Николас Блейк - Голова путешественника. Минута на убийство (сборник)

Он прошел в гостиную, рассеянно прихватив с собой потертого плюшевого кролика, которого нашел на стуле подле кровати Ниты.

– Все это кажется мне весьма трогательным, – сказал он Блаунту, который копался в ящиках бюро, и положил кролика на каминную полку рядом с вересковой трубкой – наверняка это была трубка Джимми. – Здесь не хватает только… а кстати, вот оно! Теперь все на месте. – С обитого ситцем кресла он поднял штопку с иголками и мужской носок.

– Домашняя кошечка, да и только, сказал бы я, – проговорил Блаунт. – Взгляните-ка на это.

Он протянул Найджелу пачку газетных вырезок. На верхней была фотография: Нита в купальнике, на лице – фотогеничная улыбка, вокруг – стайка нимф с жеманными улыбками. Подпись под фотографией гласила: «Мисс Нита Принс, восемнадцатилетняя победительница конкурса приморских красоток, организованного газетой «Дейли Кларион», с другими участницами конкурса». Дата – август 1936 года.

– Держу пари, вы нашли это в самом дальнем углу ящика, – сказал Найджел.

– Действительно, там. Что вы хотите этим сказать?

– Которого ящика?

Блаунт показал.

– Это был единственный ящик, запертый на ключ. Сейчас увидите почему.

Найджел вытащил ящик и поставил его на пол. Потом перевернул. Оттуда выпали пачки писем, перевязанные ленточками, и большой конверт, из которого Найджел вытряс несколько фотографий. На них также была Нита, но уже без купальника. На оборотной стороне стоял штамп: «Фотоагентство Фортескью».

– Вы, конечно, обратили на это внимание? – спросил Найджел.

– Да. Она позировала для серии «Художественные этюды». Мистер Фортескью сам сообщил мне об этом.

– Хм… Тело женщины, выросшей в достатке, – пробормотал Найджел. – В письмах есть что-нибудь?

– Боюсь, наша кошечка… как бы это выразиться, в ранней молодости торопилась жить, – ответил Блаунт.

– Вы хотите сказать: письма старые?

– Есть и несколько записочек от мистера Лейка. Но ничего от майора Кеннингтона. Вам это не кажется несколько странным? Ведь она столько всякой всячины хранила! А в мусорной корзине вы найдете ленточку, вроде тех, что на других пачках с письмами. – Блаунт со значением взглянул на Найджела. – Ленточка есть, а письма?

– Я вас понимаю… Очень странно, что человек взял свою связку писем, а ленточку оставил. Согласны?

– Что ж, люди, случается, делают глупые вещи. Потому-то глупые полицейские их и ловят.

Найджел еще раз осмотрел комнату. Задержался у натюрморта Мэтью Смита на стене напротив камина. Перевел взгляд на ситцевую обивку мебели, темно-красные занавески, граммофон, рядом с ним – альбом с пластинками: квартет Бетховена, Моцарт, симфонии Сибелиуса. У Ниты – или у Джимми – был неплохой вкус… Он перешел к книжному шкафу. На нижней полке теснились дешевые любовные повестушки, замусоленные киножурналы, детективные романчики ее греховной юности. Сверху стояло более серьезное чтиво: экземпляры популярной серии социальных романов, несколько томиков английских поэтов, среди них – любимые викторианцы Джимми Лейка, а также романы И.М. Форстера, Д.X. Лоуренса, Генри Грина.

Найджел взял в руки книгу, лежащую на столике около кресла. «Стихи А.X. Клау, в прошлом члена совета колледжа Ориель, Оксфорд». На форзаце: «Н. с любовью от Дж. 22 июля 1945 года». В книге лежала закладка; открыв книгу на этом месте, Найджел прочел:

– Послушайте-ка, Блаунт, – позвал Найджел и прочитал ему стихи вслух.

Когда он закончил, суперинтендант хлопнул себя по лысине.

– Ах, Боже мой!.. Не нравится он мне. Самовлюбленный тип. Нигилист. Себя не обидит. Своего не упустит. Так-так-так…

– Но ведь он честно о себе рассказал.

– Эгоисты часто именно так поступают. Они могут себе это позволить. Они видят в этом такую необыкновенную добродетель, что не понимают, в каком неприглядном свете себя выставляют… Но это ничего нам не дает.

– Не уверен. Может быть, и дает. Ведь эту книгу Джимми Лейк подарил Ните несколько дней назад. Либо он, либо она поставили на этой странице восклицательный знак… Эй, а это еще что такое?

Найджел поднял книгу, поднес поближе к глазам. Потом подошел к окну, подозвал Блаунта и показал едва заметный значок, сделанный карандашом на полях напротив последних строчек стихотворения:

А

– Заглавная «А», – сказал Найджел. – Это может значить: Алиса. Тихая, покладистая Алиса Лейк, которая ничего не требует от Джимми, своего законного мужа. Прочитайте-ка эти стихи еще раз, Блаунт. До чего же эта «Юста» похожа на миссис Лейк! Женщина, которая не ждет от мужа никаких обетов, а когда он все же возвращается к ней, встречает его как ни в чем не бывало и ни словом не упоминает о долге перед ней. Кстати, и написано это так, что автором вполне мог бы быть Джимми. Насколько я могу судить, в сердечных делах он как уж.

– Из всего, что вы мне сказали, – медленно проговорил Блаунт, – вытекает, что мужчина не убивает любовницу, если у него покладистая жена.

– Именно. Но теперь представим себе, что восклицательный знак на полях означает иронию. Предположим, что Алиса безумно ревнива, устраивала страшные сцены и вела себя совсем не так, как женщина в этих стихах. Что ж, мужчина может убить ревнивую супругу, если она стала ему мешать, но…

– …но любовницу убивает только в том случае, если она изменяет ему или сводит его с ума своими капризами?

– Но разве эта идиллическая квартирка дает повод считать, что Нита была капризной и вздорной? Нет. Она определенно задалась целью устроить гнездышко, где Джимми может отдохнуть душой.

Зазвонил телефон. Блаунт взял трубку. Разговор был недолгим.

– Это насчет вскрытия, – пояснил он. – Капсулы в желудке нет. По-видимому, возможность самоубийства исключена. Все же остается некоторая вероятность, что она могла проглотить капсулу. Правда, тогда было бы очень трудно объяснить наличие яда в чашке.