлетворение, поскольку оказался совершенно прав: с утра в среду на нас обрушились все силы ада. Поднявшись раньше обычного, я позавтракал, просматривая попутно свежий номер «Нью-Йорк таймс».

Я показал Фрицу объявление Вульфа, что если и было ошибкой, то небольшой. Так или иначе позже он все равно увидел бы его.

— Во что же оно обошлось, Арчи? — спросил он чуть ли не дрожащим голосом.

Когда Вульф не работает, бедный Фриц опасается, что мы находимся на пути в приют для бедняков, и что особняк из бурого известняка будет конфискован и продан за долги.

— Успокойтесь, — сказал я, приканчивая завтрак. — Ведь это всего лишь деньги, а вам известно, сколь легко он их зарабатывает, когда находится в соответствующем настроении.

Направляясь с третьей чашкой кофе в руках в кабинет, я слышал, как Фриц что-то бормочет по-французски. Я посмотрел на часы. Семь пятьдесят четыре, и пока ни единого звонка. Но менее чем через три минуты, после того как я угнездился за столом, телефон пробудился. Самой ранней пташкой оказалась женщина — репортер из Ассошиэйтед Пресс, которая с ходу заявила, что желает знать во всех деталях, что происходит. Пришлось ей объяснить: открытое письмо говорит само за себя, и Ниро Вульф к нему в настоящее время ничего не может добавить. Она проявила настойчивость, но я и сам могу быть дьявольски упорным, когда это требуется. Мне удалось избавиться от нее менее чем за четыре минуты.

На следующие три часа трубка просто приросла к моему левому уху. Я вел учет звонков — их оказалось тридцать два, и большая их часть была вполне предсказуема: три информационных агентства, включая Рейтер, четыре телевизионных канала, семь радиостанций, «Нью-Йорк таймс», «Нью-Йорк пост» «Нью-Йорк дейли ньюс», «Виллидж войс», «Вашингтон пост», «Бостон глоб», лондонская «Таймс», «Нью-суик» и несколько других изданий, включая три газеты самого Макларена. Две телевизионные команды прибыли к нашим ступеням, чтобы запечатлеть Вульфа, но Фриц запер дверь, и ребятам пришлось утешиться съемкой общего вида нашего дома.