Реймонд Чандлер - Блондинка в озере

Кингсли задумался. Смысл моих слов до него, видимо, не доходил. Он откинул голову на спинку кресла, помолчал и сказал:

— Наверное, вам понятно, о чем идет разговор. Лично мне — нет.

— Хватит придуриваться, — сказал Дегармо. — Дело серьезное. Расскажите для начала, что вы делали вчера ночью после того, как отвезли свою подружку домой.

— Вы имеете в виду мисс Фромсет? — ровным тоном спросил Кингсли. — Никуда я ее не отвозил. Она уехала на такси. Я тоже хотел отправиться домой, но потом взял и поехал сюда. Решил, что ночное путешествие, свежий воздух и покой помогут мне прийти в себя.

— Подумать только! — язвил Дегармо. — Прийти в себя! От чего, позвольте спросить?

— От всех последних тревог и забот.

— Черт! — выпалил Дегармо. — Та еще заботка — придушить собственную жену и расцарапать ей живот!

— Несправедливо, — раздался от окна голос Паттона. — Зачем впустую бросать обвинения? Вы пока не предъявили ни одного доказательства.

— Не предъявил? — вскинулся Дегармо, повернув к нему массивную голову. — А как насчет этого шарфа, толстяк? Это что, не доказательство?

— Пока нет. Толком вы ничего еще не обосновали. Во всяком случае, по моему мнению, — мирным тоном сказал Паттон. — А потом, я вовсе не толстяк, а просто плотный.

Дегармо с отвращением отвернулся от Паттона и ткнул пальцем в сторону Кингсли.

— Вы хотите сказать, что не были в Бей-Сити? — спросил он хрипло.

— Конечно, не был. А что мне там делать? Ездил Марло. И не пойму, что вы так приценились к этому шарфу. Его взял с собой тот же Марло.

Дегармо весь сдержанно кипел. Он повернулся и окинул меня мрачным, злым взглядом:

— Ничего не понимаю. Честное слово, ничего. Кто-то мне явно морочит голову. Не вы ли?

— Я только сказал, — начал я, — что шарф находился в ее квартире и что раньше я видел его на Кингсли. Вам этого, вроде бы, хватило. Я мог бы добавить, что позже сам надел его, чтобы девушке было легче меня опознать.

Дегармо попятился ОТ Кингсли и прислонился к стене рядом с камином. Большим и указательным пальцами левой руки он ухватился за свою нижнюю губу, а правую руку, чуть-чуть согнув пальцы, свободно свесил вдоль тела.

— Я уже вам говорил, — продолжал я, — что видел только фотографию миссис Кингсли. А нам нужно было, чтобы хоть один из нас мог с уверенностью узнать другого. Шарф очень помог. Но вообще-то я эту девушку уже встречал, хотя, когда шел к «Павлину», про это еще не догадывался. Тем не менее, узнал я ее сразу. Я повернулся к Кингсли. — Помните миссис Фолбрук?

— Вы же сказали, что она хозяйка дома, — медленно произнес Кингсли.

— Это она мне так сказала, Я и поверил. А собственно, почему бы и нет?

В горле у Дегармо заклокотало, глаза стали сумасшедшими. Я рассказал им о миссис Фолбрук, о се лиловой шляпке, суетливости и разряженном пистолете, который она в конце концов протянула мне.

Когда я остановился, Дегармо мрачно сказал:

— Что-то я не слышал, чтобы вы упомянули про это Уэбберу.

— Скрыл. Что правда, то правда. Не хотелось признаваться, что я уже успел побывать в доме, а перед звонком в полицию съездил и переговорил с Кингсли.

— Уэббер будет в восторге, — холодно усмехнулся Дегармо. — Черт, каким же я оказался болваном! А вы, Кингсли? Сколько вы платите этой ищейке, чтобы она покрывала ваши преступления?

— Обычный гонорар, — сказал Кингсли безо всякого выражения. — И еще пятьсот долларов, если Марло докажет, что моя жена не убивала Лавери.

— Жаль, что ему не заработать эти деньги, — с издевкой сказал Дегармо.

— Вздор! — вмешался я. — Я их уже заработал.

В комнате наступила тишина. Та напряженная, наэлектризованная тишина, которая бывает перед раскатом грома. Но только никакого грома сейчас не последовало. Тишина так и висела — тяжелая, плотная, хоть ножом режь. Кингсли поерзал в кресле и через какое-то время кивнул.

