Дороти Сейерс - Ключ к убийству

Мистер Паркер выслушал это академическое изложение проблемы с достойным похвалы терпением.

— Не могло ли так случиться, — предположил он, — что «Икс» является врагом Крймплсхэма и решил бросить подозрение на него?

— Конечно могло. В этом случае его можно было бы легко обнаружить, поскольку он живет, очевидно, в весьма тесной близости к Кримплсхэму и его пенсне, и тогда Кримплсхэм из страха за свою жизнь может оказаться ценным союзником для обвинения.

— А как насчет самой первой версии — введение в заблуждение?

— Она могла бы пригодиться для интересной дискуссии, но совершенно ничего не дает для продвижения расследования.

— Во всяком случае, — заметил Паркер, — из этого следует, что нам необходимо отправиться в Солсбери.

— Кажется, об этом уже было сказано, — ответил лорд Питер.

— Очень хорошо, — продолжал детектив. — Кто отправляется — вы, я или мы оба?

— Это буду я, — сказал лорд Питер, — и по двум причинам. Во-первых, поскольку в случае, если Кримплсхэм есть невинное орудие в чьих-то руках, тогда человек, поместивший объявление в газете, и есть самая подходящая кандидатура для передачи ему собственности. Во-вторых, поскольку — если мы примем гипотезу номер два — мы не должны проглядеть мрачную возможность того, что Кримплсхэм-«Икс» тщательно готовит ловушку, чтобы избавиться от человека, который столь неосторожно объявил в газете о своей заинтересованности в решении тайны Бэттерси.

— Мне кажется, что это довод в пользу того, чтобы мы отправились туда вместе, — возразил детектив.

— Никоим образом, — ответил лорд Питер. — Зачем играть на руку Кримплсхэму-«Иксу», передавая ему единственных двоих людей во всем Лондоне, располагающих какими ни на есть уликами и, если мне будет позволено так выразиться, умом, чтобы связать его с трупом, найденным в Бэттерси?

— Но если мы предупредим Скотленд-Ярд о том, куда мы идем, то в случае, если нас обоих пристукнут, — продолжал мистер Паркер, — это даст сильные, хотя и косвенные доказательства вины Кримплсхэма, и во всяком случае, если он и не будет повешен за убийство человека в ванне, его, по крайней мере, повесят за наше с вами убийство.

— Нет, — возразил лорд Питер. — Если он убьет только меня, вы все же сможете повесить его — стоит ли терять такого здорового, взрослого, достигшего брачного возраста мужчину вроде вас? А кроме того, как насчет старого Ливи? Если вас выведут из строя, то неужели кто-нибудь еще сможет найти его?

— Но мы могли бы запугать Кримплсхэма, пригрозив ему Ярдом.

— Ну, черт побери, если дойдет до этого, то я смогу напугать его вами, что — принимая во внимание тот факт, что вы держите в руках все улики, — будет более кстати. И далее, поскольку, в конце концов, это все вообще есть сумасбродная затея, то вы попусту потеряете свое время, тогда как могли бы продвинуться дальше в своем расследовании этого дела. К тому же именно я уполномочен старой леди миссис Типпс, к которой я питаю глубочайшее уважение, расследовать дело с трупом в ванне, и только по своей любезности я позволяю вам вмешиваться в него.

— Возьмите с собой хотя бы Бантера! — простонал Паркер.

— Из уважения к вашим чувствам, — ответил лорд Питер, — я таки возьму Бантера, хотя он мог бы принести гораздо большую пользу, проявляя снимки или проводя ревизию моему гардеробу. Когда идет удобный поезд в Солсбери, Бантер?

— Есть превосходный поезд в десять тридцать, милорд.

— Будь любезен все подготовить, чтобы попасть на него, — сказал лорд Питер, сбрасывая свой халат и волоча его за собой по дороге в ванную комнату. — А вы, Паркер, если вам больше нечего делать, вы могли бы заняться секретаршей Ливи и узнать подробности относительно этого дельца с перуанской нефтью.

