Марвин Кей - Секретный архив Шерлока Холмса

Мерин неторопливо вытянул в грязь передние ноги и выгнул спину, пригибая к земле переднюю часть туловища; его хозяйка все еще стояла на нем вверх ногами. Затем тело Виттории задрожало, как у кошки перед прыжком, и каким-то непостижимым образом она описала в воздухе дугу, опустившись на землю загорелыми ступнями рядом с огромной головой Раджи. Сделав кувырок (при этом ее волосы взметнулись, как красный флаг на ветру), она хлопнула в ладоши, разрешая лошади подняться.

Ее поза и выражение лица явственно говорили о том, как хорошо быть Витторией и уметь так безупречно координировать движения конечностей и мышц на радость зрителям.

Угостив чем-то лошадь из мешочка на поясе, женщина повернулась ко мне и Рэндаллу.

— Мисс Виттория, — начал я, — могу я с вами поговорить?

— Сожалею, — отозвалась она без всякого сожаления в голосе, — но у меня нет времени на светские разговоры перед выступлением.

— Пожалуйста! — взмолился я. — Это очень важно! Рэндалл отвернулся. Виттория выглядела скучающей.

— Мне постоянно это говорят.

Я подошел ближе. Раджа казался удивленным.

— Мисс Данн, — продолжал я, — у меня есть основания предполагать, что вам грозит опасность.

— Это происходит ежедневно. Благодарю вас за заботу, но не стану это обсуждать. Возможно, инспектор манежа вас успокоит. Всего вам доброго, сэр.

Я был готов рассказать ей все и даже ударить Рэндалла, если он вздумает мне помешать, но они вместе удалились в проход между палатками, не пригласив меня; к тому же Раджа преграждал мне путь.

Я попытался прислушаться к их негромким голосам, но из-за лошади не мог видеть почти ничего. Рэндалл что-то объяснял, а Кей Данн – она же Виттория, принцесса цирка – с признательностью ему отвечала.

Заиграл духовой оркестр. Кто-то в костюме, расписанном разноцветными звездами, грубым голосом окликнул:

— Виттория!

— Да, Энцо, сейчас иду, — отозвалась она, возможно, задержавшись для поцелуя. Впрочем, это всего лишь мое предположение, хотя Виттория и появилась слегка раскрасневшейся. Положив руку на седло, она подтянулась и ловко вскочила на лошадь.

Я видел, как Виттория пристроилась в конец очереди лошадей и пони и скрылась в шатре под звуки аплодисментов. Потом я огляделся в поисках Рэндалла, но его нигде не было. Я посмотрел в проход между палатками. Никого. Очевидно, он вышел с другой стороны.

Я вернулся к фургону, где беседовал с Сэди и Фредериком, но оба ушли. Не было даже бутылок с элем. Очевидно, они отправились смотреть представление или участвовать в нем. Не видя никакой пользы в том, чтобы оставаться здесь, я решил отправляться в долгий путь домой, если только не найду перо и чернила, чтобы написать записку, которую блистательная Виттория, возможно, выбросит, не читая.

Возможно, завтра я вернусь и поговорю с инспектором арены или с полицией. Но как я объясню появление у меня этих сведений? Ведь я не могу сделать ничего, способного запятнать репутацию мисс Мэдлин Сноу.

Размышляя об этом, я отошел от фургона, чувствуя себя усталым и постаревшим. Сзади доносились аплодисменты и крики толпы. Видимо, представление имело успех.

Внезапно я услышал женский крик и вслед затем взволнованный шум толпы. Я обернулся к большому шатру и увидел бегущего ко мне Фредерика.

— Доктор Ватсон! — крикнул он. — Виттория упала с Раджи и ударилась головой! Идемте скорее!

Я попытался вновь оспорить приписываемую мне докторскую степень, но это трудно сделать, когда гигант поднимает вас, взваливает на плечо, словно куль с мукой, и, поддерживая вас за ноги, бежит изо всех сил. Мы быстро добрались к входу в шатер, но я задыхался, хотя не сделал ни шагу: моя диафрагма лежала на плече великана, и когда он швырнул меня на кучу соломы, я даже не мог спросить, где Виттория.

Тут я увидел, что ее несет к нам крепкий, нарядно одетый мужчина. Выражение лица у него было такое, как будто он помогал нести гроб.

— Доктор, помогите ей! — взмолился он.

Глаза и рот Виттории были открыты. Увидев сломанный передний зуб, я подумал, что это произошло сейчас, потом вспомнил слова Рэндалла: «У нее плохой передний зуб».

Зуб был не так уж плох, но то, что я увидел потом, было в самом деле скверным. На виске Виттории багровела рана. Кровь походила на варенье.

— Слушайте, я не… — начал я, но гигант сердито уставился на меня. Глаза Виттории казались безжизненными. — Один я не справлюсь, — снова заговорил я. — Наверное, среди публики есть врачи.

— Мы звали врача, знахаря, кого угодно, — ответил нарядно одетый мужчина. — Какой-то проповедник из Юты предложил помолиться, и тогда Фредерик вспомнил о вас.

Я снова посмотрел на рану. Оттуда выделялись кусочки серого вещества, похожие на хлебные крошки.

Я почувствовал, как внутри у меня холодеет.

Один из первых известных медицинских текстов в древнегреческом свитке, копия которого хранилась в легендарной Александрийской библиотеке, гласил, что если в ране пациента содержится серое мозговое вещество, то пациент обречен. Профессор Белл [66] Белл Джозеф – профессор медицины Эдинбургского университета, где учился А. Конан Дойл; один из прототипов Шерлока Холмса. утверждал в своих лекциях, что это правило действует поныне и, по-видимому, будет действовать всегда.

— Не верю! — воскликнул я и протянул руку к шее Виттории, чтобы нащупать пульс. Он отсутствовал или был совсем слабым. — Принесите мне ручное зеркало!

— Фредерик, принеси мое зеркало из фургона, — донесся с сеновала голос Сэди.

Гигант быстро вернулся, но в любом случае было уже поздно. Я поднес зеркало к раскрытым губам Виттории, но его поверхность не затуманилась.

Все молчали, прекрасно понимая, что это означает. Я подышал на зеркало, вытер его и попробовал еще раз. Результат был тот же. Отложив зеркало, я положил руку на низ ее живота и ощупал его – живот под туго зашнурованным корсетом был твердый. Закрыв глаза и сдвинув челюсти Виттории, я сложил ее руки на груди.

До сих пор я считаю этот день самым худшим в моей жизни.

Подошел констебль выяснить, что произошло. Инспектор манежа сообщил, что Виттория, стоя на спине лошади, покачнулась, начала задыхаться и потеряла сознание.

— Стоя на спине лошади? — переспросил констебль. — Ну, я бы не назвал такое поведение подходящим для женщины.

Сначала она умерла, а теперь этот человек упрекает ее в том, что создавало ей славу при жизни! Никто из присутствующих ему не ответил.

Сэди что-то шепнула Фредерику, тот подошел к Виттории и стал осторожно приводить в порядок ее волосы и одежду. Констебль уставился на черного гиганта в кожаном килте.

Я отошел, чтобы не мешать Фредерику, потом вышел через высокую заднюю дверь, куда гигант недавно внес меня на своем плече.