Рекс Стаут - Окно смерти

— Я позвонил по трем, нет, по четырем адресам. Я позвонил управляющему магазином «Шрамм» на Мэдисон Авеню и спросил, как он упакует две кварты мороженого в жаркий летний день, если клиенту нужно ехать в машине на большое расстояние. Он сказал, что мороженое укладывается в картонную коробочку, которую в свою очередь помещают в другую картонку, на слой сухого льда, а потом обкладывают мелкими кусочками сухого льда сверху и с боков. Он сказал, что это — стандартная процедура. Я позвонил доктору Вольмеру, который живет на нашей улице, и потом, по его совету, — сотруднику одной фирмы, выпускающей сухой лед. От него я узнал, что: а) несколько фунтов кускового сухого льда, если их положить под простыню больному пневмонией, поближе к груди, могут, без сомнения, ощутимо, и даже с риском для жизни, понизить температуру его тела; б) точно определить, насколько велик этот риск, можно, лишь проведя эксперимент, но не исключен и смертельный исход; в) если сухой лед положить на голое тело или даже на прокладку из ткани, он вызовет сильные ожоги, и на коже останутся заметные следы; г) идеальной прокладкой между льдом и телом, если мы хотим избежать ожогов, может быть пустая резиновая грелка. Мой четвертый…

— Это фантастика, — сказал доктор Буль, — Бред.

— Не спорю, — сказал ему Вулф. — То, что я собираюсь вам рассказать, иначе и не назовешь. Абзац.

— Мой четвертый звонок был Дейвиду Файфу. Я пригласил его к себе. Следующим шагом необходимо было выяснить, что случилось с мороженым. Моя гипотеза не стоила и ломаного гроша, если оказались бы, что в воскресенье пакет с мороженым все еще лежал на месте. И когда мистер Гудвин позвонил мне из Маунт Киско, я попросил его провести опрос. Что он и сделал — опросил Пола, мистера и миссис Таттл, мисс Горен и мистера Эрроу, и все они утверждали, что о мороженом им ничего не известно. Он также…

Его перебил визгливый голос Луиз Таттл:

— Неправда! Я сказала ему, что в воскресенье видела его в холодильнике!

Вулф покачал головой.

— Вы сказали ему, что видели большой бумажный пакет, и думаете, что в нем было мороженое. В пакет вы не заглядывали. И сухого льда не видели. — Он смотрел на нее в упор. — Ведь так?

— Не отвечай ему, — вдруг сказал Таттл.

— Ого, — брови Вулфа поползли вверх. — Так мы уже на той стадии, когда нельзя отвечать на вопросы? Вы заглядывали в этот пакет, миссис Таттл?

— Нет! Не заглядывала!

— Тогда позвольте мне продолжать. Арчи?

Я подсказал:

— …Не известно. Он также…

— Да. Он также заехал в отель и заглянул в холодильник, но никаких следов мороженого не нашел. Я лично спросил у Дейвида о мороженом, и он тоже сказал, что ему ничего не известно. Так моя гипотеза обрела плоть и кровь. Кто-то что-то сделал с мороженым и скрывает это. Если сухой лед использовали так, как я и предполагал, — чтобы убить больного пневмонией — то доказательств найти нельзя: сухой лед никаких следов не оставляет, и моя версия так версией и осталась бы. Поэтому мне пришлось зайти с другой стороны. Фактически, я уже и начал этим заниматься: задал несколько вопросов Дейвиду Файфу и отправил Сола Пензера с поручением. Сола Пензера вы знаете. Абзац.

— Из прилагаемого краткого изложения бесед вы увидите, что кое-какими косвенными уликами я располагал. Берта Файфа обвиняли в убийстве отца, но на суде он был оправдан. Его возмутили свидетельские показания, которые давали на суде его братья и сестра; главным козырем защиты было алиби, которое обеспечил ему его приятель Винсент Таттл, показавший, что они играли вдвоем в карты в меблированных номерах, где оба и проживали. Если верить мистеру Эрроу, Берт прибыл в Нью-Йорк не по делам, а потому, что, по словам мистера Эрроу, его грызло что-то из прежних времен. Сам Эрроу был, конечно, вне подозрений, так как в субботу всю ночь провел в полицейском участке. От вашего внимания не ускользнут и другие факты, самый примечательный из которых, мне кажется, тот, что Берт не просто поехал повидать хозяйку дома, у которой он снимал комнату двадцать лет назад, но отправился за ней и в Паукипси, когда услышал, что она туда переехала. Как вы узнаете из краткого изложения моей беседы с Дейвидом вчера вечером, — Арчи, не забудьте взять его у меня, — Берт прожил в меблированных номерах совсем немного — месяца два: вряд ли за этот срок могла возникнуть настолько сильная привязанность, чтобы и через двадцать лет он разыскивал ее с таким упорством. Естественно предположить: его интересовало что-то совершенно конкретное. Абзац.

— Другую ценную информацию я получил от Дейвида вчера, когда он отвечал на мои вопросы. После смерти матери отношения их отца с детьми сердечностью не отличались. Он указал Берту на дверь и велел больше не показываться. У него были стычки с Дейвидом и Полом. Он не дал своей дочери разрешения на брак с молодым человеком по имени Винсент Таттл — в то время продавцом в местной аптеке — и запретил ей встречаться с ним. После его смерти Луиз вышла замуж за Таттла, и вскоре они купили на ее долю наследства ту самую аптеку. Из предыдущей беседы с Дейвидом я, конечно, знал, что состояние покойного было поровну поделено между детьми.

Вулф повернул голову.

— Прежде, чем я продолжу, мистер Таттл, может, вы согласитесь ответить на пару вопросов. Правда ли, что за день до болезни Берт говорил в вашем присутствии, что заезжал к миссис Доббс, у которой вы оба когда-то квартировали, и говорил с ней?

Таттл облизнул губы.

— Вряд ли, — хрипло сказал он. Потом откашлялся. — Я не помню.

— Ну, конечно, говорил, Винс, — объявил Дейвид и посмотрел на Вулфа. — Я ведь вам вчера рассказывал.

— Я помню. Я проверяю его память. — Он перешел к Полу. — А вы помните?

— Да. — Пол смотрел на Таттла. — Чего же тут не помнить? Он сказал, что опять к ней поедет, как только поправится.

Вулф хмыкнул.

— Вас, миссис Таттл, я спрашивать не буду. — Он снова повернулся к ее мужу. — И еще один вопрос. Где вы были вчера вечером с шести до десяти?

Этот вопрос огорошил его совершенно. Он не ожидал его и растерялся.

— Вчера вечером? — неуклюже спросил он.

— Да. С шести до десяти. Я вам немного помогу. Мистер Гудвин зашел к вам в аптеку, расспросил вас с супругой о мороженом и уехал примерно в пять тридцать.

— С памятью у меня все в порядке, — съязвил Таттл. — Но я не обязан вам подчиняться. Я не обязан отчитываться перед вами о своих действиях.

— Значит, вы отказываетесь отвечать?

— Вы не имеете нрава задавать такие вопросы. Какое ваше дело?

— Очень хорошо. Просто я полагал, что у вас есть право на такие вопросы отвечать. Арчи?

Поскольку на этот раз пауза затянулась, я напомнил ему побольше, чем три последних слова. Я заглянул в блокнот.