Лорд Питер взял с собой для чтения в поезде дневник сэра Рубена Ливи. Это был простой и в свете последних фактов довольно трогательный документ. Грозный боец на фондовой бирже, который мог одним кивком заставить пуститься в пляс угрюмого медведя или заставить дикого буйвола есть из своей руки, чье дыхание опустошало целые районы, повергая их в голод, или сдувало финансовых воротил с их кресел, оказался в своей частной жизни добрым и милым, простодушно гордящимся собой, доверчивым, щедрым и немного скучноватым человеком. Его мелочные попытки сэкономить должным образом регистрировались в этом дневнике наряду с экстравагантными подарками жене и дочери. Выявлялись мелкие события повседневной домашней рутины, как, например: «Пришел человек починить крышу оранжереи» или «Приехал новый мясник (Симпсон), рекомендованный Голдбергами. Думаю, что он подойдет». Неизменно отмечались все посетители и развлечения, от великолепного ленча для лорда Дьюзбери, министра иностранных дел, или доктора Джейбеза К. Уорта, полномочного представителя США, и серии дипломатических обедов, устроенных для выдающихся финансистов, до семейных вечеринок среди своих, участники которых обозначались либо собственными именами, либо прозвищами. В мае впервые появилось упоминание о нервах леди Ливи, в последующие месяцы эта тема упоминалась несколько раз. В сентябре было отмечено: «Пришел Фрик посмотреть мою дорогую жену и посоветовал полный отдых и смену обстановки. Она думает поехать за границу вместе с Рейчел». Имя знаменитого невропатолога в качестве гостя за обедом или ленчем попадалось приблизительно раз в месяц, и лорду Питеру пришла в голову мысль, что это подходящий человек, с кем можно было бы проконсультироваться относительно самого Ливи. «Иногда люди многое выбалтывают доктору, — пробормотал он про себя. — И конечно же, если Ливи просто пошел повидаться с Фриком в ту ночь на понедельник, тогда это исключает связь с инцидентом в Бэттерси, разве не так?» Он сделал в записной книжке запись о том, что Ливи собирался сходить к сэру Джулиану, и перевернул страницу. 18 сентября леди Ливи с дочерью выехали на юг Франции. Затем неожиданно под записью «5 октября» лорд Питер нашел то, что искал: «Голдберг, Скрайнер и Миллиган на обед».

Это свидетельствовало, что Миллиган побывал в этом доме. Это был официальный прием гостей — встреча, на которой двое дуэлянтов обмениваются рукопожатиями перед боем. Скрайнер был хорошо известен как торговец картинами. Лорд Питер представил себе послеобеденную экскурсию наверх, чтобы посмотреть двух Коро в гостиной и портрет старшей дочери Ливи, умершей в возрасте шестнадцати лет. Это была работа Огастеса Джона и висела в спальне. Имя рыжего секретаря нигде не упоминалось, если только начальное «С.», встреченное в другой записи, не относилось к нему. В течение сентября и октября частым гостем был Андерсон.

Лорд Питер закрыл дневник, покачал головой и вернулся к размышлениям о тайне квартиры около Бэттерси-парка. Если в деле Ливи легко было найти достаточное количество мотивов для совершения преступления, если только здесь было преступление и трудность состояла в том, чтобы найти метод его выполнения и местонахождение жертвы, то во втором деле главным препятствием для расследования было полное отсутствие какого-либо мыслимого мотива. Казалось странным, что, хотя газеты разнесли новость об этом деле от одного конца страны до другого и описание тела было послано в каждый полицейский участок страны, никто еще не объявился, чтобы опознать таинственного незнакомца, оказавшегося в ванне мистера Типпса. Конечно, описание трупа, в котором отмечались чисто выбритый подбородок, элегантно подстриженные волосы и пенсне, было несколько обманчивым, но, с другой стороны, полиции удалось установить количество отсутствующих коренных зубов, а рост, телосложение и другие особенности были определены достаточно верно, так же как и дата наступления смерти. И все же создавалось впечатление, что этот человек каким-то образом выпал из общества, не оставив после себя никакой зияющей пустоты или хотя бы ряби. Приписать какой-нибудь мотив для убийства человека, не имеющего родственников, не зная его прошлого, не имея на руках хотя бы его одежды, было бы подобно попытке представить себе четвертое измерение пространства — великолепное упражнение для развития воображения, но сложное и бесполезное. Даже если сегодняшняя беседа позволит раскрыть темные пятна в прошлом или настоящем мистера Кримплсхэма, то как можно будет связать их с человеком, не имеющим прошлого, настоящее которого было ограничено тесными пределами ванны и полицейского морга?