Энн Перри - Смерть в Поместье Дьявола

Конечно же, Шарлотта его таким не воспринимала. Она с таким интересом слушала его… Или только из доброты душевной? Генерал вспомнил письма солдата из армии Веллингтона, которые так тронули ее. Как светилось ее лицо! Неужели только из вежливости? Какая ужасная, ужасная мысль…

Балантайн поднялся и решительным шагом вышел из гостиной, направляясь в библиотеку. Взял лист бумаги и написал тактичное письмо Эмили Эшворд с просьбой сообщить сестре, что та может забрать солдатские письма и ознакомиться с ними в любое удобное ей время. Отослал письмо с лакеем, прежде чем успел решить для себя, что поступает глупо.

На следующий день, едва наступило время визитов, горничная сообщила генералу, что мисс Эллисон ждет в утренней комнате и спрашивает, сможет ли генерал ее принять.

Волнение охватило Брэндона; он почувствовал, как кровь прилила к лицу. Нелепо: она пришла за письмами. Ничего личного. И уйдет, как только получит их.

— Да. — Он сглотнул и попытался встретиться взглядом с горничной, чтобы показать, что ничего особенного не происходит. — Конечно. Она пришла, чтобы взглянуть на некоторые исторические документы, поэтому проводите ее в библиотеку, а потом принесите чай.

— Хорошо, сэр. — Горничная нашла все это странным, но на ее лице ничего не отразилось.

Генерал поднялся, одернул пиджак. Руки сами собой поднялись к галстуку. Узел на месте, крепко затянут. Он чуть распустил его и подошел к зеркалу, чтобы убедиться, что завязан галстук должным образом.

Шарлотта ждала его в библиотеке. Повернулась, и ее губы разошлись в улыбке, едва генерал переступил порог. Он не заметил теплого красного цвета ее уличного платья или промокших ботов. Видел только ее сияющее лицо.

— Добрый день, генерал, — быстро поздоровалась она. — Я очень вам признательна за разрешение почитать письма. Надеюсь, мой приход не помешал вам?

— Нет… отнюдь. — Ему бы хотелось, чтобы Шарлотта обращалась к нему по имени, но такую просьбу она могла счесть за фамильярность. Чтобы не смущать ее, не оставалось ничего другого как держаться с достоинством. Так что лицо его осталось бесстрастным. — На ближайшее время никаких встреч у меня нет. — Он собирался выпить чая с Робертом Карлтоном, но это не имело значения. Они старые друзья, так что такую договоренность он мог и нарушить.

— Как это великодушно с вашей стороны. — Шарлотта продолжала улыбаться.

— Пожалуйста, присядьте, — предложил Балантайн, указав на большое кресло у камина. — Я попросил служанку принести чай. Надеюсь, вы согласитесь выпить чашечку?

— Да, конечно, благодарю вас. — Она села и положила ноги на решетку. Только тут генерал заметил, что боты у нее совсем промокли и довольно потрепанные. Отвернулся, потом направился к книжному шкафу и достал письма.

Полчаса они изучали их вместе. Служанка принесла чай, Шарлотта наполнила чашки, а потом они вернулись в совершенно чужой им мир Испании начала века. Солдат писал с такой честностью, что они понимали его мысли, ощущали эмоции, чувствовали близость других людей и битвы, выдерживали с ним бесконечные марши по сожженным солнцем холмам, голод, долгие часы ожидания, за которыми следовал внезапный страх…

Наконец Шарлотта откинулась на спинку кресла, с широко раскрытыми глазами, все еще полными видений далекого мира.

— Знаете, этими письмами солдат подарил мне часть своей жизни. Я чувствую себя такой богатой! Большинство людей втиснуты в рамки одного места и времени, а я удостоилась чести увидеть другое, да так ярко, словно побывала там и вернулась, не получив ран и не понеся никаких расходов.

Генерал смотрел на ее лицо, светящееся удовольствием, и, что странно, чувствовал глубокую удовлетворенность. Ощущение одиночества исчезло, как уходит ночь, когда земля поворачивается к солнцу.

Внезапно он понял, что улыбается ей. Инстинктивно протянул руку и на мгновение коснулся руки Шарлотты. Ее тепло мгновенно разлилось по всему его телу. Тут же Балантайн с неохотой убрал руку. Он мог позволить себе одно мгновение, но боялся продлить его.

Однако мог ли он сказать, что честен сам перед собой? Порушил бы момент, чтобы вернуться к расхожим и придуманным кем-то другим банальностям?

— Я рад, — признался он. — Для меня эти письма тоже многое значат. Я почувствовал, будто знаю этого солдата лучше, чем большинство людей, с которыми я вижусь и разговариваю, жизнь которых, как я думал, понимаю.

Глаза Шарлотты оторвались от его глаз, и она глубоко вдохнула. Он смотрел на округлости ее тела, грациозную шею, нежную линию щеки.

— Жизнь рядом с людьми не означает, что ты их знаешь, — задумчиво ответила она. — Тебе лишь известно, как они выглядят.

Генерал подумал о Кристине.

— Человеку свойственно верить, что других людей волнует то же самое, — продолжила она. — И он испытывает шок, когда выясняется, что это не так. Я не могу выбросить из головы убийства в Девилз-акр, но большинство моих знакомых предпочитают ничего о них не слышать. Обстоятельства напоминают нам о бедности и несправедливости, а это больно. — Она чуть повернулась, чтобы встретиться с ним взглядом, и ощутила легкое смущение. — Извините… вы находите недостойным упоминание этих убийств?

— Я нахожу оскорбительным и путающим тот факт, что кто-либо готов их игнорировать, — искренне ответил генерал.

Сочтет ли Шарлотта его помпезным, как и Кристина? Она же лишь на несколько лет старше его дочери. Осознание этого пронзило генерала неожиданным и резким уколом боли. Лицо раскраснелось, он почувствовал себя неловко. Умиротворенность последнего часа как ветром сдуло. Конечно же, он просто смешон.

— Генерал Балантайн. — Шарлотта заговорила очень серьезно, рука касалась его рукава. — Вы просто не хотите меня огорчать? Вы уверены, что я не оскорбила вас, затронув эту тему?

Он откашлялся.

— Разумеется, уверен. — Откинулся назад, максимально вжался в прямую спинку стула, чтобы не чувствовать ее тепла, не вдыхать слабый аромат лаванды и чистых волос, сладость ее кожи. Дикие желания разбушевались в нем, и он пытался подавить их железной волей рассудка. Услышал свой голос, словно доносящийся издалека. — Я пытался это обсуждать. Брэнди очень озабочен случившимся, Алан Росс тоже. Но женщин это отталкивает. — Вот она, помпезность.

Но Шарлотта вроде бы ничего такого не заметила.

— Разумеется, Кристину это расстраивает. — Молодая женщина смотрела на свои руки, лежащие на коленях. — В конце концов, она знала сэра Бертрама Эстли и знает мисс Вулмер, на которой тот собирался жениться. Для нее случившееся более болезненно, чем для вас или меня. И вполне естественно, что полиция задается вопросом: а вдруг сэр Бью Эстли ненавидел брата достаточно сильно, чтобы убить его, поскольку наследовал и титул, и состояние? И, кстати, мисс Вулмер от него в восторге: находит его таким обаятельным… Кристина, которая хорошо с ним знакома, конечно же, ему сочувствует. Он оказался в крайне щекотливом положении. И утрата брата, и подозрения, которые не преминут высказать жестокосердные люди.