Рекс Стаут - Рука в перчатке

Его заикание насторожило ее. И еще то, что его глаза оторвались от нее и смотрели куда-то вдаль, через нее, потом снова уставились на Дол… но это были другие глаза! К ее чести будет сказано, она не стала оборачиваться, а спрыгнула со скамьи вперед, к дереву, поворачиваясь в прыжке. И уже оттуда, стоя к дереву спиной, увидела их обоих: Мартина, дрожащего с головы до ног, и де Руде, стоявшего всего в десяти футах от скамейки, появившегося из зарослей кизила, которые, когда Дол сидела, находились позади нее.

Мартин истерически взмолился:

— Хватай ее, де Руде! Она не будет стрелять! Хватай!

Дол прицелилась:

— Не подходите!

Человек с туловищем обезьяны и интеллигентным лицом не обратил внимания на ее слова. Он двигался медленно, но неотвратимо. Двигался к Дол, не сводя с нее глаз, не уставая повторять, успокаивая и ободряя, но не ее:

— Все хорошо, мальчик, не двигайся. Все в порядке, не волнуйся. Она ничего мне не сделает… мальчик…

— Стой! Говорю, стой!

— Все хорошо, мальчик, не двигайся…

Она нажала на спуск, дважды. Де Руде упал. Она видела, как он зашатался и рухнул на траву, но собрался с силами, встал на колени и продолжал ползти к ней…

— Эй, ты! Стоять!

Это был не ее голос… или ее? Нет, голос совсем чужой, мужской, голос человека, привыкшего отдавать команды. Он громыхал из кустов кизила.

Дол рухнула, теряя сознание.

В четверг, что-то около двенадцати, в офисе «Боннер и Рэфрей» Лен Чишолм говорил:

— Не верю ни одному словечку. Ты просто захотела испортить мне праздник. У Фольца не было ни одного шанса.

— Не обманывайся, — Дол сидела за своим столом, расчесывая волосы, — шансы один к десяти в его пользу. Если бы я передала дело Шервуду, он ничего не добился бы от Мартина и Джэнет, даже если бы и согласился с моими доводами. Отпечатки Джэнет исчезли. У Шервуда совсем ничего не было на нее, а все, что она рассказала мне, стала бы отрицать. Без этого у него и на Мартина ничего бы не нашлось, ему пришлось бы опять ходить вокруг да около, и еще неизвестно, чем бы все это закончилось. А этого допустить было нельзя. Я уж не говорю, что мне пришлось бы признаться Шервуду, мол, я намеренно стерла эти отпечатки…

— Тебе и так пришлось признаться в этом.

— Да, но только к этому времени все было кончено. Он получил… что хотел… и получил от меня…

— Конечно от тебя. — Лен откинулся в кресле и зевнул. — Вчера днем я был в офисе у Шервуда. Да ты, наверное, видела сегодняшнюю газету. Мартин подписал письменные показания, признался. Шервуд выбил признание у Джэнет. А де Руде в больнице, у него раздроблено колено. Ты, должно быть, великолепный стрелок: вторая пуля попала тютелька в тютельку туда, куда и первая.

— Она ушла в землю. Я хотела только остановить его. А зачем ты ходил к Шервуду? Чего они от тебя хотели?

— По делу, — неопределенно ответил Лен. — Ты, похоже, думаешь, что мы, газетчики, никогда не работаем? А почему же «Газетт» успевает первой подать все важные сплетни? — Тут он ткнул себя пальцем в грудь. — Благодаря мне!

— О! Так тебя снова взяли на работу?

— Я соизволил вернуться, что верно, то верно. Вот поэтому-то я и здесь. Вы понимаете, мисс Боннер, читатели интересуются подробностями, связанными со знаменитостями. Бесспорно, в этом деле в Берчхевене если что и заставляет замирать их сердца, так это тот факт, что Дол Боннер, утонченный и вездесущий демон сыска, упала в обморок. И кому на руки? Какому-нибудь случайному прохожему или сердобольному автомобилисту? Как бы не так, сэры! Ее застали на руках бравого и всемогущего полковника Брисендена, самого Северного Ветра! И вот теперь, если вы дадите мне эксклюзивное интервью, описывая в подробностях свои незабываемые ощущения, когда вас обняли его сильные и мужественные руки…

— Опишу. По телефону. Найди где-нибудь будку и позвони оттуда.

— Я распишу все в красках, кровь забурлит в жилах. Опишу, как де Руде заметил, что вы с Мартином уходите, и заподозрил неладное, как ему удалось ускользнуть от бдительного ока полицейского и последовать за вами. Как Брисенден из окна игральной комнаты увидел де Руде, последовавшего за вами с Мартином, и у него самого зародилось подозрение. Он рванулся из комнаты, где обычно резались в карты, и я заподозрил его…

— Заткнись. Если ты получил назад свою работу, может, тебе стоит… Вот это да! Привет!

Лен встал:

— Привет, Сильвия!

Сильвия поздоровалась с ним. Конечно, к ее серому костюму для верховой езды и серому току больше пошел бы румянец, который когда-то играл у нее на щеках, но и без него Сильвию нельзя было назвать дурнушкой. Она села на один из желтых стульев с хромированными поручнями, вздохнула и стала обмахиваться рукой в перчатке, словно веером:

— Чертовски жарко для сентября! А мне пришлось два часа проторчать в адвокатской конторе Кэбота. Он такой зануда, но по крайней мере честен. — По лицу ее промелькнула легкая тень раздражения и пропала. — Тебя, Лен, мне следовало бы ненавидеть, ты журналист, а, видит Бог, все газетчики ужасные людишки. А вот выглядишь ты неплохо, у тебя новая рубашка? И галстук очень приличный, новенький. Мы можем им гордиться, Дол? Или мне называть тебя Боннер, ты ведь стала такой знаменитостью? Между прочим… — Она замолчала и слегка покраснела. Она, должно быть, хороша в сером, когда у нее естественный цвет лица. — Я… только хотела сказать… что горжусь тобой и ужасно тебе благодарна, и хотела бы быть твоим партнером, если не возражаешь…

— Забудь, — кашлянула Дол. — Я имею в виду твою гордыню и благодарность. Партнером можешь быть. О'кей.

— Хорошо. — Сильвия подошла к столу и протянула руку. — Пока нас не разлучит смерть… о, я не хотела… — Она слегка поежилась, прикусила губу, но продолжала: — Как насчет ленча? Я умираю от голода! Втроем, за счет фирмы.

— Не могу, — покачала головой Дол. — Мне надо к часовому поезду в Грешэм. Я не смогла повидаться с Диком в воскресенье, надо бежать, увидеться с ним и кое-что ему передать. Вы с твоим Леном можете пойти со мной.

Лен пробормотал что-то нечленораздельное, а Сильвия остолбенела:

— Что? Твоим Леном! Да он ни за что не пойдет!

— Побежит, если фирма заплатит. — Подведенные тушью глаза Дол метнули на Лена взгляд из-под длинных ресниц. — Эй, Лен! Шталмейстер свадебного катафалка?

Лен отвесил ей поясной поклон, выпрямился:

— Хочешь нырнуть в бочку с кипящей смолой? Я знаю тут одну неподалеку, останешься довольна! — Он повернулся к Сильвии. — Слава богу, мне еще не отказали в кредите у «Джорджа и Гарри». Пойдем, Сильвия!

Ядовитая змея в обобщающем смысле.