Рекс Стаут - Умолкнувший оратор

— И все же, могло ли убийство быть непреднамеренным?

— Да.

— Не создалось ли у вас впечатления, что кто-нибудь из Ассоциации промышленников знает, кто взял чемоданчик?

— Нет.

— Или где он сейчас находится?

— Нет.

— Подозреваете ли вы кого-нибудь?

— Нет.

— Почему вы послали мистера Гудвина за мной? Почему именно за мной, а не за кем-либо другим?

— Потому что вы не ответили на мое приглашение, и я хотел узнать, почему.

Она замолчала, осушила бокал до дна и пригладила волосы.

— Все это чушь, — подчеркнуто произнесла она. — Я могу неделю подряд задавать вам вопросы, но откуда мне знать, говорите ли вы правду? Вы утверждаете, например, что вам неизвестно, что стряслось с чемоданчиком и где он находится, а он, возможно, спрятан в этой самой комнате, может быть, даже в вашем письменном столе. — Она посмотрела на бокал, увидела, что он пуст, и поставила на столик.

Вульф кивнул.

— Я находился в таком же невыгодном положении, когда расспрашивал вас.

— Но мне незачем вам врать!

— Пф! У людей всегда есть причина что-нибудь скрывать. Продолжайте.

— Не стоит, — она поднялась и оправила юбку. — Это бесполезно. Лучше поеду домой и лягу спать. Посмотрите на меня. Похожа на измотанную каргу?

Это снова обескуражило Вульфа. Его отношение к женщинам таково, что они редко спрашивали его, как они выглядят.

— Нет, — буркнул он.

— Опять нет, — улыбнулась она. — А я измотана до предела. Но обычно чем больше я устаю, тем меньше это заметно. Во вторник я пережила самое большое потрясение в жизни, и с тех пор ни разу еще не заснула по-настоящему. — Она обернулась ко мне: — Скажите, пожалуйста, где легче всего поймать такси?

— Я вас отвезу, — сказал я. — Мне все равно нужно поставить машину в гараж.

Она пожелала Вульфу спокойной ночи, мы оделись, вышли и сели в машину. Она откинулась на сиденье и закрыла глаза.

— Итак, вы имели успех у Ниро Вульфа, — заметил я.

Она промолчала.

В конце Сороковых улиц нас задержал светофор.

— Кажется, у меня сейчас начнется истерика, — сказала она. — Не пугайтесь.

Я посмотрел на нее. В жизни не видел человека, столь далекого от истерики. Когда я остановил машину перед ее домом, она выпорхнула на тротуар — я не успел даже пошевелиться — и протянула мне руку.

— Спокойной ночи. Или это является нарушением ваших правил пожать руку человеку, подозреваемому в убийстве?

Она скрылась в подъезде.

Когда я поставил машину в гараж и вернулся домой, то зашел в кабинет, чтобы проверить, хорошо ли заперт сейф. На моем столе лежала нацарапанная рукой Вульфа записка:

«Арчи, впредь не встречайся с мисс Гантер без моего указания. Умная женщина всегда опасна. Мне не нравится все это дело, и завтра я решу, не отказаться ли от него и от аванса. Утром вызови Пензера и Гора.

Противоречивость записки свидетельствовала о том, в какой растерянности пребывал шеф. Ставка Пензера составляла тридцать долларов в день, а Гора — двадцать, не говоря уж о неизбежных текущих расходах. То, что Вульф пошел на такие издержки, уже само говорило о том, что задаток он не вернет. Просто он хотел, чтобы я посочувствовал ему.

Каким сложным оказалось это дело, я понял еще яснее на следующее утро, когда в одиннадцать часов Вульф спустился из оранжереи и принялся инструктировать Пензера и Гора.

Тем, кто только видел, но не знал Сола Пензера, он мог показаться невзрачным, дурно выбритым, маленьким носатым человечком. Для тех, кто его знал, — для Вульфа и для меня, например, — внешность Сола ничего не значила. Он был одним из лучших детективов в Нью-Йорке и, хотя работы у него хватало, никогда не отказывал Вульфу в помощи. В это утро он сидел в кресле, держа на коленях видавшую виды кепку, ничего не записывал, так как всегда полагался на свою память, и слушал Вульфа. Шеф обрисовал в общих чертах положение дел и велел Солу провести в отеле «Уолдорф» столько часов или дней, сколько понадобится, прислушиваясь и принюхиваясь ко всему и не упуская из виду никого и ничего.

Билл Гор был мощного телосложения, крепко сбитый парень. Он получил задание отправиться в Ассоциацию промышленников и собрать кое-какие сведения. Вульф предварительно созвонился с Эрскином и заручился его содействием.

— Неужели дела обстоят так плохо? — спросил я, когда они ушли.

— Почему плохо? — нахмурился Вульф.

— Вы прекрасно знаете, почему! Пятьдесят долларов в день на объедки! Что в этом гениального?

— А что может поделать гений в этой людской сутолоке?! Больше тысячи человек, у которых имеются мотивы для убийства и возможность его совершить… Черт меня дернул поддаться на твои уговоры!

— Нет уж, сэр! Даже не пытайтесь! — твердо сказал я. — Когда я прочитал вашу записку, я сразу понял, что вы захотите взвалить всю вину на меня. Признаюсь, не думал, что дело так безнадежно, пока не услышал, как вы приказывали Солу и Биллу лазать по всем дырам, которые полиция уже давно обшарила. Если вы не хотите признаться в том, что побиты, вы еще можете выкрутиться. Я выпишу чек на десять тысяч долларов, а вы продиктуете мне письмо, в котором сообщите промышленникам, что в связи с заболеванием коклюшем или, лучше, свинкой вы…

— Заткнись! — рассердился он. — Как я могу вернуть деньги, которые не получал?

— Вы их получили. Чек пришел с утренней почтой, и я внес всю сумму на депозит.

— Боже мой, они в банке?

— Да, сэр.

Он яростно надавил на звонок, чтобы Фриц принес ему пива. Никогда раньше мне не доводилось видеть его в состоянии, столь близком к панике.

Во избежание недоразумений мы получаем газеты в двух экземплярах, и, положив перед Вульфом его порцию, я сел за стол со своей. Сперва я принялся за «Газетт» и на первой же полосе увидел заголовки, сулившие интересные новости. Миссис Бун снова порадовала нас.

Кажется, я еще не упоминал о бумажнике Буна. Это потому, что его пропажа не могла иметь к убийству никакого отношения. Денег в нем Бун не носил, он держал их в портмоне, в заднем кармане брюк. В бумажнике были только его водительские права и фотография жены в подвенечном наряде.

Новость, о которой сообщала «Газетт», заключалась в том, что сегодня утром миссис Бун получила по почте конверт, в котором находились водительские права мистера Буна и ее фотокарточка.

— Интересно, — нарочито громко произнес Вульф, желая привлечь мое внимание.

— Если бы мисс Гантер не связала меня по рукам и ногам, я бы съездил к миссис Бун за этим конвертом, — как бы между прочим заметил я.

— Его уже исследуют со всех сторон в лаборатории Кремера, — буркнул Вульф, и мы снова уткнулись в газеты.

До самого вечера не произошло никаких событий. После ужина, когда мы вернулись в кабинет — это было незадолго до девяти часов, — принесли телеграмму. Я вскрыл ее и протянул Вульфу. Прочитав, он вернул телеграмму мне. Там говорилось: