Филипп Думенк - Расследование смерти мадам Бовари

Отсутствие логики, подумал Реми, было неизменным правилом Администрации: сначала послать указание любыми средствами найти виновного, а потом, когда первые подозреваемые определены, неожиданно все прекратить. Однако он усвоил один урок: хороший полицейский не выступает против существующих порядков.

Когда Реми возвращался к Омэ, чтобы записать его показания, он столкнулся с искавшей его мамашей Лефрансуа. У нее был странный вид, или, скорее, смущенный. Потупив взор, она еле слышно выдохнула:

— Господин Реми, мадам Бовари в большой зале и хочет вас видеть.

Мадам Бовари?! Живая?! Ждет его в нижней зале?.. Ему показалось, что это сон или галлюцинация. А может, истории о привидениях и Хеллеквинской Охоте, развозящей мертвых, действительно правдивы?

— Мадам Бовари? Вы что, с ума сошли, мадам Лефрансуа?

— Вы меня не так поняли, господин Реми, — ухмыльнулась она.

И действительно, в нижней зале гостиницы он увидел маленькую злую старушку с ненавидящим взглядом, с которой разговаривал у Шарля. Она была одета во все черное и держала зонтик, такой же острый, как ее нос.

— Вы меня напугали, — с облегчением проговорил Реми.

— Мне тоже не по себе! — ответила мать Шарля. — Правда, что вы знаете моего сына еще со времен коллежа?

— Да, это так.

— Тогда идемте немедленно к нам домой! Шарль сошел с ума! Он обвиняет себя в убийстве моей невестки, грозится высунуться в окно и всем рассказать об этом… Вы один можете его успокоить. Ах, месье, даже мертвая, эта женщина приносит нам одни несчастья!

«Вот уже и третий виновный!» — подумал Реми.

Трое подозреваемых… Эта ситуация уже напоминала водевиль. Кажется, самое время для благословенного приказа об отзыве — тогда, наконец, он будет свободен от этого гнусного дела.

ЗАЯВЛЕНИЕ ГОСПОДИНА ШАРЛЯ БОВАРИ, ВРАЧА БЕЗ СТЕПЕНИ В ИОНВИЛЕ-ЛʼАББЭИ (ДЕПАРТАМЕНТ НИЖНЯЯ СЕНА)

Я глубоко любил свою жену, урожденную Эмму Руо. Когда я познакомился с ней на ферме ее отца, я был совершенно очарован ею и сразу же влюбился. В то время у меня была другая жена, гораздо старше меня и очень некрасивая. Она вскоре скончалась, и я смог просить руки Эммы.

Первое время мы с Эммой были очень счастливы — по крайней мере, мне так казалось. Мы жили в маленькой деревушке под названием Тост, где у меня было много пациентов. Но Эмма скучала, и мы решили переселиться в городок побольше — сюда, в Ионвиль-лʼАббэи.

Жизнь в Ионвиле оказалась не такой, как мы ожидали. Пациентов у меня стало значительно меньше, моя жена, как мне казалось, стала уделять мне меньше внимания.

Потом наше семейное счастье разрушилось: моя жена изменила мне сначала с господином Родольфом, а затем с господином Леоном. К тому же она брала в долг огромные суммы у господина Лерё, и это для того, чтобы иметь возможность вести постыдную жизнь в Руане. Я не мог больше выносить то, что она мне изменяет и разоряет меня. Я решил отравить ее и подмешал в ее бульон мышьяку. Она умерла через несколько часов, хотя обычно отравление мышьяком приводит к смерти гораздо позже. Вероятно, это из-за хрупкого телосложения Эммы.

Вопрос: Шарль, где вы взяли мышьяк, который дали ей выпить?

Ответ: Из небольшого запаса, который я приобрел по моем приезде в Ионвиль для некоторых своих больных.

В.: Но вы заявляли, что у вас в доме нет мышьяка.

О.: Я лгал.

В.: Где вы держали этот запас мышьяка?

О.: В медицинском саквояже с моим именем, который Эмма подарила мне после свадьбы.

В.: Где этот саквояж? Эмма знала, что там находится мышьяк?

О.: Нет.

В.: В желудке Эммы не обнаружено никаких следов бульона. Ваша служанка Фелисите также говорит, что она не готовила бульон.

О.: Да? А Эмма, тем не менее, его выпила. Что касается саквояжа, должно быть, я бросил его в реку.

(Допрос не закончен.)

10 апреля.

А что же Родольф Буланже?

В своих предположениях Реми исключал главную роль Родольфа Буланже. А ведь из всех жителей Ионвиля именно он имел худшую репутацию и самые красивые усы. Несмотря на его любезность по отношению к Реми, он солгал о том, что Эмма не приходила в Юшет почти два года. Он также лгал, будто у него никогда не было мышьяка, а сам использовал его (и, возможно, использует до сих пор) для лечения венерической болезни. К тому же существовали эти чертовы следы на снегу между его замком и городком. Реми еще не допрашивал его по этому поводу. Хотя следствие формально прекращено, почему бы не навестить его под каким-нибудь благовидным предлогом — например, чтобы вернуть лошадь?

Реми наведался к нему на следующий день и привел кобылу. Он прошел через маленькую ограду в парке. Заранее не предупредив о своем приходе, Реми толкнул входную дверь. Родольф оказался в прихожей, он стоял перед большой лестницей в накинутом на плечи плотном широком пальто и явно собирался куда-то уходить. Смутившись, Реми поздоровался, извинился за свой неожиданный визит и, не зная, с чего лучше начать, брякнул:

— Лошадка у вас замечательная. Конечно, она несколько деревенская, но очень мне помогла. Хочу поблагодарить вас за нее.

Родольф захохотал. Было непонятно, насмехался он над Реми или же ценит, что тот понимает толк в лошадях.

— Рад, что она вам понравилась. Не хотите ли другую? У меня в конюшне есть и получше. — Он продолжал лукаво улыбаться. — А почему вы вдруг решили вернуть мне лошадь? Вас, как и господина Делевуа, отзывают в Руан?

Похоже, хозяин имения был осведомлен даже лучше, чем сам Реми. Напустив на себя безразличный вид, молодой человек невозмутимо ответил:

— Да, дело, видимо, сдадут в архив. Я должен все завершить и уехать через несколько часов.

Родольф взглянул на него иронически.

— Ах, вот как! Правда? И как же решили, что это было?

— Самоубийство, естественно.

— А кто это сказал?

— Во всяком случае, не господин Делевуа и не я.

— А почему вы не прислали мальчишку из гостиницы сказать, чтобы мы забрали лошадь? Жирар пришел бы за ней.

— Я хотел увидеть вас перед отъездом.

— В самом деле? — с наигранным удивлением отозвался господин Буланже. — Разве я не рассказал вам все? Да и официально уже признано, что это было самоубийство…

— Именно так, — уверенно ответил Реми. — Но для себя лично я хотел бы узнать, что вы думаете о следах, которые я обнаружил по пути от вашего поместья к дому господина Омэ.

— Вот как! И что же за следы?

— Следы от женских ботинок, похожих на те, которые носила мадам Бовари. Я заметил их на снегу, когда ездил верхом на вашей лошади.

— Эмма? Но я ведь вам сказал, что она не приходила в Юшет уже два года!

— Тем не менее, эти следы появились, вероятно, накануне ее смерти.