Ольга Бэйс - Тайны Сент-Ривера

В доме Марты Критц меня действительно ждали. У меня даже сложилось впечатление, что мне были рады. Вечер оказался очень приятным.

В этом доме была атмофера покоя, уюта и какого-то душевного тепла.. Чувствовалось, что Ронен не только по-родственному привязан к женщине, которая заменила ему мать, но и по-настоящему ее любит. Было между ними даже нечто большее, чем просто любовь. Было глубоко осознанное уважение. Нет, я не могла ни на одно мгновение представить, что этот умный, добрый и необыкновенно обаятельный мужчина мог убить, да еще таким способом. Мне даже не хотелось переходить к каким – то запланированным мною вопросам. Тем более, что говорили мы о вещах куда более интересных и возвышенных, чем те, к которым я должна была бы вернуть своих собеседников. К тому же я понимала, что разговор о матери вряд ли доставит Ронену удовольствие.

– Вы ведь хотели меня о чем-то спросить? – напомнил он, когда мы сидели в гостиной и пили кофе.

– Да, конечно, – пришлось ответить мне, – даже не спросить, а попросить кое-что вспомнить, но я понимаю, что, возможно, эти воспоминания будут для вас не самыми приятными.

– Если вас интересуют мои воспоминания, связанные с Джудит, то их не так уж много, мы ведь мало общались.

– Я понимаю, что пока вы были ребенком, она не слишком стремилась к этому общению, но, когда вы повзрослели, разве не пыталась она оказывать на вас влияние? У меня сложилось впечатление, что она была властной женщиной, или я не права?

– Не знаю, наверное, доля истины в ваших словах есть, но ее властность не была открытой, или агрессивной, каким-то образом она умела так повернуть человека, что он и не догадывался, что выполняет ее волю, но все это не коснулось меня. Иногда я ее ненавидел, иногда жалел, но никогда не понимал. А, знаете, я сейчас подумал, что я ее никогда и не презирал.

– Мне сказали, что она хорошо знала особенности вашего бизнеса?

– Да, тут она действительно была специалистом высшего класса, хоть и не имела ни специального образования, ни обширных знаний, но у нее было какое-то удивительное чутье. Кроме того, она была незаменима, когда требовалась какая-нибудь информация.

– Если вдруг вам была нужна ее помощь, вы звонили ей?

– Конечно, в основном, именно так и было, но тут все было очень просто, она ведь была одним из самых крупных наших акционеров и почти до самой смерти была членом правления.

– Вы знали, как она собирается распорядиться своими акциями? В случае.. Ну, она ведь болела и, возможно, знала о том, что может случиться.

– Она знала, что умирает, но никогда об этом не говорила. Во всяком случае, со мной.

– Вы когда-нибудь встречались с Джимом Стонером?

– Нет, ни разу.

– А она рассказывала о нем?

– Когда я был ребенком, она, как вы правильно предположили, меня почти не замечала и общалась, в основном с мамой, к их разговорам я не прислушивался. А когда я стал взрослым, мы говорили только о бизнесе.

– И вы не знали ничего о ее завещании?

– Я и сейчас не знаю, все, о чем пишут газеты – сплошные догадки, поскольку вы же не видели этой части завещания своими глазами?

– Не видела, вы правы.

– Я читал, что эта женщина, племянница Джима, приходит в себя, это правда?

– Есть надежда, что она будет жить, но пока она еще не говорит и никого не узнает.

– Ее охраняют?

– Да, разумеется.

Я поняла, что, если не считать прекрасно проведенного вечера, моя поездка в Гринвер Д ничего не добавила к тому, что мы уже знали. Впрочем, это не совсем так. Я чуть больше узнала о странной человеческой судьбе, которая оставила шлейф событий не в прошлом, а в будущем.

За всеми событиями последних дней я как-то забыла, что моим клиентом в этом деле был Джим Стонер. Но его проблема давно решилась. Он уже все знал о своем непрошенном госте и даже успел с ним познакомиться. Артур приходил к Стонеру со своими извинениями и с тех пор они с Миленой не забывали старика. Это все мне рассказала Милена, когда я позвонила ей по дороге из Гринвера Д. Но себя я мысленно обругала и решила в понедельник обязательно навестить пожилого человека. Так я и сделала.

Утром я заскочила к себе в контору, сказала Ари, куда направляюсь, попросила его сообщать мне по телефону обо всем, что будет происходить в мое отсутствие, и пошла пешком к старому дому Джима Стонера.

Я позвонила, нажав большую черную кнопку очень старого дверного звонка. Звук этого представителя явно прошлого века был громким и каким-то пронзительным. Мне пришлось ждать несколько минут, прежде чем Джим открыл, старик жил один, девушка, которая у него работала, видимо еще не пришла, а преодоление пути от библиотеки, где он обычно обитал, до двери требовало времени.

Стонер обрадовался мне, чувствовалось, что ему сейчас очень необходим собеседник, ведь за всю его жизнь вокруг него не происходило столько невероятных событий, сколько произошло за последние недели. Он сразу засуетился и, несколько смущаясь, предложил мне выпить с ним чаю прямо здесь, внизу, в просторной и уютной кухне, поскольку он привык не только пить чай, но и принимать нечастых гостей именно здесь.

Мы расположились у накрытого белой льняной скатертью стола, на который Джим поставил две большие аппетитные чашки с горячим и ароматным чаем, кувшинчик со сливками, вазочки с печеньем, с конфетами и с лимонным мармеладом.

– А я уж думал, что вы совсем обо мне забыли, – заговорил Джим Стонер, – да и дело вон какой оборот приняло, кто ж мог подумать?

– Да, уж вы извините меня.

– Что вы, я ведь ни к тому сказал, – смутился Стонер.

– Как вы себя чувствуете? – переключила я разговор.

– Да уже нормально, мне повезло гораздо больше, чем бедняжке Этти.

– Конечно, но врачи говорят, что появилась вполне ощутимая надежда.

– Слава Богу, а то ведь молодая женщина, что за мерзавец на это пошел? – старик вздохнул и задумался. – Дочка у нее хорошая, да и парень этот не такой уж... – Стонеру так и не удалось подобрать нужного слова, и он смущенно замолчал.

Какое-то время мы сидели молча, я чувствовала, что Джим хочет сказать что-то такое, о чем ему непросто начать разговор. И я была права.

– Вы ведь видели это парня… Ну, сына моей Джудит, о котором пишут газеты?

– Да, я позавчера говорила с ним.

– Он похож на нее?

– Похож, если судить по той фотографии вашей жены, что я видела. Это ваша свадебная фотография.

– Да… – он опять вздохнул, – А ведь я впервые за всю жизнь обижен на нее, вы только поймите меня правильно, ведь у меня мог бы сейчас быть сын, – голос старика дрогнул. – Я бы любил этого мальчика как родного, я бы все для него сделал, и никакого второго конверта бы не понадобилось.