Николас Блэйк - Плоть – как трава

— Да!.. Постойте… Я забыл об этом… Я выходил подышать свежим воздухом!

— Во время снегопада? Вы долго оставались во дворе?

— Я выглянул из двери и сразу же отправился домой!

Инспектор мягко продолжал:

— Мы спросили об этом только потому, что знаем: в четверть третьего вы были в бараке.

Нот-Сломен вскочил и стукнул по столу:

— Вранье! Я не разрешу себя оскорблять!

— У нас есть свидетель, который вас опознал, — сообщил ему Блаунт. — Он достаточно надежен, чтобы не сомневаться в его словах.

При таком определении бродяги Найджел едва сдержал улыбку.

Несколько минут Нот-Сломен молча смотрел на хмурое лицо инспектора, но потом отвел глаза, сделал неудачную попытку улыбнуться и сказал:

— Раз вы об этом знаете… не вижу причин молчать. Я заходил ненадолго в барак.

— С какой целью, сэр?

В Нот-Сломене вновь заявило о себе агрессивное начало:

— Это вас не касается!

Блаунт неожиданно переменил тему разговора.

— К нам попала бандероль, отосланная вами на собственное имя с письмами Эдварда Кавендиша мисс Трайл. Помнится, Кавендиш обвинял вас в шантаже… Хотелось, чтобы вы объяснили, как попали в ваши руки эти письма.

Сломен лихорадочно переводил свой взгляд с Блаунта на Блэкли.

— Не повезло… — сказав это, он смущенно улыбнулся. — Не в моих правилах подводить дам, но у меня нет другого выхода. Мне вчера дала этот пакет Люси и попросила его спрятать в надежном месте. Мне это показалось странным, но я не знал, что находится внутри… Теперь ясно, что она опасалась обыска и не хотела держать письма при себе. Полагаю, что я не совершил ничего такого, что запрещено законом!

— Ясно, — сказал Блаунт, но весь его вид говорил о том, что он не поверил Сломену. — Надеюсь, вы так же убедительно объясните ваше письмо О'Браену, где вы требовали возместить моральный ущерб мисс Трайл.

— Могу… Но я нигде не мог его…

— Вы искали в бараке именно это письмо?

Нот-Сломен понял, что сопротивляться бесполезно.

— Очевидно, эта стерва меня подвела, всунула письмо между своими письмами! И это после того, что я для нее сделал!

— Вы признаете, что писали это письмо?

— Конечно! Но никогда бы этого не сделал, если бы знал, какую пакость сделает мне Люси. О'Браен, действительно, обошелся с нею жестоко. Возможно, я действовал не лучшим образом, но мне не хотелось, чтобы его тягали в суд за нарушение обещания жениться на ней.

— Боюсь, что суд так бы не квалифицировал ваши действия!

— Минутку! — не выдержал Найджел. — Допустим, мисс Трайл вас попросила о посредничестве… Когда вы отдали ему это письмо?

— Она просила об этом. Я отдал его полковнику в первый же день Рождества, после чая.

— Почему вы не поговорили с ним, а сочли необходимым написать?

— Он был тогда сильно взвинчен. Мне казалось, прочитав письмо, он успеет все обдумать и успокоиться до нашей следующей встречи.

— Вы решили поговорить с ним ночью в бараке, когда мисс Трайл назначила ему встречу в своем письме?

— Я не собирался с ним говорить и не имею представления о том, что собиралась предпринять Люси.

— Для чего же вы тогда ходили в барак? — поинтересовался Блаунт.

— Я хотел забрать эту записку, потому что подумал на досуге о том, что ее содержание может быть превратно истолковано, если попадет в чужие руки.

— Значит, вы искали в бараке письмо, но не нашли его. Как же вы объясните, что оно оказалось среди писем, отосланных вами?

— Очевидно, оно попало как-то в руки Люси.

— Тогда она тоже была в бараке — или до вас, или после вас. Вы знали, что она планировала встречу с полковником в бараке?

— Нет.

— Когда вы не нашли письмо, вы сразу же пошли в дом. Вы не дожидались полковника?

— Нет! Вы хотите пришить мне это убийство? — закричал Нот-Сломен, но потом взял себя в руки и более спокойно сказал: — Когда я был в бараке, то услышал какие-то звуки со стороны дома. Тогда я вышел из барака и спрятался в кустах. Потом увидел, что к бараку направляется О'Браен. Я ушел в дом и лег в постель. Можете мне не верить, но это правда. Больше от меня вы ничего не узнаете!

Блаунт поверил ему и, наконец, отпустил, но тут же попросил пригласить мисс Трайл до того, как она успеет поговорить с Нот-Сломеном.

— Итак, мисс Трайл, — начал холодно Блаунт. — Вы утверждали, что не были в ту ночь в бараке?

— Конечно, я тогда спала!

— Но ведь у вас была назначена встреча с полковником в бараке?

— Я не пошла на эту встречу, потому что Фергус этого не захотел…

— Хорошо! Вчера вы передали Сломену пакет и попросили его спрятать. Это вы посоветовали отправить его на собственное имя?

Перемена темы подействовала на Люси.

— Я… Я не знала, что с ними делать, — призналась она. — Вы их не читали? Неужели прочли?

Дальнейший допрос ничего не добавил. Люси отрицала, хоть было видно, что она лжет, свое участие в шантаже. Увидев записку Сломена к полковнику, она заявила, что не просила его писать О'Браену, выругав весьма профессионально своего сообщника. В отношении того, как письмо Сломена оказалось среди писем Кавендиша, она разыграла полное неведение. Когда же ей сообщили о том, что сказал по этому поводу Сломен, она вновь взорвалась и разразилась ругательствами. Блаунт понял, что в данный момент лучше ее отпустить.

— Зачем слушать ложь, которую она будет наворачивать, чтобы отомстить Сломену, — сказал он.

— Вы здорово натравили их друг на друга, — заметил Найджел.

— Они теперь заговорят! Если преступник загнан в угол, он начинает совершать ошибки!

Вскоре действительно нечто произошло, но совсем не то, чего ожидал инспектор.

Было около семи часов. Лили — девушка, которую прислала леди Мерлинворт, чтобы заменить Беллани, вошла с ведром горячей воды в комнату Нот-Сломена, намереваясь сделать уборку. Неожиданно она увидела на полу, у кровати, то, что заставило ее прекратить напевать мелодию, с которой девушка вошла в помещение.

С неистовым криком она бросилась из комнаты.

Найджел и Блаунт сидели в маленьком кабинете, обсуждая новые правила игры в крикет. Обо всем остальном они уже переговорили. Внезапно со второго этажа раздался крик. Вскочив, они немедленно побежали наверх. К ним присоединился и Болтер, дежуривший у входной двери. Блаунт попросил полицейского никого не пускать в помещение, а сам бросился с Найджелом в комнату. Здесь пахло горьким миндалем, постель была смята, а на полу лежал Нот-Сломен. Он был мертв. Челюсти были сжаты, в уголках губ застыла пена. А глаза были широко раскрыты, остекленели. Они особенно испугали Лили.

Пощупав пульс Сломена, Блаунт сказал Найджелу:

— Отравлен цианидом. Уже ничего нельзя сделать… Позвоните врачу.