Ольга Бэйс - Тайны Сент-Ривера

Я вышла из здания аэровокзала и оказалась на небольшой площади. Огляделась в поисках стоянки такси. Но ничего подобного вокруг не было. Не видно было и никаких признаков существования общественного транспорта. Где искать гостиницу? Спросить тоже было не у кого. Правда, время моего прилета на Пирс оказалось не очень удачным, практически полдень, без нескольких минут. Я так ушла в свои размышления, что не заметила, откуда появился маленький двухместный автомобильчик, стоявший теперь в двух метрах от меня. Из состояния задумчивости меня вывел голос симпатичной невысокой девушки, которая, видимо, только что была за рулем этой похожей на дорогую игрушку машины.

– Здравствуйте, меня зовут Джун, вас подвезти в гостиницу? Или вы приехали к кому-то в гости?

– Я надеялась взять такси, – зачем-то объяснила я.

– Такси у нас нет, – улыбнулась моя собеседница, – но все автомобили, которые вам здесь встретятся, в вашем распоряжении. Ну, так куда вас подбросить?

– Можно и в гостиницу, – я тоже, наконец, облегченно улыбнулась, – но я приехала, чтобы поговорить с господином Эдвином Каффом.

– Тогда, зачем нужна гостиница? Поедем сразу в Шхуну!

– В Шхуну? – естественно, удивилась я.

– Да, так называется вилла господина Каффа и малютки Салли.

– А, понятно, но удобно ли без предупреждения?

– Здесь у нас не приняты лишние условности. Вы приехали, чтобы встретиться с человеком – я вас к нему доставлю. Мне тоже туда, я там работаю.

– Спасибо, на самом деле мне близки ваши принципы, – это было сказано мною совершенно искренне.

Я ожидала увидеть что-то экзотическое, но необычным было только названия этого привычного для наших широт одноэтажного белостенного строения с большими окнами, и почти всегда полуприкрытыми жалюзи. Вокруг дома росли вперемежку цветущие кустарники и фруктовые деревья. Это не сад в привычном для европейца, например, смысле, это естественное растительное окружение таких домов.

Было уже достаточно жарко, и я с понятным удовольствием вошла внутрь виллы Шхуна, где царил приятный полумрак и относительная прохлада.

– Эй, есть тут кто-нибудь?! – неожиданно выкрикнула Джун.

– Есть! – услышали мы звонкий голосок, звучание которого мне показалось немного необычным, – поднимайтесь на борт, доктор! Мы вас давно ждем!

– Со мной гость из далеких стран, мой капитан, – продолжила девушка привычную, судя по всему, игру и вопросительно посмотрела на меня.

Я кивнула, показывая, что готова поддержать это действо и заслужила благодарную улыбку моей новой знакомой.

Мы прошли по небольшому коридору, который, как мне показалось, возник вдруг, но это впечатление легко объяснить, как моей некоторой растерянностью, так и эффектом чисто зрительным, мы ведь вошли в это полусумрачное пространство из мира, ярко освещенного полуденным солнцем.

Комната, в которой мы оказались, была обычной детской спальней, со стандартным набором мебели, если не считать инвалидной коляски, которая из-за своих размеров казалась ненастоящей. Я не была готова к этому зрелищу. Появилось неприятное ощущения комка в горле. Но, слава Богу, я быстро взяла себя в руки.

Девочка была такой крошечной, а ее кровать казалась такой огромной…

Мне захотелось прервать свой визит, уйти от необходимости вторгаться в этот и без того очень непростой мир. Я почувствовала себя не только инородцем на этом острове, а существом, враждебным, нарушающим хрупкую гармонию с таким трудом выстроенную людьми, живущими на этой Шхуне. Именно Шхуне, ненадежно дрейфующей в маленькой бухте, куда в любой момент может ворваться бездушная и безжалостная стихия жизни большого мира.

– Как тебя зовут? – вопрос был обращен ко мне, а глаза девочки с любопытством взрослой женщины осматривали мое лицо.

– Мэриэл – ответила я и улыбнулась.

– Что привело тебя на борт моего корабля? – слишком серьезно произнесла малышка, или мне это показалось.

– Я путешествую по свету, капитан, – включилась я, как сумела, в не очень понятную мне игру, – мое судно потерпела крушение.

– Мы рады тебе, – произнесла девочка, но в голосе ее было нечто совсем другое.

Господи! Как я жалела в этот момент, что не задала свои вопросы господину Каффу по телефону.

– Мне сказали, что у нас гости, – услышала я низкий хрипловатый голос и обернулась.

– Да, незваные… – попыталась я пошутить, но это плохо получилось.

– Мы могли бы и позвать, – усмехнулся господин Кафф, – если бы знали…

– Извините, что вторглась без предварительной договоренности, – от понимания своей неправоты, я совсем растерялась.

Передо мной стоял высокий мужчина, лицо которого я еще недавно видела на нескольких фотографиях, и, тем не менее, я растерялась. Нет, я не сомневалась, что передо мной тот, кому я должна задать свои вопросы. Мало того, чувствовала, предвосхищая события, что он ответит на них и ответит правду. Однако, я не была уверена, что хочу эту правду узнать.

Мое внутренне напряжение было столь велико, что я сейчас не помню как мы переместились из спальни ребенка в комнату, выполнявшую, очевидно функции гостиной.

– Давайте сразу откажемся от лукавства, я не собираюсь ничего утаивать, но вы должны понимать, что я не допущу, чтобы меня разлучили с моей дочерью.

Я совершенно точно уловила в его голосе интонацию характерную для речи человека, который принял решение. Почти физически я ощутила тяжесть ответственности: и не только перед своей совестью. Я понимала, что с памятью об истине, которая мне сейчас готова открыться, мне предстоит потом жить.

– Я хотела бы, чтобы вы не видели во мне врага, – мне действительно было очень важно, чтобы каждое сказанное мною в тот момент слово мой собеседник воспринял с полным доверием, – кроме того, я не являюсь лицом официальным, а значит, у нас с вами будет шанс попытаться найти выход из сложного положения, в котором вы сейчас оказались, как я понимаю.

– Я вижу, что вы о многом уже догадались, но знать всего вы просто не можете.

– Вы слишком высокого мнения о моих способностях, – не стала я блефовать, – все, о чем я догадалась – это ваша договоренность с господином Смоллером по поводу похищения Вероники из галереи «Уникум»

– Это не мало, – грустно усмехнулся Кафф.

– Знаете что, – решительно заявила вдруг я, – расскажите мне то, что считаете возможным, а я обещаю, что буду действовать в интересах вашей дочери, даже, если это потребует от меня нарушения каких-то моих принципов и даже закона.

– В интересах моей дочери, – тихо, почти шепотом произнес Эдвин Кафф, – до конца жизни быть со мной рядом. Ладно, попробую объяснить, но доказательств у меня нет и допрашивать Салли я не позволю.