Патрик Квентин - Шесть дней в Рено

Улыбка князя стала еще шире.

— Какое облегчение для всех нас, — иронически проговорил он. — Особенно для меня. Несдержанность Жанет сегодня утром могла поставить ее мужа в очень неудобное положение. — Он помолчал. — Однако я был настолько предусмотрителен, что забрал из ее раздевалки письмо.

Из внутреннего кармана он вынул послание к Дороти.

— Поскольку никто, кроме моей жены, его не видел, никто не сможет и рассказать о нем.

И пока мы, остолбенев, смотрели на князя, он подошел к камину и бросил письмо в огонь.

— Всегда предпочтительнее оставаться чистым. — Он с усмешкой повернулся к нам. — Теперь в случае каких-то неприятностей против меня ничего не будет, кроме того, что я остаюсь единственным наследником бедной Жанет, А это — ситуация в положении человека женатого вполне естественная.

Никогда еще я не встречал канальи худшей, чем этот князь. По лицам присутствующих я понял, что они чувствуют то же.

Слабо улыбнувшись, я взглянул на Стива Лагуно и произнес:

— Надеюсь, что вы действительно не убивали свою жену. В противном случае вы трудились напрасно. Ведь сегодня перед вечером Жанет написала новое завещание. Мы с женой были свидетелями. К несчастью, она лишила вас наследства.

Вся наглость Стива моментально улетучилась. Его лицо посерело.

— Жанет…— пробормотал он.

— Да, — подтвердил я. — Этот документ находится на хранении у меня и жены. Она составила завещание в пользу Вилли Фландерса.

Вилли вздрогнул в своем кресле. Все взгляды обратились на него, но физиономия Фландерса ничего не выражала.

— В мою пользу? Что за мысль! Право, я ее совсем не знал, я…

— Мне это известно, — сказал я. — Просто она решила, что Дороти и Стив своим подлым романом причинили вам зла не меньше, чем ей. Жанет подумала, что таким поступком сумеет с лихвой расплатиться с мужем. И по-моему, ей это удалось. — Я снова обратился к князю: — Конечно, она не предполагала, что умрет так скоро.

Теперь разговор тлел, как сырой фитиль. Мими Бурнет совсем позабыла о своем пристрастии к природе и искусству. Ее маленькие глазки перебегали от лица к лицу, словно в матче пинг-понга. Наконец раздался голос Лоррен:

— Послушайте, друзья, к чему эти грустные разговоры? Кого касаются деньги бедной Жанет? Дэн заявляет, что она попросту утонула. Тут нет ничего неестественного. — Ее глаза блестели под длинными ресницами. Беспомощными словами она пыталась убедить нас в том, что жизнь должна быть такой, какой ей хочется. — Перегорели пробки. Дело обыкновенное. В бассейне было очень темно. С бедной Жанет что-то случилось: судорога или другое несчастье. Вода тут горячая, даже слишком. Мне самой не раз становилось нехорошо. Может, она потеряла сознание, позвала на помощь, но мы не услышали за смехом и криками. Верно, события страшные. Сначала Дороти, потом Жанет. Да еще князь этот ужасный. Я собираюсь вышвырнуть его из моего дома и очень довольна, что он не получит денег Жанет. Хорошо, что она оставила это завещание. Когда приедет адвокат Трокмортон, я тоже составлю завещание. Но главное, Жанет умерла случайно.

— Это решит полиция, — вмешался я.

Вицкоф и Дуг подошли поближе. Все смотрели на меня как на врага.

— Послушай, Пит… Ведь Дэн говорит… или ты не веришь Дэну?

— Дело не в моей вере, — ответил я. — Обо всех смертях нужно извещать полицию. Они приедут и произведут опрос. Дуг это подтвердит.

Жених Лоррен взглянул на меня испытующе.

— Именно так. — Он повернулся к Вальтеру, стоящему за баром. — Слушай, Вальтер, позвони, вызови полицию из Рено. Наверное, это их территория.

Вальтер постарался придать себе решительный вид и пробормотал:

— Ну конечно. — Потом набрал номер и беспорядочно рассказал о случившемся. — Они сейчас прибудут, — сообщил он и налил себе чистого виски.

Затем последовало долгое и мрачное ожидание. Никто ничего не говорил. Время от времени кто-нибудь подходил к бару и опрокидывал стопку. Я же раздумывал над тем, как бы мы вели себя, окажись случайно в компании, где кто-то утопился. Вероятно, по-другому.

Но нас десятерых было трудно назвать обычными людьми, собравшимися случайно. Между нами существовала сложная связь подозрений и опасений. С полуночи нас осталось десять. Не исключалось, что Жанет утонула случайно. С ней было меньше поводов для подозрений, чем с Дороти, если не считать подлого характера мужа Жанет и странного, почти одновременного наступления двух «естественных» смертей. Но я не сомневался, что Жанет убили, что пробки перегорели по чьему-то желанию, дабы кто-то сумел продержать голову Жанет под водой достаточно долго. Кому это понадобилось и для чего, я не знал, как не знал и того, кто убил Дороти и каким образом. Я любил Жанет, а убийцу, напротив, терпеть не мог. И потому решил, что доберусь до того, кто это сделал, даже если использую весь свой драгоценный отпуск.

Но я отлично сознавал, что пока и тени улик не существует. И если я выскажу свои подозрения в полиции, меня посчитают идиотом. Они произведут расследование, и, если удовлетворятся теорией «случайностей», задачей моей и Ирис будет искать ровно столько, пока мы не сумеем объяснить властям, почему восемь рассудительных людей объединились в желании мешать справедливому правосудию.

Так, по моему мнению, обстояло дело.

Наконец они приехали. Низенькому мужчине с быстрыми глазами, которого Дуг представил нам как сержанта Девиса, сопутствовали два полицейских. Дуг и Вицкоф проводили их к телу Жанет. Отсутствовали они очень долго, а когда вернулись, не было сомнений, что сержант не обнаружил ничего подозрительного. Он знал о вчерашней смерти Дороти, но только как о случайном совпадении обстоятельств. После обычного подробного опроса и пометок в блокноте сержант заявил, что составит рапорт своему начальнику, который, вероятно, назначит официальный допрос на утро следующего дня. Причем вызовут только Лагуно, как мужа умершей, Дуга и Вицкофа. Еще он добавил, что прекрасно понимает желание мисс Плейгел и миссис Ирис Дулич избежать ненужной шумихи и обещает никого специально не беспокоить.

— Должен признаться, — сказал он в заключение, — что смерть миссис Лагуно меня страшно удивила, и, будь она хорошим пловцом, мы бы серьезнее занялись этим делом. Но в суматохе, возникшей в темноте, она легко могла потерять ориентацию и…— Он остановился и повернулся к молчавшему Вицкофу. — Присутствующий здесь врач заявил, что лечил умершую еще во Фриско и якобы они с женой были ее приятелями. Насколько он помнит, миссис Лагуно плавала хуже некуда.

Он посмотрел на Стива.

— Это правда?

— Да, — быстро отозвался князь, — моя жена скверно плавала.

Флер как зачарованная смотрела на своего мужа. Казалось, она не отдает себе отчета в том, что происходит, и тем не менее неожиданно заговорила: