Рекс Стаут - Дверь к смерти

Ниро Вулф попытался перешагнуть через лужу на обочине грунтовой дороги. Его левая нога, едва коснувшись травянистой лужайки, соскользнула, Ниро Вулф зашатался, отчаянно замахал руками… Он чудом восстановил равновесие и утвердил наконец свою стопятидесятикилограммовую тушу. Я не удержался и выразил неподдельное восхищение его акробатическими способностями. В ответ мой шеф проворчал что-то невнятно, но тем не менее злобно, и я снова почувствовал себя как дома.

Однако сейчас мы были довольно далеко от него. Добираясь сюда в это промозглое декабрьское утро, я больше часа гнал машину с Вулфом на заднем сиденье в направлении Северного Вестчестера. По его наивной теории следовало, что здесь он потеряет меньше крови и сломает меньше костей, когда произойдет безусловная и неминуемая дорожная авария.

Наконец мы достигли цели нашего путешествия в окрестностях деревни Катона и незаконно проникли во владения некоего Джозефа Джи Питкерна. Я говорю «незаконно» потому, что мы не подъехали к парадному подъезду большого старого каменного особняка и не вошли на террасу, как это принято среди порядочных людей. Повинуясь приказу шефа, я свернул на боковую аллею, обогнул особняк и остановился неподалеку от гаража.

Причина для такого маневра была более чем веская. Мы приехали вовсе не для того, чтобы нанести визит мистеру Питкерну. Мы намеревались у него кое-что украсть.

Итак, прежде чем Ниро Вулф успел в своей характерной манере поблагодарить меня за комплимент по поводу его вынужденной акробатики, из гаража вышел человек в промасленном комбинезоне и направился к нам. Он вряд ли был тем, кого мы хотели украсть, но Вулф решил не рисковать. Нацепив противную его натуре приветливую улыбку, он радушно поздоровался с незнакомцем. Человек в ответ кивнул:

— Кого-нибудь ищете, сэр?

— Да, господина Эндрю Красицкого. Это не вы?

— Меня зовут Имбри. Нил Имбри, дворецкий, шофер и мальчик на побегушках. Вы не похожи на коммивояжера или нечто в этом роде. Страховой агент?

Для себя я давно решил, что дворецкие бывают совсем другими парнями, когда к ним подбираются с черного хода. Похоже, Ниро Вулф знал это. Проглотив без видимого неудовольствия оскорбление Нила Имбри, Вулф объяснил, что мы приехали по делу, не связанному со страхованием, хотя и личному. Дворецкий провел нас вдоль гаража на пять машин и показал тропинку, убегающую в заросли кустарника.

— Тропинка ведет к его коттеджу позади теннисных кортов. Эндрю у себя, спит после фумигации [1] Фумигация — обработка растений ядохимикатами против вредителей. (Прим. ред.) в оранжерее ночью. Я тоже частенько провожу ночь за рулем, но мне спать днем не положено. В следующий раз буду умней и наймусь садовником.

Вулф поблагодарил провожатого и затопал по тропинке. Я замыкал шествие. Дождь только что прекратился, и все кругом было пропитано влагой. В кустах нам пришлось уворачиваться от каждой веточки — иначе бы не избежать маленького душа. Молодому, ловкому и в отличной форме, мне это не составляло труда. Для Вулфа с его весом, отягощенного твидовым пальто, шляпой и тростью, подобное упражнение было не из легких.

За кортами кустарник перешел в рощу вечнозеленых деревьев, а за рощей на поляне мы увидели коттедж.

На стук дверь распахнулась. Нам открыл светловолосый атлет едва ли старше меня, с большими голубыми глазами и лицом, словно бы готовым вот-вот расплыться в улыбке. Мне всегда было непонятно, зачем девушкам смотреть на кого-то еще, если есть я. Однако наличие в природе этого экземпляра меняло расстановку сил.

Вулф поздоровался и спросил, не Эндрю ли Красицкий перед нами.

— Да, это я, — атлет слегка поклонился. — А могу ли я в свою очередь… Мой бог! Да это же Ниро Вулф собственной персоной! Вы ведь на самом деле Ниро Вулф?

— Да, — скромно признался мой шеф. — Позвольте мне войти и поговорить с вами, мистер Красицкий. Я вам написал, но ответа не получил. Вчера по телефону вы…

Светловолосый принц прервал Вулфа:

— Все в порядке, все улажено!

— Каким же образом?

— Я решил принять ваше предложение. Я только что написал вам письмо.

— Когда вы сможете приехать?

— Как скажете, хоть завтра. У меня тут хороший помощник, он управится без меня.

Вулф не выказал радости. Сжав губы, он сделал несколько глубоких вдохов-выдохов через нос. Наконец он произнес:

— Черт подери! Можно я войду? Я хотел бы присесть.

Реакция Ниро Вулфа на эту новость была вполне естественной. До него дошло, что столь долгожданное и приятное известие он мог получить, не выходя из дома — с завтрашней утренней почтой. На ногах такое потрясение он перенести не мог. Я уже говорил, как он ненавидит улицу и сколь редко выходит из дома. Думаю, Вулф способен скорее остаться в комнате наедине с тремя-четырьмя смертельными врагами, чем доверить себя механическому монстру о четырех колесах. Но на этот раз он оказался в безвыходном положении. А история такова. В старом кирпичном доме на Западной Тридцать пятой улице живут четыре человека: он сам, я, совмещающий в одном лице сыщика, швейцара и много других профессий, Фриц Бреннер, повар и домоуправляющий, и, наконец, Теодор Хорстман, садовник, обязанность которого состоит в уходе за десятью тысячами орхидей в оранжерее на крыше.

Беда в том, что однажды нас стало на одного меньше. Из Иллинойса пришла телеграмма, что мать Теодора при смерти и он должен немедленно приехать. Теодор отбыл первым же поездом, и с той минуты Вулфу пришлось по-настоящему пахать в оранжерее — вместо привычного симулирования ежедневно по четыре часа. Кое в чем могли помочь мы с Фрицем — там, где не требовалась особая квалификация, но этого было мало.

Куда мы только не обращались за помощью, особенно после того, как Теодор известил, что не может с уверенностью сказать, когда вернется: то ли через шесть дней, то ли через шесть месяцев. Но ни одному из претендентов на место садовника Вулф не рискнул доверить свои драгоценные орхидеи.

О Красицком Вулф слышал как о садоводе, которому удалось скрестить одонтоглоссум циррхосум с нобиле вейтхианум, и, будучи истинным знатоком, он сумел оценить это по достоинству. Окончательно он убедился в выборе, узнав от Льюиса Хьюитта, что Красицкий прекрасно работал у него три года. Итак, оставался пустяк: заполучить садовника себе. Вулф написал ему — ответа нет. Вулф позвонил — отказ. Позвонил еще раз — и снова отказ. И вот тогда дождливым декабрьским утром отчаявшийся, усталый и злой Вулф послал меня в гараж за машиной. Подъехав к нашему крыльцу, я увидел шефа мрачным и решительным, готовым умереть или добиться своего. Знаменитый Стэнли, отправляющийся в джунгли Африки на поиски пропавшей экспедиции Ливингстона, не шел ни в какое сравнение с Вулфом, собравшимся в шикарном авто за Красицким в Вестчестер.