Сирил Хейр - Жилец. Смерть играет

Когда, к удовлетворению инспектора, все было устроено, пришлось еще подождать. В комнате воцарилась тревожная атмосфера ожидания. Франт, у которого были не такие крепкие нервы, как у его начальника, с трудом переносил молчание.

— Как вы думаете, что он придет нам рассказать? — спросил сержант.

— Не имею ни малейшего понятия, — последовал ответ. — Но я не удивлюсь, если в конечном счете это окажется чем-то совершенно незначительным. В этом деле так много концов, что я начинаю задаваться вопросом, найдем ли мы когда-нибудь ниточку, которая выведет нас куда-то. — Инспектор помолчал какой-то момент, а потом, как будто почувствовав, что сержанта угнетает эта напряженность, заговорил на другую тему: — Как вы нашли рассказ Джеймса?

— Думаю, мы почерпнули из него нечто очень ценное, — ответил Франт. Имя, описание, паспорт — все это не может быть совпадением.

— Да, я согласен — такое крайне маловероятно. Но видите, к чему нас это привело? Мы просто отодвинули начало этой истории на месяц или больше. Все это означает, что еще в августе кто-то решил выдать себя за мистера Джеймса.

— Он не мог знать заранее, что подберет паспорт, — возразил Франт.

— Нет, не мог. Но, найдя его по счастливой случайности, наверняка сразу же понял, на что его можно употребить. А иначе почему не вернул его или не отдал в полицию, как поступил бы на его месте любой честный человек? Я все больше и больше убеждаюсь, что нам приходится иметь дело с очень опасным и умным человеком. Как видите, он не только ничего не упускающий из виду и смотрящий далеко вперед заговорщик, но и человек, который может ухватиться за подвернувшийся шанс и приспособить его к своим планам.

— Конечно, мы не можем быть уверены, что это был один и тот же человек — тот, который украл паспорт; и тот, который впоследствии им воспользовался, — вставил сержант. — Любой жулик может обрадоваться случаю стащить такую вещь, особенно когда у него есть основания считать, что ее потом не хватятся.

— А потом продать его кому-то, кто знает, что с ней делать? Возможно, вы и правы, Франт. Но с какой стороны на это ни посмотришь, мы остаемся все в том же жалком состоянии неопределенности. Этот человек хотел замаскироваться — и избрал наилегчайший представившийся ему способ. Фальшивая борода — это легко, фальшивый живот — не намного труднее, если задуматься, особенно когда надо выдать себя за человека с худым лицом и большим туловищем. Потом он захотел, чтобы его порекомендовала банку компания, и устроил дело так, что любой директор из полудюжины мог подписать это письмо. Мы начинали с непреложных фактов — что его звали Колином Джеймсом и что его рекомендовал лорд Генри Гейвстон. Но, увы, ни настоящий Джеймс, ни Гейвстон абсолютно ничем нам не помогли.

— И я также не представляю, — Франт кивнул на дверь, — чем может помочь нам в этом отношении Фэншоу.

— Даже если предположить, что он этого хочет, в чем я почему-то сомневаюсь, — добавил Маллет. — А что может знать Фэншоу о Джеймсе?

— Вы имеете в виду настоящего или липового?

— Липового, конечно. Назовем его Джеймсом Вторым, если хотите.

— Я думаю, Старый Претендент [11] Старый Претендент — Яков Эдуард (Яков III), претендент на английский престол (1688–1766). В данном случае обыгрывается два значения слова «pretendent» — «претендент на трон» и «притворщик» здесь больше подходит, — заявил сержант.

Маллет наморщил нос — верный признак того, что он был раздражен. Его образование не включало в себя обширного курса истории, и у него возникло смутное ощущение того, что его подчиненный рисуется. Но прежде чем он успел придумать ответ, дверь распахнулась, и им объявили о приходе Фэншоу.

Четыре года тюремной жизни оставили мало отметин на бывшем председателе «Фэншоу банк». Его кожа, всегда бледная, возможно, стала еще чуточку белее, худое лицо слегка осунулось, но в остальном Маллет не заметил никаких перемен в человеке, которого он видел на скамье подсудимых в Олд-Бейли [12] Олд-Бейли — здание, в котором расположен Центральный уголовный суд . Голос, когда Фэншоу заговорил, тоже оказался тот же самый — негромкий и интеллигентный, с оттенком цинизма, таящегося под гладкой поверхностью, намек на скрытое, решительно сдерживаемое пламя. Джон Фэншоу был совсем другого склада, чем финансист, с которым так часто связывали его имя. Человек с утонченным вкусом, он в дни своего процветания жил обособленно от внешнего мира. Был способен наслаждаться богатством без высокомерия, точно так же, как без нытья встретил разорение и позор. И в хорошие, и в плохие времена ему словно придавал силы какой-то скрытый источник стойкости, никогда не покидающая его природная гордость.

Маллет испытал странное замешательство перед этим спокойным, гордым человеком, но Фэншоу сразу же вывел его из состояния скованности.

— Добрый день, инспектор, — начал он. — Думаю, вас повысили в звании с тех пор, как мы встречались последний раз?

— Да, повысили, — ответил Маллет. — Добрый день, мистер Фэншоу.

Фэншоу опустился в кресло и взял сигарету.

— Приятно вновь услышать такое обращение — «мистер Фэншоу», — тихо проговорил он. — Вы не представляете, насколько это живительно, когда ты вновь обретаешь свою индивидуальность! Сомневаюсь, что человек, не испытывавший заключения, может знать, каково это — быть просто номером. Вот в чем, Маллет, истинный ужас тюремной жизни, — растворить свое личностное начало в толпе неотличимых друг от друга собратьев. «Он, который похитил мое доброе имя», — процитировал Фэншоу. — Ну, как бы там ни было, все это, слава богу, позади! — Он оглядел кабинет и продолжил: — Вы уж меня простите, но, по-моему, к моему приходу тут тщательно подготовились? Я имею в виду…Фэншоу махнул рукой в сторону стенографиста в углу, — это выглядит почти так, будто от меня ожидают что-то вроде публичного заявления. Но, боюсь, вы, скорее всего, будете разочарованы.

— Возможно, мы оба будем избавлены от хлопот, если вы выскажете именно то, ради чего сюда пришли, — строго произнес Маллет.

— Извините, Маллет, — отозвался Фэншоу с ощутимой иронией в голосе. Ваше время дорого, я знаю. Постараюсь потратить его совсем немного. Я пришел к вам лишь для того, чтобы обратиться с жалобой. Хочу знать, почему спустя неделю после моего освобождения из тюрьмы я все еще подвергаюсь такому унижению и неудобству, как слежка со стороны детективов?

Маллет с трудом подавил улыбку. Это было довольно комичное совпадение ведь эта просьба поступила буквально следом за мольбой Дюпина о защите со стороны полиции.

Вслух же сказал:

— Вы должны понять, мистер Фэншоу, что обстоятельства несколько необычны.