Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)

– Приказ, – коротко ответил Маркинс, и Томми Джонс недобро взглянул на Аллейна.

– Чей приказ? У него опять припадок? Или он умер? – допытывался Клифф, постепенно повышая голос.

– Нет, не умер, – ответил Аллейн.

Клифф подошел к Фабиану и опустился на колени.

– Не суйся туда, – остановил его отец.

– Я хочу знать, что с ним случилось. На него кто-то напал?

– Его ударили по голове железным клеймом, – объяснил Аллейн.

Клифф вскрикнул. Отец положил ему на плечо руку.

– Я ему ничего не скажу, когда он придет в себя. И запомните, потому что это важно: у него был сильный шок, а нам надо услышать от него, что произошло. Поэтому никому ничего не говорите.

– Клеймом? Ну надо же, – задумчиво произнес Томми Джонс.

Он посмотрел в угол, где обычно лежало клеймо.

– Оно было не там, – быстро сказал Клифф. – Его оставили у пресса.

– А где оно сейчас? – осведомился Томми Джонс.

– Спрятано в надежном месте, – ответил Аллейн.

– Кто это сделал?

В ответ на этот классический вопрос Аллейн только пожал плечами.

– Я проверил людей, сэр, – вмешался Маркинс. – Все на своих койках. Бен Уилсон не спал и сказал мне, что за последний час никто из них не уходил и не приходил. Элби мертвецки пьян.

– Хорошо. Вы достали носилки?

– Да, сэр. Те, которые миссис Рубрик держала для занятий по оказанию первой помощи.

– Вы заходили в дом? – резко спросил Аллейн.

– Нет. Они хранились здесь, наверху. Давай, Томми.

Томми принес носилки, Клифф – стопку серых одеял. Мужчины накрыли носилки одеялами, перенесли Фабиана и закутали его. Клифф, сцепив руки, с несчастным видом наблюдал за ними.

– Как же мы пойдем по этой ледяной дороге? – проворчал Аллейн. – У вас, Джонс, и у Клиффа ботинки на гвоздях, а у нас с Маркинсом подошвы скользят.

– Дорога не такая уж скользкая, – возразил Маркинс.

– Вы поднимались по дорожке, ведущей от кухни? – спросил Томми Джонс.

– Готовы? – спросил Аллейн, прежде чем Маркинс успел ответить.

Они встали по углам носилок. Фабиан открыл глаза и посмотрел на Клиффа.

– Привет, чудо-ребенок, – четко произнес он.

– Это я, – встрепенулся Клифф. – Вы поправитесь, мистер Лосс.

– О Боже, – прошептал Фабиан. – Неужели снова?

– У вас небольшое сотрясение мозга, – объяснил Аллейн. – Через минуту вы будете в постели.

– Моя голова.

– Знаю. У вас трещина. Готовы?

– Я могу идти сам, – запротестовал Фабиан. – К чему вся эта канитель? Раньше я всегда вставал и шел сам.

– А на этот раз вас понесут, – бодро произнес Аллейн. – Вперед, ребята. Старайтесь идти по траве.

– Но по дороге же легче, – возразил Томми Джонс.

– А мы попробуем по траве. Забирайте левее.

По пути Аллейн сокрушался про себя: «Какая жалость, что я не мог отойти от него в сарае ни на минуту. На дороге наверняка остались следы, а теперь мы все затопчем, как стадо слонов».

На обочине было не так скользко, как на склоне, а когда они вышли на дорогу, идти стало гораздо легче. Французские окна гостиной были не заперты, и они внесли Фабиана через одно из них и опустили носилки на пол, пока Маркинс зажигал лампы. Фабиан лежал так тихо, что Аллейн стал опасаться, не потерял ли он сознание. Но в свете зажженной лампы стало видно, что глаза его открыты, а брови хмуро сведены.

– Все в порядке? – участливо спросил Аллейн.

Фабиан повернул голову набок и коротко пробормотал.

– О да, да.

– Я схожу наверх и позову Дугласа. Маркинс, по-ставьте чайник. А вы двое подождите здесь, хорошо?

Аллейн побежал наверх и на площадке столкнулся с Урсулой, стоявшей в ночной рубашке со свечой в руке и пытавшейся рассмотреть, что происходит внизу.

– Что случилось? – спросила она.

– Небольшой несчастный случай. Ваш молодой человек ударился головой, но сейчас с ним все в порядке.

– Фабиан? – ахнула она, широко раскрыв глаза. – Где он?

– Только не надо никуда кидаться, дорогое дитя. Он в гостиной, мы собираемся уложить его в кровать. Прежде чем спуститься вниз, положите пару грелок в его постель и вспомните несколько строк из руководства по оказанию первой помощи. Он поправится.

Дверь в комнату Теренс Линн открылась. Она вышла на площадку со свечой. Ярко-красный шелковый халат выгодно оттенял ее хрупкость и бледность.

– Фабиану плохо, – сказала Урсула и бросилась к себе в комнату.

Мисс Линн оставила дверь незакрытой. Аллейн увидел горящую свечу, стоящую на тумбочке рядом с открытой книгой или с толстой тетрадью, страницы которой исписаны мелким почерком. Увидев, куда он смотрит, Теренс быстро захлопнула дверь. Урсула вернулась с грелкой и поспешила в комнату Фабиана.

Мисс Линн осветила лицо Аллейна свечой.

– Вы подрались, – констатировала она.

Он потрогал свой подбородок.

– Я на что-то наткнулся в сарае.

– У вас идет кровь.

– Я знаю. Не могли бы вы дать мне кусочек ваты?

Она заколебалась.

– Подождите минутку, – наконец сказала она и исчезла за дверью, закрыв ее за собой.

Аллейн постучал и вошел в комнату.

Увидев Аллейна, Теренс метнулась к тумбочке и быстро закрыла тетрадь.

– Я просила вас подождать.

– Прошу прощения. Вы не одолжите свою грелку? Отнесите ее, пожалуйста, к нему в комнату. А вот и вата. Большое спасибо.

Аллейн взял у нее из рук кусочек ваты и повернулся к зеркалу. Вытирая подбородок, он наблюдал за Теренс в зеркале. Стоя спиной к нему, она наклонилась над кроватью. Когда она отошла, одеяло было расправлено, а тетрадь исчезла с тумбочки.

– Вот возьмите, – сказала она, протягивая Аллейну грелку.

– Будьте ангелом, отнесите ее сами. А я пока обработаю рану.

– Мистер Аллейн, я предпочитаю, чтобы вы залечивали раны в своей комнате, – решительно произнесла мисс Линн.

– Извините меня. Просто я пытался спасти воротничок. Разумеется. – Он направился к двери.

– Тери! – негромко позвала Урсула из коридора.

– Я ухожу, – сказал Аллейн. Он пересек площадку и вошел в свою комнату.

– Тери! – опять позвала Урсула.

– Сейчас иду, – ответила мисс Линн и двинулась по коридору с грелкой и свечой в руках. Аллейн наблюдал за ней сквозь неплотно прикрытую дверь.

– Все в этой чертовой игре идет не по правилам, – подумал он и устремился в комнату Теренс.

Толстая квадратная тетрадь в жестком переплете была спрятана между простынями. Открыв ее, он прочитал следующее:

Аллейн стоял в нерешительности. Из тетради выпала небольшая папка. Открыв ее, Аллейн увидел фотографию мужчины с полузакрытыми глазами, страдальчески сжатыми губами и глубокими носогубными складками. Внизу стояли инициалы А.Р., написанные тем же мелким почерком, которым была исписана тетрадь.