Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)

Сделав это категорическое заявление, Бэнкс удалилась, а Аллейн, склонив голову набок, открыл блокнот и невероятно четким, красивым почерком написал: «Томс – разговоры о гиосцине». Секунду поколебался и сделал приписку: «Ф. и Х. связаны профессиональной честью – так утверждает Б.». Поставив точку, он закрыл свой маленький блокнот, поднял голову и удивился: Джейн Харден вошла так тихо, что он не услышал, и теперь, сцепив пальцы, стояла перед ним и не сводила с него глаз. Еще на дознании Аллейн заметил, что она необыкновенно привлекательна. Теперь же, на фоне белого чепца, исключительная бледность ее лица не так бросалась в глаза. Джейн Харден была красива той особенной красотой, которая характерна для людей с тонкими чертами лица. Контуры лба и щек, чуть впалые виски и дуги бровей напоминали кисть Холбейна. Сами глаза были темно-серыми, нос прямым, небольшой рот со слегка опущенными книзу уголками казался одновременно чувственным и упрямым.

– Прошу прощения, – произнес Аллейн. – Я не слышал, как вы вошли. Пожалуйста, садитесь.

Он пододвинул один из уродливых стульев и повернул его к окну. Стало смеркаться, и потолок и углы комнаты погрузились в сумрак. Джейн Харден опустилась на сиденье и сжала подлокотники длинными пальцами, не покрасневшими даже от ухода за больными.

– Полагаю, вы понимаете, зачем я здесь?

– Из-за… уже есть результаты вскрытия? – Она говорила ровным голосом, но немного задыхаясь.

– Да, его убили. Передозировка гиосцина.

Джейн замерла.

– Начато расследование, – добавил Аллейн.

– Гиосцин, – прошептала она. – Гиосцин. Какая доза?

– По крайней мере четверть грана. Хотя сэр Джон, как он мне сказал, ввел одну сотую. Следовательно, кто-то добавил немногим больше пятой части грана. Точнее – шестьсот двадцать пятую часть. А вероятно, и больше. Не знаю, насколько можно верить результатам вскрытия – учтена ли каждая частица препарата.

– Я тоже не знаю, – сказала Джейн.

– У меня к вам несколько вопросов.

– Слушаю.

– Понимаю, что для вас все это чрезвычайно печально. Вы ведь лично знали сэра Дерека?

– Да.

– Мне ужасно неприятно вам докучать. Так что давайте покончим со всем как можно быстрее. Что касается инъекции антитоксина газовой гангрены… Когда операция подходила к концу, кто-то – сэр Джон или мистер Томс – попросил ее сделать. Вы направились к боковому столику, где нашли соответствующий шприц. Он был уже готов – приготовлен для использования. Так?

– Да.

– На дознании выяснилось, что вы немного замешкались. Почему?

– Там лежало два шприца. Я неважно себя почувствовала и не сразу сообразила, какой требуется. Бэнкс подсказала: «Большой», – и я подала его.

– Уж не потому ли вы замешкались, что у вас возникла мысль, что с этим большим шприцем не все в порядке?

Его предположение сильно напугало медсестру. Джейн нервно пошевелила руками и воскликнула:

– Нет-нет! Почему вы так решили?

– Шприц для инъекции готовила сестра Бэнкс?

– Да.

Аллейн с минуту помолчал, затем поднялся и подошел к окну. Оттуда, где сидела Джейн, его профиль казался черным, словно силуэт с размытыми краями. Инспектор посмотрел на темнеющие крыши домов. Тот, кто видел, как он повел плечами, мог решить, что полицейский испытывает к чему-то отвращение. Он сунул руки в карманы брюк и круто повернулся. Черты лица оставались в тени, но сам он возвышался громадой на фоне желтоватого света из окна.

– Насколько хорошо вы знали сэра Дерека? – внезапно спросил Аллейн, и его голос прозвучал невыразительно в этом тесно заставленном помещении.

– Довольно близко, – ответила Джейн после паузы.

– Интимно?

– Не понимаю, о чем вы.

– Вы часто встречались – я имею в виду как друзья?

Джейн посмотрела в темное лицо полицейского; ее же, освещаемое желтоватым светом из окна, выглядело хрупким и загадочным.

– Иногда.

– А в последнее время?

– Нет. Не понимаю, какое отношение имеет мое знакомство с сэром Дереком к его смерти.

– Почему вы упали в обморок?

– Я… я плохо себя почувствовала. Переутомилась.

– А не потому ли, что вашим пациентом оказался знакомый? Не потому ли, что сэр Дерек серьезно заболел?

– Это меня, естественно, расстроило.

– Вы когда-нибудь ему писали?

Джейн, казалось, вжалась в спинку кресла, словно Аллейн ее ударил.

– Вы можете не отвечать на мои вопросы, если считаете, что этого не следует делать, – заметил старший инспектор. – Но я, конечно, обращусь за информацией к другим.

– Я не совершила ничего такого, что могло бы ему повредить, – громко объявила медсестра.

– Так писали или нет? В этом заключался мой вопрос.

Джейн долго молчала и наконец пробормотала:

– Да.

– Как часто?

– Не помню.

– А недавно писали?

– Совсем недавно.

– Письма с угрозами?

Она оглядывалась по сторонам, словно опасаясь сгущавшихся сумерек.

– Нет.

Инспектор заметил, что в ее глазах мелькнул ужас. Он привык к такому взгляду, но поскольку был человеком по-своему чувствительным, так и не сумел смириться с тем, что наводил на людей страх.

– Думаю, будет лучше, – медленно проговорил он, – если вы мне расскажете все от начала до конца. Нет необходимости объяснять, что вы одна из тех, на кого мы обязаны обратить особое внимание. Ваше присутствие в операционной вводит вас в круг этих лиц. И я, естественно, жду объяснений.

– Я считала, вы поймете, какое я испытала горе, – прошептала Джейн. – Я любила его. – Ее щеки превратились из бледных в болезненно-пунцовые.

– Это я понимаю, – бросил Аллейн, – и прошу простить за то, что трагические обстоятельства заставляют меня вторгаться в такие чувствительные материи. Постарайтесь увидеть во мне нечто вроде автомата – вещь неприятную, но безликую. Сумеете?

– Что ж, попробую.

– Спасибо. Было ли в ваших отношениях с сэром Дереком нечто иное, кроме дружбы?

Джейн сделала едва заметное движение рукой.

– Нет. – Она помолчала и добавила: – Ничего такого.

– Может, вы хотели сказать: «Теперь ничего такого»? А раньше все-таки что-то было? Вы признались, что писали сэру Дереку. Не завершили ли эти письма период вашей дружбы?

– Наверное.

«Было два письма. Интересно, что случилось с первым?» – подумал Аллейн.

– Как я понимаю, – произнес он вслух, – вы знали сэра Дерека в течение некоторого времени. Старинная семейная дружба. Недавно дружба переросла в более тесную связь. Когда это случилось?

– В июне. Три месяца назад.

– И она продолжалась… Как долго она продолжалась?

Руки медсестры потянулись к лицу. Словно устыдившись своего жалобного жеста, она отдернула их и, повысив голос, четко произнесла:

– Три дня.

– Ясно, – кивнул старший инспектор. – Тогда вы видели его в последний раз?