Сергей Мухин - Секретный архив Шерлока Холмса

– Холмс, – прервал я его пояснения, – не могли бы вы на примере показать, как происходит шифрование, а то я ничего не понял из ваших объяснений.

– Конечно, Уотсон. Давайте для примера в качестве слова, которое необходимо закодировать, возьмем вашу фамилию, а ключом будет ваша профессия. Запишем одно слово под другим. Напишем смещённый алфавит для ключевого слова. Кодирование происходит следующим образом: в несмещённом алфавите находим букву «в», она стоит на третьем месте; теперь из смещённого алфавита для буквы «д» берём букву, также стоящую на третьем месте – это «ж», её мы записываем ниже; берём следующую букву – это «а», она стоит на первом месте; из смещённого алфавита для второй буквы ключа «о» получаем букву «о», так как она также стоит на первом месте, и записываем ниже. И так далее. Таким образом, мы получили слово «Жоьгьэ». Вам понятно?

– Да, понятно. Спасибо, Холмс.

– Поняв это, я без особого труда расшифровать текст завещания.

– Так это завещание?

– Да. Мориарти пожалел своих детей и в качестве исходного алфавита не использовал смешанный, кроме того, не делал различий между строчными и прописными буквами, не использовал кодирование цифр, знаков препинания, пропусков между словами, в качестве лишних использовал не только четные символы, а не что-то иное, полученное с помощью какой-либо математической зависимости. Иначе это завещание вряд ли можно было прочесть в ближайшее время, – с этими словами он протянул мне завещание:

« Я очень рад, дети мои, что вы смогли разгадать мою маленькую загадку. Я также рад, что вы наконец-то помирились, объединив свои усилия, иначе вы вряд ли смогли бы получить этот текст. У вас были разные матери, но это не значит, что я любил кого-то из вас более другого. Я хочу передать вам серебряные рудники, расположенные в Африке. До того момента, пока вы не станете их владельцами, добыча серебра приостановлена и возобновится, как только вы вдвоем явитесь в банк «Виктория», где получите необходимые бумаги и рекомендации.

Не ссорьтесь из-за наследства.

Владейте им сообща. распределите, дети мои, свои обязанности в работе.

Держитесь ближе друг к другу и удача не покинет вас, а дело поможет ее поддержать.

Прощайте, дети мои.

25 июня 1890

Ваш отец ».

– И что вы намерены делать дальше, Холмс?

– Извещу сыновей Мориарти, – ответил Холмс, выпустив очередную порцию дыма.

– Вы уверены, что следует так поступать?

– Я имею перед ними обязательства. Ничего не поделаешь, – с грустью сказал Холмс.

Потом мы сидели, молча куря. Через полчаса Холмс ушёл давать телеграммы, а я стал читать медицинские журналы, вроде бы для пользы, а в действительности для того, чтобы чем-то занять время до встречи с братьями.

Холмс вернулся, а спустя некоторое время по очереди пришли и мистер Уилбри с мистером Домбре. Когда все собрались, Холмс сказал:

– Господа, – начал он, – я расшифровал завещание вашего отца. Вот оно, – он протянул им листок, который те жадно прочли и вопросительно посмотрели на него.

– Вы объединили наши закодированные письма, а затем воспользовались ключом из Библии? Кстати, какой он был? – спросил мистер Уилбри.

– Да, именно так. Но сначала я избавил послание от избыточности, помните дату 32 января? Каждый второй символ был лишним, – ответил Холмс, а после паузы продолжил: – В качестве ключа ваш отец использовал стихи с 1 по 9 из главы 7 от Матфея.

Братья переглянулись. Затем мистер Уилбри прервал тишину и произнёс:

– Об использовании даты я не догадался…

– Сколько мы вам должны? – перебил его мистер Домбре.

– Ничего.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Одна просьба. Не держите на меня зла.

– Хорошо, – спустя время, посмотрев на брата, произнёс мистер Уилбри. – Прощайте, господа. Спасибо вам, мистер Холмс. Обращайтесь, если и вам вдруг потребуется помощь.

– Прощайте, господа, – попрощался Холмс.

На что мистер Домбре кивнул и, повернувшись, вышел вслед за братом.

– Холмс, – я прервал тишину, установившуюся после ухода сыновей профессора Мориарти. – Это первое дело, когда вы помогли своим заклятым врагам.

– Вы не правы, Уотсон, – улыбнулся Холмс, – не врагам, а детям врага, что не одно и то же. Да, – он внимательно посмотрел на меня, – надеюсь, вы не будете публиковать рассказ об этом деле?

– Конечно, Холмс.

Здесь наш разговор прервался, и закончилось это своеобразное дело, а через несколько минут послышались звуки скрипки. Холмс вновь начал музицировать…

Спустя всего несколько дней после удачного завершения дела о двойном завещании я разбирал в своей квартире оставшиеся после смерти моей жены вещи. Их было не так много, да и притом они в основном являлись предметами личного обихода. Необходимо было решить их дальнейшую судьбу. Неожиданно мне на глаза попалась старая, пожелтевшая от времени гравюра. Жена как-то говорила, что она достаточно старая и передаётся старшим дочерям их рода, а при их отсутствии женам старших братьев. Что-то существенное она, к сожалению, добавить в своё время не смогла, да, надо сказать, это не очень-то меня и интересовало. Гравюра висела на самом видном месте и как бы дополняла комнату, не раздражая внимание. Я уже собрался продолжить разбор, однако мой взгляд вновь остановился на ней. Что-то странное или, скажем по-другому, непривычное было на ней изображено. Я бросил разбор, снял гравюру со стены и стал внимательно изучать её. Я крутил её и так и эдак, но ничего не мог понять. Единственное, что мне удалось найти – это три литеры «M.L.M.», которые находились около самого края листа и поэтому обычно не были видны из-за окружающей её рамы. Несомненно, это была головоломка! Передо мной стоял недавний успех моего друга Шерлока Холмса в расшифровке завещания, и мне захотелось самостоятельно найти ответ, содержащийся в гравюре. Но, к моему большому сожалению, к вечеру я так и не смог продвинуться далее найденных букв. Я пересмотрел все бумаги покойной жены, разглядел под лупой каждый дюйм этой гравюры, но так ничего и не понял. Оставался последний выход из создавшегося положения, и я отправился к Холмсу.

Придя на Бейкер-стрит, я застал Холмса за приведением в порядок своего архива. Не глядя на меня, он произнёс:

– Здравствуйте, Уотсон. – Вы, судя по всему, так же, как и я, приводите в порядок свои вещи. И не иначе как нашли что-то интересное?

– Добрый вечер, Холмс, – ответил я на его приветствие, начиная недоумевать по поводу правильно определённой цели моего прихода. – Но как вы догадались, Холмс?

– Здесь нет ничего сложного, Уотсон, – Холмс наконец поднялся мне навстречу. – Взгляните на себя, и вы всё поймёте. Вид вашей одежды говорит о том, что вы производили разбор пыльных вещей. Зажатый под мышкой сверток красноречиво указывает на то, что вы что-то нашли. А ваш приход сюда и выражение лица свидетельствуют о неудаче в решении той задачи, с которой вы и пришли.