Сирил Хейр - Жилец. Смерть играет

— Вы имеете в виду сыскное агентство?

— Именно так. Сыскных агентств в Лондоне не так уж много. Большинство их названий я держу в голове. Я начал с расчетных книжек трехлетней давности и довольно скоро наткнулся на серию платежей Элдерсону.

— Элдерсону?

— Да, это имя сразу же бросилось мне в глаза. Помните того умного человечка, который служил в отделе «U» и был вынужден уйти в отставку из-за истории с Баркиншоу? Он открыл собственное дело — детективное бюро на Шафтсбери-авеню.

— Прекрасно его помню, — отозвался Маллет. — Кажется, с тех пор он доставлял нам кое-какие хлопоты. Это не на него к нам пару лет тому назад поступила довольно серьезная жалоба от одного из его клиентов?

Франт кивнул.

— Позже жалобу забрали, — пояснил он, — но в свое время она порядком напугала приятеля Элдерсона. Я подумал, что это обстоятельство может пригодиться, если мне потребуется нажать на него. Так оно и вышло.

— Значит, вы отправились к нему?

— Сразу же. Он был очень сладкоречив и обаятелен — как и всегда, — пока я не сказал ему, по поводу чего пришел. Тут он сразу же стал несговорчивым. Сказал, что очень сожалеет, но его бизнес носит в высшей степени конфиденциальный характер, он взял себе за правило не хранить никаких записей по делам своих клиентов. Показал мне свои рекламные объявления, в которых он дает абсолютные гарантии, что все записи будут уничтожены немедленно по завершении дела. Должен сказать, они выглядели весьма впечатляюще. — И Франт хмыкнул при этом воспоминании.

— Ну и?

— Ну, я и напомнил ему о той истории, о которой мы только что говорили. Сказал, что если он хочет выставить себя в более выгодном свете перед Скотленд-Ярдом, то ему не мешает обдумать это дело.

— В высшей степени безнравственно, — проворчал инспектор.

— Неужели? Так вот, короче говоря, под конец Элдерсон признал, правда очень неохотно, что, учитывая весьма специфические обстоятельства этого дела, он позволил себе сохранить некоторые записи, касающиеся его дел с Баллантайном. Я попросил их посмотреть. Он пошел к своему сейфу и достал такую толстую папку, какую вы наверняка никогда в жизни не видели. Мне думается, Баллантайн был для него исключительно ценным клиентом. Он, похоже, почитал своей святой обязанностью совать нос в личные дела любого мужчины, женщины или ребенка, с которыми Баллантайн когда-либо имел дело.

— Включая Илза?

— Включая Илза. Включая миссис Илз — первую и вторую.

— Ага!

— Я унес с собой бумаги, имеющие отношение к этому делу, — продолжил Франт с торжествующим видом. — Вот они. Вот копия письма Элдерсона Баллантайну, которое прилагается к заверенной копии свидетельства о браке между Чарльзом Родериком Илзом, холостяком, и Сарой Эванс, девицей, заключенным 14 июля 1920 года в приходской церкви Оукенторпа, Йоркшир; вот его отчет о визите в психиатрическую больницу Северного райдинга [14] Райдинг единица административно-территориального деления графства Йоркшир, существовала до 1974 г и выписка из журнала регистрации ее обитателей; вот имя и адрес доктора, который ее освидетельствовал; вот…

— Стойте, стойте! — взмолился Маллет. — Я сам прочту. Вспомните, я усталый и голодный человек. Илз — двоеженец. Мы уже знали это, но теперь знаем, как именно, когда и где стал двоеженцем. Мы знаем, когда он вступил в законный брак, и с кем, и в какой психиатрической лечебнице находится его жена. Нам остается только отправить кого-нибудь в Йоркшир, чтобы получить доказательства, и его можно будет арестовать, когда мы только пожелаем. Вы это собирались сказать?

— Ну да, — признал сержант. — Примерно в таком духе…

— Тогда нечего больше об этом говорить, остается разве что поздравить вас с толково проделанной работой. Это была поистине блестящая идея получить информацию через расчетную книжку Баллантайна. А что вы предлагаете делать дальше?

— Именно то, что вы только что сказали, сэр, — получить доказательства и засадить Илза под замок как можно быстрее. Думаю, когда мы это сделаем, то выясним что-нибудь еще относительно капитана Илза.

— Пожалуй, так, — задумчиво произнес Маллет и какой-то момент помолчал. Потом на его лице промелькнула едва заметная улыбка, и он договорил: — В любом случае можно сказать, что сегодня мы проделали очень полезную работу.

Теперь настала очередь Франта улыбаться. После тяжелой работы, которую он только что закончил, маллетовское «мы» показалось ему в высшей степени забавным, если не сказать больше. Его изумление не осталось незамеченным.

— Я сказал «мы», — повторил Маллет. — Могу я указать на то, что вы еще не спросили меня, чем я занимался, пока вас не было?

— Но вы же мне говорили, — напомнил сержант. — Вы думали. Разве нет?

— Именно так. Но мне казалось, что вы достаточно заинтересованы, чтобы полюбопытствовать о результатах моих усилий. Или мыслительный процесс вас не интересует?

— Еще как интересует, — поспешил заверить его Франт.

— Рад это слышать. Так вот, после некоторых напряженных и, безусловно, утомительных размышлений, — Маллет подавил гигантский зевок, — я пришел к определенным умозаключениям. Пожалуй, точнее будет сказать — к одному определенному умозаключению, из которого естественным образом проистекают другие.

— И это умозаключение?..

— Личность Колина Джеймса.

От волнения Франт резко втянул в себя воздух. А инспектор спокойно заявил:

— Стоит только установить его личность, совсем просто выясняется и кто убил Баллантайна, и почему, и как, и все остальное тоже.

— Конечно, мы всегда так считали. Так кто же такой Джеймс?

— К сожалению, — продолжил Маллет, — сделав это, мы находимся лишь на полпути к нашей цели. Сыскное дело, как вам хорошо известно, состоит из двух частей. Первое — мы должны обнаружить преступника. Это можно сделать, как я сделал в этом деле, путем чистой дедукции на основе порой очень скудных улик. Второе — мы должны доказать его виновность перед судом присяжных. А это, как вы прекрасно знаете, часто самая трудная часть нашей задачи. Правда, думаю, что в данном случае будет не настолько уж сложно, теперь, когда я точно знаю, что я ищу. А для начала…

Франт больше не мог этого терпеть.

— Но Джеймс? Джеймс! — почти выкрикнул он. — Кто такой Колин Джеймс?

— Как я уже говорил, для начала я, пожалуй, съезжу еще раз побеседовать с Гейвстоном.

Франт, уже собиравшийся было повторить свой вопрос, остановился с открытым ртом, постигая значение этого имени.

— Гейвстон? — произнес он наконец. — Старый дурак, который подписал письмо? Ничего не понимаю. Какой от него вообще может быть прок?

— Нет, не тот, а его брат. Лорд Бернард. Куда более интересный собеседник, если брать в целом. Я с удовольствием снова с ним увижусь. Во время нашей последней встречи лорд обронил по ходу разговора нечто заставляющее меня думать, что он знает что-то полезное.