Николас Блейк - Голова коммивояжера

— Привет! Вы выглядите страшно озабоченным. Пришли разузнать про убийство у нас тут?

Голова Ванессы Ситон в шапке рыжевато-коричневатых волос показалась из-за противоположного края низкой садовой стены, всего в футе от его собственного лица. Найджел оторопел.

— Боже мой! Ну напугала. Откуда ты появилась?

— Я следила за вами. Наш лейтенант, — она зарделась, — на занятиях в школе научила меня, как выслеживать кого надо. Она в этом деле мастак. Главное, если кто-то смотрит в твою сторону, раствориться среди ландшафта, застыть. Тогда тебя практически не видно.

— Хм. — Найджел с интересом посмотрел на пухленькую Ванессу. — Полицейских, когда они тут были, ты тоже выслеживала?

— Точно. Тут их было навалом. Трое по крайней мере что-то выискивали в земле, в саду и огороде особенно. — Ее голос упал до хриплого, устрашающего шепота. — Знаете, что они искали? Свежевзрыхленную почву! Так сказал Лайонел. Этим утром приходил новый полицейский. Его зовут суперинтендант Блаунт. Он сейчас разговаривает с Хьюбертом.

— Хьюбертом?

— Нашим садовником.

— Я тоже должен с ним поговорить. Покажешь, где его найти?

Ванесса неуклюже перевалилась через стену.

— Я еще не умею спрыгивать. Лейтенант это делает здорово. Она ведь еще и наша учительница физкультуры.

Ванесса шла рядом с Найджелом, без умолку болтая. Они миновали ряд домов справа от себя, за которыми началась тропинка. Ванесса пошла по ней. Найджел увидел, что дальним своим концом эта тропа уходит в луга, он понял: перед ним еще одна дорожка к лесу. Если неизвестный пошел не по той ветке к Плэш Медоу, то он, видимо, избрал этот путь, приводивший в деревню.

— Вот и дом Хьюберта, — сказала Ванесса.

— Зайди к нему и, если суперинтендант Блаунт там, скажи, что мистер Стрэйнджуэйз хотел бы с ним поговорить.

— А вы знаете суперинтенданта? Возьмете автограф для меня? Я не решалась попросить его об этом.

— Возьму.

Когда Найджел увидел Блаунта, вышедшего из дома вслед за Ванессой, он сказал:

— Доброе утро, суперинтендант. Я пообещал мисс Ситон, что вы дадите ей автограф.

— Ну конечно, конечно, — ответил Блаунт, похлопывая себя по лысине.

— Беги домой и принеси свой альбом, Ванесса.

Девочка убежала. Найджел быстро рассказал Блаунту, что услышал от Джека Уитфорда, умоляя его не трогать браконьера за утаивание показаний от инспектора Гейтса: таким же образом можно еще кое-что узнать.

— Да, это зацепка. Премного благодарен тебе, Стрэйнджуэйз. Мы займемся этим в Чиллингеме тоже. Значит, в четверг этого типа видели в лесу незадолго до полуночи, так?

— И требуется около четверти часа быстрой ходьбы от лесной калитки, опутанной проволокой, до Ферри Лэйси. Ты знаешь, я надеюсь, о дороге через лес и о том, как она разветвляется?

— Да. Что еще узнал?

— Много чего. Но с этим чуть подождем. Ты можешь прийти на ферму Пола Уиллингема в Хинтон Лэйси, скажем, сегодня в девять вечера? Там и поговорим.

— О'кей. Между прочим, твоя версия по поводу дезертира не подтвердилась. Гейтс связался с военными властями. Насколько удалось узнать, никто из здешних парней не числится таковым.

— Это уже не актуально теперь, надо выяснить, кто из жителей уехал отсюда навсегда лет десять назад.

Блаунт вопросительно поднял брови. Приближающийся шум говорил о том, что сюда на полной скорости движется мисс Ванесса Ситон.

— Вечером объясню, — сказал Найджел торопливо, — а теперь, пожалуйста, достань ручку и дай обещанный автограф.

По дороге в Плэш Медоу Ванесса сказала Найджелу, что ее мачеха хотела бы поговорить с ним с глазу на глаз до ленча. Они нашли миссис Ситон в небольшой гостиной за проверкой счетов. Хозяйка дома встала и снисходительно с ними поздоровалась:

— Прошу прощения. Ванесса, можешь идти. Мистер Стрэйнджуэйз, я бы хотела вам сказать кое-что. Ванесса сообщила мне, что суперинтендант Блаунт ваш друг. Вы могли бы меня об этом уведомить. Ведь он спрашивал, не буду ли я возражать против обыска в доме. Я, разумеется, поинтересовалась, есть ли у него ордер на обыск. У него, конечно, такового не было. И я должна сказать, что мне все это кажется нелепым, я имею в виду дурака инспектора Гейтса, надоевшего нам всем. Я уже позволила полиции несколько дней назад осмотреть территорию вокруг дома и постройки. Но сам дом! Это, знаете ли!..

— Блаунт не может проводить обыск без ордера. Но долг каждого оказывать содействие полиции…

— Я считаю своим первейшим долгом, мистер Стрэйнджуэйз, защищать мужа от беспокойства и вторжений посторонних, — сказала Дженет Ситон важно. — Для меня самое главное — его Работа. Я думаю, это чудовищно, когда Роберту докучают только потому, что какого-то несчастного убили по случайности около моего дома. И как раз тогда, когда близится завершение новой Поэмы и Роберту требуется наибольшая сосредоточенность…

— Да, я понимаю. Но уверен, что обыск можно провести так, чтобы не беспокоить вашего мужа.

— Дело не только в этом. Вся процедура оскорбительна: полицейские обшаривают наш дом! У меня здесь очень ценные вещи, как вы знаете. Уникальные вещи! Если они пострадают…

— Я не думаю, что это возможно. Люди из Скотленд-Ярда очень опытны и осторожны.

— Но я не вижу необходимости в этом.

— Видите ли, следовало бы удостовериться, что убитый не пытался залезть к вам в дом. Он мог быть, например, взломщиком или же преступником, скрывающимся от правосудия…

— Но Боже мой, если бы он залез в дом и оставил свои следы, мы нашли бы их.

— Вы имеете в виду в пятницу утром?

— Да, если то было утро в пятницу после… после того, как все случилось. Я не знала, что полиция установила это так точно.

Найджел заметил некоторое невольное волнение, появившееся в речи миссис Ситон, похожее на осторожность, неуверенность у бегуна-барьериста, который уже коснулся ногой верхней планки, но решил удостовериться, что не потерял опоры на твердую землю. Миссис Ситон продолжала:

— Я подумаю над тем, что вы сказали. Ну, мы не должны заставлять Поэта ждать нас. Он хочет вас видеть.

«Либо по причине полной невиновности, либо благодаря феноменальной силе воли, — подумал Найджел, поднимаясь вместе с ней по лестнице, — она даже не пытается прощупать, что я знаю относительно ночи с четверга на пятницу».

Роберт Ситон сидел за небольшим столом в дальнем конце кабинета перед окном, которое выходило на двор с постройками. Вдали открывался пасторальный пейзаж. Стол стоял так, что писать за ним можно было только лишь лицом к окну. Вдоль стен располагались книжные шкафы. На одном из них стоял бронзовый бюст поэта работы Эпстайна. В комнате было светло, свежо и чисто, но по сравнению с богато и изысканно убранными нижними комнатами здесь во всем чувствовалась строгость — не было картин, не было старинных безделушек.