— Да, заработал, — продолжал я. — И вы, Дегармо, знаете это лучше всех.

На лице Паттона было не больше выражения, чем у деревянной чурки. Он спокойно рассматривал лейтенанта, не обращая никакого внимания на Кингсли. А Дегармо отсутствующим взглядом глядел куда-то мне в переносицу, но так, будто я был не в комнате, я где-то далеко — на горной вершине у горизонта.

— Откуда же мне знать? — тихо спросил он после продолжительного молчания. — Я о миссис Кингсли ровным счетом ничего не знаю. Даже ни разу не видел до вчерашней ночи.

Он слегка прижмурил веки и продолжал задумчиво смотреть на меня. Он прекрасно понимал, что я сейчас скажу. И я сказал:

— Вчера ночью вы ее тоже не видели. Потому что уже месяц, как она мертва. Ее утопили в Оленьем озерце. А женщину, которую вы видели в «Гранаде», зовут Милдред Хэвиленд, она же — Мьюриел Чессе. Так что миссис Кингсли не могла застрелить Лавери, поскольку погибла куда раньше.

Кингсли крепко сжал подлокотники, но не издал ни звука, ни одного.

В комнате снова повисла тяжелая, напряженная тишина. Ее нарушал Паттон:

— Звучит не очень-то убедительно, сынок, — сказал он нарочито неторопливым тоном. — Даже как-то дико.

Неужто Билл Чесс не смог опознать собственную жену?

— После того, как она месяц пролежала в воде? Да еще переодетая в одежду Мьюриел и с ее побрякушками? У него и сомнений не возникло. Светлые, как у жены, волосы, распухшее до неузнаваемости лицо! К тому же они поссорились, и она оставила записку, вроде бы намекающую на самоубийство. Потом исчезла. Машина и одежда тоже исчезли. За целый месяц от нее ни слова И вдруг из озера всплывает труп в знакомой одежде. Блондинка, приблизительно такого же роста. Конечно, какие-то отличия были, и если бы подмену заподозрили, то правду установили бы быстро. Но для подозрений не было причин. Ведь считалось, что Кристл Кингсли жива, да только сбежала с Лавери. В Сан-Бернардино оставила машину. Из Эль-Пасо отстучала мужу телеграмму. Полный, вроде бы, порядок. Мысль о миссис Кингсли Биллу Чессу и в голову бы не пришла.

— Жаль, что не пришла мне самому, — сказал Наттон. — Хотя я все равно тут же отбросил бы ее как совершенно бредовую.

— Она только кажется бредовой, — сказал я. — На самом деле здесь все продумано. Допустим, тело осталось бы в озере еще на год, а то и навсегда — ведь специально тралить дно никто не собирался. Мьюриел Чесе куда-то уехала, Искать бы ее не стали Уехала себе, и ладно Другое дело — миссис Кишели. У той есть деньги, знакомые, муж. Тут розысков было не миновать. Но их тоже начади бы не сразу, не случись, конечно, чего-то особо подозрительного, Могли пройти месяцы И опять за озеро взялись бы в последнюю очередь — ведь следы вели вниз, к Сан-Бернардино, и дальше — к поезду на восток. Но если дно нее же прощупали бы и труп нашли, то и тут личность погибшей, скорей всего, установили бы неверно. Смотрите — ведь Билла Чесса уже арестовали именно за убийство Мьюриел и вполне могли осудить. Вотивсе дела. Больше утопленница никого не интересует. А Кристл Кингсли оказалась бы в списке пропавших без вести. Мало ли неразгаданных тайн, В конце концов, с ней могло что-то случиться. Скажем, погибла, и все, Просто никто бы не знал, как, где и когда. Так что без Лавери мы бы сейчас здесь не сидели. В нем — ключ ко всей истории. Вечером, когда Кристл Кингсли вроде бы уехала, он оказался в сан-бернардинской гостинице «Прескот», где встретил женщину, которая прикатила на машине Кристл и в ее одежде, Женщину эту Лавери знал. Но откуда ему было знать, что дело тут нечисто. Он, скорей всего, и не догадывался, что одежда на ней чужая. А машина Кристл уже стояла в гараже. Он знал лишь, что встретил Мьюриел Чесс. Об остальном она позаботилась сама.