Найо Марш - Убийца, ваш выход! Премьера

— Стеф? — резко переспросил Аллейн. — Дайте-ка сюда.

Он подошел с пачкой писем к окну, быстро пролистывая страницы и кладя их по прочтении на подоконник.

— Свинья! — неожиданно воскликнул он.

— Феликс назвал его тем же именем, — заметил Найджел.

— Кто этот Стеф?

— Стефани… мисс Воэн.

— О, теперь все ясно! — с чувством произнес Найджел. — Эти письма от нее.

— Господи! — Аллейн поглядел на журналиста с неудовольствием. — Вы еще здесь?

— Нашли что-нибудь полезное, сэр? — спросил Фокс.

— Много такого, от чего делается скверно на душе. В начале переписки дамская манерность, вычурный стиль, восторги, элегантный флирт. Затем Артур, вероятно, обнажил свою сущность, и в ее письмах — ужас, однако слог по-прежнему цветист. И так вплоть до самых последних дней. Позавчера тон ее посланий резко изменился. Вот короткая записка, датированная вчерашним утром: «Артур, прошу тебя, пойми, с прошлым покончено. Извини, но я к тебе переменилась и ничего не могу с собой поделать».

— Мисс Воэн, судя но всему умудрялась флиртовать одновременно и с Сюрбонадье, и с Гарденером, — заметил Фокс, — Но это не приближает нас к разгадке.

— Все-таки немного приближает, — возразил Аллейн. — Ну ладно, продолжим поиски.

Наконец все содержимое письменного стола было прочитано и рассортировано, и во главе с Аллейном они перешли в незанятую спальню, где обыск был возобновлен с не меньшей дотошностью и методичностью. Полицейские извлекли на свет старый сундук, запрятанный в платяной шкаф. Найджел зажег свет и задвинул шторы — за окном уже смеркалось. Аллейн открыл сундук, в нем хранились письма от несчетного числа дам, однако для следствия эти послания никакой ценности не представляли, добавляя лишь несколько штрихов к нравственному облику покойного.

Но на самом дне сундука отыскались две старые газеты, аккуратно сложенные вчетверо. Аллейн набросился на них, развернул, глянул на даты. Фокс и Найджел, заглядывая через плечо инспектора, прочли набранный жирными буквами заголовок: «Кокаин!» Ниже шло: «Поразительные факты о подпольной торговле наркотиками».

Это был номер «Морнинг экспресс», датированный мартом 1929 года.

— Смотрите, Аллейн, смотрите! — заорал Найджел. — Та самая статья! А вот подпись Уэйкфорда, воспроизведенная факсимильным способом.

— Его публикации всегда сопровождались таким факсимиле?

— Да, в то время он вел постоянную колонку.

— Подпись воспроизведена очень четко и разборчиво, — заметил Аллейн. — Ее легко подделать, скопировать.

— Конечно, — согласился Фокс, цедя слова. — Но то, что Артур хранил эти газеты, еще не доказательство его авторства. Статья о дяде не могла его не заинтересовать.

— Верно, — Аллейн казался рассеянным, думал о чем-то своем. — Тут еще один номер «Морнинг экспресс», скорее всего, с отчетом о суде.

— Вы правы, сэр, так оно и есть.

— Отлично. Теперь перейдем в спальню Артура. Мы ищем маленький сейф. Вроде тех, какими пользуются в магазинах для хранения выручки. На что вы уставились, Батгейт?

— На вас, — искренне ответил журналист.

Спальня была столь же безвкусно обставлена, что и гостиная, и вся пропахла тяжелым, сладковатым ароматом духов.

— Отвратительно! — буркнул Аллейн, настежь распахивая окно. И снова принялись искать. Фокс занялся ванной комнатой. Ему посчастливилось сделать важную находку — в шкафчике над раковиной он отыскал медицинский шприц. В тумбочке у кровати Найджел наткнулся на второй такой же шприц, там же лежал продолговатый пакетик.

— Наркотик, — сразу определил Аллейн. — Я подозревал, что Артур продолжает колоться. Дайте-ка взглянуть. — Он тщательно обследовал пакет, — Точно такие же были конфискованы у Вонючки Кварлза.

— Верно, — поддакнул инспектор Фокс, возвращаясь в ванную.

— Обожаю Фокса, — признался Аллейн, — он воплощение здравого смысла и житейской мудрости. В этом комоде ничего нет, и в карманах костюмов тоже. А это что такое?

Он извлек на свет божий еще одно письмо, даже не письмо, а записку на дешевой бумаге. Аллейн передал ее Найджелу, и тот прочитал вслух:

— «Дорогой мистер Сюрбонадье! Я жалею о том, что было между нами, и папаша на меня сердится. Он все знает, а Берт добрый, я ему все рассказала, и он меня простил. Но говорит, ежели вы еще глянете в мою сторону, он вас уделает, поэтому, пожалуйста, даже на меня не глядите. Трикси. P. S. Я ничего не сказала про подарки, только больше их мне не посылайте».

— Кто такой Берт? — спросил Найджел.

— Это бутафор — Альберт Хиксон, — пояснил Аллейн.

— Да, обрадуется наш славный Фокс. Ох уж эта Трикси! Необходимо снова с ней побеседовать.

Аллейн пододвинул стул к платяному шкафу, залез на него, встал на цыпочки и пошарил рукой по верхней полке.

— Внимание! — внезапно выкликнул он.

Найджел подскочил к нему. Отодвинув в сторону кожаную шляпную коробку, старший инспектор вытащил из шкафа кованую шкатулку.

— Вот то, что мы искали! — засиял от радости Аллейн.

— Черт возьми, откуда вы могли знать, что она у него есть? — выкрикнул Найджел.

Аллейн слез со стула, порылся в кармане и извлек оттуда ключик на тонкой стальной цепочке.

— Этот вот ключик он носил на шее, это и навело меня на мысль о шкатулке. Такие ящички производит одна-единственная фирма, и ключи у всех разные.

Он вставил ключик в скважину, дважды повернул его, замок громко щелкнул, и Аллейн откинул крышку.

— Снова бумаги, — разочарованно вздохнул Найджел.

— Бумаги бумагам рознь, — назидательно сказал Аллейн.

Он поставил шкатулку на стеклянную поверхность туалетного столика, и, ловко орудуя пинцетом, извлек из нее голубой листок. Развернув его, старший инспектор склонился над ним, затаив дыхание.

— Взгляните, — подозвал он журналиста, — только не дотрагивайтесь.

Найджел увидел, что на листке написано всего два слова, повторяющиеся множество раз: «Эдвард Уэйкфорд, Эдвард Уэйкфорд, Эдвард Уэйкфорд».

Аллейн молча вышел из спальни и вернулся с газетой, хранившейся в сундуке, сличил факсимиле с упражнениями на голубом листке. Подписи оказались совершенно идентичны.

— Господи, чего ради он хранил такую улику? — шепнул Найджел.

— Остается только гадать, — пожал плечами Фокс, — Чужая душа — потемки. Может, им двигало тщеславие.

— Это все ерунда, — пробормотал скороговоркой Аллейн. Нет, Фокс, тут причина в другом.

В конверте, извлеченном затем из шкатулки, оказалось письмо. Оно начиналось обращением: «Дорогой мистер Сэйнт!» и вместо подписи в конце стояли инициалы: «Г.Д.М.»

— Ура! — воскликнул Аллейн. — Бывший лакей осеняет себя ореолом сомнительной славы. Теперь мы убеждаемся в его правдивости. Это письмо от Мортлейка!