Колин Маккалоу - Слишком много убийств

Про убийство Эрики Смит написал мало. Очевидно, не испытывал потребности смаковать ее агонию.

«Стравинский переломал ей руки и ноги кость за костью, но она ничего не сказала, назвала только имена ее партийных друзей в Москве. Если бы она знала что-то еще, то призналась бы. Стравинскому процедура понравилась. Мы решили, что от тела избавится наемник Манфред Мюллер — подходящее имечко! Мне пришло в голову подкинуть тело на участок Дельмонико. Стравинский считал это ошибкой, но я настоял на своем. На мое счастье, там оказалась эта великанша — жена Дельмонико. Впрочем, все обошлось. Мюллеру удалось уйти, жене Дельмонико, к сожалению, тоже».

Провал снайпера очень встревожил Смита.

«Я потерял свою удачу, — писал он. — Великий Юлий Цезарь слепо полагался на удачу, кто я такой не доверять ему? Проблема не в том, что удаче приходит конец. Просто она разбивается, столкнувшись с большей удачей другого человека. Моя разбилась об удачу Дельмонико. Теперь все, что я могу сделать, — это распылить его силы, отвлечь внимание. Манфред Мюллер согласен пожертвовать своей жизнью и убить столько важных персон Холломена, сколько успеет. Его цена? Десять миллионов долларов на счете его жены в швейцарском банке. Я перевел деньги. Однако Стравинский считает, что это ничем не поможет, боюсь, что он прав».

«Забавно, — подумал Кармайн. — Нечто подобное Смит говорил мне в больнице. Про то, что его удача разбилась о мою».

Это была последняя запись в пятой тетради. На душе было гадко. Усталый Кармайн собрал все улики в одну коробку, пометив ее: «Разное — 1967 год». Отнес в хранилище вещдоков, где ее поместили среди дюжины других таких же коробок. Здесь Стравинский до нее не доберется, даже если переоденется холломенским полицейским.

«Стравинский… должно быть, кодовое имя, — размышлял Кармайн. — В тетрадях ни малейшего намека на то, кто бы мог им быть. Музыкант? Нет, конечно, нет! Неизвестно, кто придумал это имя — сам он или его боссы. Он, как и Смит, из КГБ. А я-то думал, что Дездемона видела у лодочного домика его. Оказывается, это был снайпер. Смит всегда упоминал о Стравинском почти как о равном, — к его мнению он прислушивался. Слишком ценный соратник, чтобы доверить его личность страницам дневника».

— В конце трудного расследования на меня всегда нападает хандра, — пожаловался Кармайн Дездемоне вечером. — Самое интересное позади, судьбы преступников решаются в кабинетах. Смит не избежит наказания, а вот Полина Денби вполне может выйти сухой из воды. Что же касается Стравинского, мы, возможно, так и не узнаем, кто он.

— Ты не думаешь, что это Первей или Коллинз?

— Нет, непохоже. Стравинский, похоже, стоит на ступеньку ниже.

— Что теперь будет с «Корнукопией»?

— Есть только один человек, способный стать у руля, — Уол Грирсон, хотя он к этому не стремится. Его сердце целиком отдано «Дормусу» и турбинам, а тут три десятка разных компаний. — Кармайн пожал плечами. — Однако он не откажется выполнить свой долг, — заметь, я не говорю «патриотический долг». Высокие слова обесцениваются от частого употребления.

— Твоя мама сразу придет в себя, когда узнает, что злодеи пойманы. А она узнает, Кармайн? Что из случившегося попадет в новости?

— Совсем немного. Смита объявят маньяком, способным отвечать за свои поступки. Информация из дневников нигде фигурировать не будет. Для суда достаточно вещественных доказательств — бритвы с кровью Диди и пыточного набора для Скепса. Мотив? Захват власти в «Корнукопии».

— А при чем тогда Диди?

— Обвинитель будет утверждать, что она шантажировала Смита, одного из своих клиентов.

— Смит будет в ярости! Еще бы, такой отъявленный пуританин.

— Тогда пусть назовет другую причину ее убийства. Бесспорно одно — в шпионаже он не сознается. Он уверен, что за это его судить не будут.

— Действительно не будут? — поинтересовалась Дездемона.

— Понятия не имею.

— Он, должно быть, большой сноб.

— До мозга костей, — с чувством сказал Кармайн, — от сшитой на заказ одежды до построенного на заказ дома.

— Не забудь про изготовленные на заказ спортивные автомобили. — Она встала. — Пора ужинать.

— Чем сегодня порадуешь?

— Сальтимбокка по-римски.

— Ого!

Кармайн обнял жену за талию, и они пошли на кухню.

— Майрон собирается привезти Софию, — сказала Дездемона, расставляя тарелки. Сковорода уже стояла на плите, телятина была отбита, ветчина нарезана, шалфей мелко порублен. — Добавить марсалы?

— Почему бы нет? Майрон справился со своей депрессией?

— После того как ты задал ему перцу, он пошел на поправку. — Дездемона зажгла конфорку, смазала сковороду оливковым маслом. — Через пятнадцать минут будет готово.

— Я умираю от голода.

— Ты решил, кто станет лейтенантом? — спросил комиссар.

— Сэр! — воскликнул ошеломленный Кармайн. — Это не мне решать!

— Если это не тебе, то кому, скажи на милость?

— Выбирайте вы и Дэнни!

— Чушь. Решать тебе. Мы с Дэнни тебя поддержим.

— Сэр, я не могу! Правда, не могу! Как только я выберу одного из них — другой тут же доказывает, что он ничем не хуже! Возьмем два последних случая. Эйб с блеском раскрутил дело психа с мумией. Казалось бы, все ясно: Эйб заслужил место Ларри. Тогда Кори с блеском добывает бумаги Фила Смита. Джон, они оба достойны! Несправедливо, что одному из них придется искать повышения в другом полицейском управлении. Эйб — вдумчивый, уравновешенный, педантичный. Кори — инициативный, схватывает все на лету. Они разные — и по характеру, и по стилю работы, — но любой из них будет лучшим лейтенантом, чем Ларри Пизано, и вы это знаете. Так что не спихивайте ответственность на меня, комиссар! Вы — глава управления, вам и решать!

Сильвестри слушал с серьезным и невозмутимым видом. Когда Кармайн выдохся, комиссар улыбнулся и кивнул с невероятным самодовольством.

— Сегодня утром мне звонил Джордж Эдгар Гувер. Он очень доволен, что дело «Корнукопии» благополучно разрешилось, и будет чрезвычайно счастлив, если полицейское управление Холломена признает это заслугой ФБР. Ну, я решил подыграть, прикинулся этаким туповатым провинциальным копом и ненавязчиво ввернул свои условия. Я ничего не буду иметь против их заслуг, а также против финансирования ФБР группы Микки Маккоскера. Гувер с радостью согласился. — Сильвестри фыркнул, невероятно гордый своей находчивостью. — Поэтому, капитан Дельмонико, у нас вырисовываются две лейтенантские вакансии: и для Эйба, и для Кори. Наконец-то в управлении будет достаточно детективов.

— Я готов вас расцеловать!

— Даже не думай.

— Джон, вы должны сами сообщить им об этом.

— Ты уже знаешь, кого возьмешь в свою группу?