Мишель Александр - Цианид по-турецки (сборник)

Нет, канон ничуть не мешает ни разнообразию места и времени действия, ни индивидуализации и психологической глубины образов. И говорить о монотонности классического детектива так же нелепо, как говорить о монотонности сонета.

Подтверждением тому — все новые и новые образцы этого, ничуть не устаревшего жанра, выходящие на всех языках и во всех уголках мира. Будем надеяться, что и произведения, вошедшие в сборник «Цианид по-турецки», не разочаруют любителей классического детектива.

Она лежала на спине, чуть приподняв левый бок и немного запрокинув голову. Черная маска слегка съехала, открыв моему взору верхнюю часть правой щеки, отмеченную большой родинкой. Я обратила внимание на нос удивительно тонкой работы и волевой подбородок. Бархатный бурый капюшон с пришитыми медвежьими ушами выпустил наружу небрежную прядку черных волос.

Из груди девушки вырывались, как стало ясно через несколько секунд, предсмертные хрипы. Губы ее еле заметно шевелились. Она пыталась что-то сказать, но сквозь грохот музыки, доносящейся из-за моей спины, мне почти ничего не удалось понять. Лишь одно слово я скорее разобрала по движению губ, чем явственно расслышала. Я ничем не могла помочь ей.

Крови и орудия убийства мне не было видно. Смертельный удар девушка получила в спину.

— Это слишком банальное начало для повести, Николь, — безапелляционно заявил Генри. — Читатель еще не успел водрузить на нос очки, а вы уже предъявляете ему труп.

— Вы же знаете, Генри, я человек простой, бесхитростный, все как на духу сразу выкладываю. Кроме того, я же не выдумываю ничего из головы и не высасываю из пальцев, пишу все как есть, точно следую букве и логике событий.

— А может и зря, Николь. Может, лучше вы будете все сочинять, а в свободное время мы займемся программированием? Смотришь, и трупов станет поменьше…

— Когда вы перестанете подтрунивать надо мной, Генри? Ну, хорошо. А с чего бы вы начали повесть?

— Я бы начал с описания погоды.

— «И дождь смывает все следы…» — кого-то процитировала я.

— Нет, для убийства лучше подходит солнечная погода. Контраст. Например, голуби кружились в безоблачном, как будущее принцессы Монако, небе. А дальше: ничто не предвещало, что для кого-то этот день закончится не слишком удачно. Нужно постепенно нагнетать напряжение.

— Вот это и есть банальное начало! Нет, Генри. Пожалуй, я начну повесть как всегда. Мы с вами сидим в удобных креслах и мирно беседуем за чашкой доброго кофе…

— Конечно, Николь, я вовсе не стремлюсь развеять созданный вами миф о добром и хорошем боссе и при всем желании не смогу придумать неотложной работы на завтра, — очень тихо произнес Генри, продолжая испытывать на прочность свое вращающееся кресло. — Но…

— Неужели есть какие-то «но»? — прикинулась изумленной я, отставив в сторону чашку с недопитым кофе и чуть не выплеснув ее содержимое на клавиатуру.

— О Николь, не волнуйтесь так, просто я помню о ваших способностях притягивать эээ… всякие события.

— Вы намекаете на убийство, произошедшее на свадьбе моей подруги? Вы всерьез полагаете, что если бы меня там не было… — я выскочила из-за стола и принялась пантерой расхаживать по кабинету. — Никогда бы не думала, что вы суеверны, Генри.

— Как говаривал старик Конфуций, не стоит искать черную кошку в темной комнате, особенно если… — Генри сделал паузу, явно предлагая мне закончить фразу.

— Особенно если ее там нет! — как загипнотизированная, выпалила я.

— Особенно если… вы суеверны!

Смехотерапия Генри действует безотказно, и я, немного успокоившись, вернулась за свой рабочий стол, плотно примыкавший торцом к столу Генри.

— Я всего лишь имел в виду, что вашим выходам в свет неизменно сопутствуют какие-нибудь происшествия, вспомните хотя бы свой последний день рождения.

— О, там я познакомилась с Максимилианом Нуаром.

— Я не об этом. Полагаю, вы имеете в виду того молодого адвоката, который до сих пор вам иногда звонит?

— И который пригласил меня на костюмированный бал по случаю еврейского праздника Пурим! Я даже не подозревала, что он еврей.

— Максимилиан Нуар?

— Максимилиан объяснил, что его мать еврейка, а у евреев национальность передается с молоком матери.

— Надеюсь, для вас не имеет значения, что он еврей?

— Конечно, Генри, это не имеет значения, но, как бы это поточнее выразиться, играет роль. Мне интересны народные обычаи. Максимилиан говорит, что это праздник, который согласно традиции еврейские богачи устраивают для бедных. Хлеб и зрелища в одном флаконе.

— Так ваш Максимилиан из богатой семьи? — заговорщецки спросил Генри и даже перестал вращать кресло, за что я мысленно поблагодарила его.

— По его словам, он адвокат в четвертом поколении, по отцовской линии, разумеется, а его мать унаследовала долю в каком-то торговом доме. Но вы же меня знаете, Генри. Для меня все это не имеет никакого значения.

— Ну да, мерой всему человек. К тому же я глубоко убежден, что бедных адвокатов не бывает.

— Я знаю ваше отношение к адвокатам и дантистам.

— К дантистам я как раз отношусь очень даже хорошо, — в подтверждение своих слов Генри поклацал зубами.

— А я и не говорила, что вы к ним плохо относитесь… — улыбнулась я, довольная собой. — Так я вас покину завтра часов в пять?

Генри тяжело вздохнул и завертел головой.

— Но вы же не любите праздники! — выложил он последний аргумент.

— Иногда приходится делать и то, что не любишь! — обезоружила его я.

— Только не забудьте прихватить свой мобильник и, если что, звоните, — сдался наконец мой босс.

— Прекратите, Генри.

— А, кстати, у вас есть костюм? Кем вы будете?

— Когда я училась в колледже, я год посещала занятия в театральной студии. Мы ставили спектакль по «Диалогам» Платона…

— Вы играли Ксантиппу? — прервал меня Генри.

— Вы считаете, что это самая подходящая для меня роль?

— Разумеется, Николь! Разве там упоминаются еще какие-нибудь женщины? — иногда даже мне трудно понять, когда Генри шутит, а когда говорит серьезно.

— Какие-нибудь, может, и упоминаются, но я действительно играла Ксантиппу! Вы довольны?

— Так вы будете изображать Ксантиппу?

— Нет, я буду изображать женщину из Древней Греции. Невозможно играть роль Ксантиппы без Сократа.

— Ну да. Кто бы о ней помнил, если бы она не побивала Сократа скалкой.

— Это хорошая идея, Генри. В руках я буду держать скалку, как скипетр.

— Символ власти над Сократом, ее главный аргумент в спорах с ним.

— Но ведь других аргументов у нее просто не могло быть.